Советский шпионаж в Европе и США. 1920-1950 годы - Дэвид Даллин

Во время расследования фон Бюлов помогал обвинению и на судебном процессе в Чикаго, который проходил в мае 1934-го, выступал в качестве свидетеля против своего друга. Однако доктор Буртан остался верен Дозенбергу и своему агентству и отказался назвать источник поступления фальшивых денег. Тем более, он не сказал, что они предназначены для шпионских целей. Таким образом, политическая сторона дела оказалась скрытой. Буртан был приговорен 25 мая 1934 года к пятнадцати годам заключения и штрафу в 10 тысяч долларов. Он провёл в тюрьме десять лет.

Дозенбергу, которому так и не было предъявлено обвинений, удалось уехать в Германию и Румынию, где шла ожесточенная битва между агентурой и контрразведкой. Все это случилось в начале тридцатых годов. Впоследствии с миссией военной разведки он был послан в Тяньцзин. К 1939 году он разочаровался в коммунизме и вернулся из Москвы в Соединенные Штаты. Там его обвинили в том, что он делал фальшивые пометки в паспорте, и он провел год в тюрьме. После освобождения он сменил имя и канул в безвестность.[313]

Советская разведка в Соединенных Штатахнабирала силу с начала 30-х годов. Примерно в это время НКВД и ГРУ основали свои сети, агенты Коминтерна приходили и уходили, фальшивые паспорта и работа для прикрытия имелись в изобилии, значительное число американских коммунистов было готово вступить в святой для них разведаппарат русского коммунизма. Только немногие из резидентов военной разведки, посланных в США, были заметными фигурами. Наиболее способные разведчики, число которых всегда было ограничено, требовались в более ответственных местах. Одним из резидентов в Соединённых Штатах в 1930–1931 годах был бывший офицер-танкист Красной Армии Владимир Горев («Герберт»), недалекий бюрократ. Другим был Александр Улановский («Вальтер»), бывший анархист, который тоже не отличался большим умом.

Ведущим резидентом в начале тридцатых годов был Манфред Штерн (в США — Марк Зильберт) — один из выдающихся шефов советской военной разведки в Соединенных Штатах.[314] Он достиг мировой известности во время испанской войны, где, приняв имя одного из наполеоновских генералов, Жан-Батиста Клебера, командовал армией республиканцев. В апреле 1937 года, в разгар террора, Зильберт был отозван в Москву, арестован и казнен вместе с большим числом других командиров Красной Армии.

Несмотря на свои способности и ум, Зильберт не добился особых успехов в США. Одним из его многочисленных помощников был бывший конструктор инженерной корпорации «Арма» Соломон Кантор. Корпорация «Арма» выполняла конфиденциальные заказы военно-морского флота, и ее работники давали подписку о сохранении секретности. Оставив работу в корпорации, Кантор обратился в поисках источника информации к своему старому другу Уильяму Дишу, который работал там проектировщиком, и установил контакт между ним и Зильбертом. В своих переговорах с Дишем Зильберт взял себе псевдоним «Херб», который звучал так же по-немецки, как и Диш, чем он как бы намекал на свои правые взгляды по поводу германской политики.

Зильберт-Херб сказал Дишу, что ему, разумеется, за вознаграждение требуется информация для частной промышленной фирмы — он якобы хотел обойти конкурентов. Мистер Херб и Диш регулярно встречались в течение полугода, и американский инженер снабжал советского агента секретной документацией.

Перед своей второй встречей с «Хербом» Диш доложил своим руководителям о контактах с Зильбертом, а президент корпорации информировал военно-морскую контрразведку. Она посоветовала Дишу продолжать встречаться с Зильбертом и проинструктировала его, какие материалы он может передавать советскому шпиону — они были устаревшими или поддельными.

Агенты контрразведки последовали за Дишем, когда он отправился на назначенное место встречи и сели в ресторане Шрафта поблизости от них. Диш никогда не передавал документы Зильберту напрямую, он оставлял конверт с ними на столе, и, когда оба уходили, Зильберт забирал его с собой. Каждый раз Диш получал сумму от 100 до 200 долларов.

После нескольких недель наблюдения военно-морская контрразведка передала дело «Херба» в ФБР. Прежде чем Диш отправился на встречу с Зильбертом, его пригласили в офис ФБР на Лексингтон-авеню, где обыскали. После встречи его снова обыскали, и не осталось никаких сомнений в количестве и качестве денег, которые передал ему советский агент. Деньги остались в ФБР. Перед ФБР теперь встала задача найти, на кого работает «Херб». При следующей встрече Диш сказал «Хербу», что документы, которые он принес сейчас, должны быть возвращены в тот же вечер, поэтому необходимо, чтобы тот сфотографировал их немедленно. Агент ФБР, который проследил за шпионом, увидел, как он входит в здание «Амторга».

Прошли месяцы, и все будто бы шло как обычно. Документы, приносимые Дишем, поступали в кабинет генерала Берзина в Москве. У советских военно-морских экспертов не могли не возникнуть сомнения по поводу надежности и ценности информации, и у Зильберта зародились подозрения. В один из дней он не явился на назначенную встречу. Он так никогда и не появился. Однако его не арестовали.

В других рискованных предприятиях Зильберту повезло больше, чем в шестимесячной тайной битве с американской контрразведкой по поводу морской артиллерии.

Другим членом шпионского аппарата Зильберта был Роберт Гордон Свитц (он же «Гарри Дюрей» и «Авиатор»). Обученный сначала на фотографа, чтобы заменить Лидию Шталь, он потом стал пилотом, занимался шпионажем, исследуя военные сооружения и вооруженные силы в Панаме. Достать секретные документы, касающиеся зоны канала, было задачей коммунистической ячейки, которая состояла из военнослужащих и гражданских лиц, работающих там. «Авиатор» должен был в безопасности доставить похищенные документы в Нью-Йорк.

Субагент Свитца — русская девушка Фрема Керри, представила его своему близкому другу, Роберту Осману. Осман, высокий, худой юноша с кожей лица землистого цвета и меланхоличным взглядом, член Лиги молодых коммунистов, был сыном бедного безработного сапожника, который эмигрировал из России. В то время, когда он встретился со Свитцем, Осман был капралом в армии Соединенных Штатов, размещенной в Панаме. Как клерк в армейском офисе, он должен был перепечатывать разные документы, в том числе и секретные. Таким образом, многие из них, включая планы форта Шерман и укреплений в зоне канала, нашли свой путь в сеть Зильберта в Нью-Йорке.

Письмо из Панамы, в котором были секретные документы, адресованное Герберту Мейерсу в Нью-Йорк, которое по каким-то причинам не могло быть доставлено адресату, вернулось в Панаму, и там его вскрыли в почтовом отделении. Так как в письме были секретные сведения, началось следствие, в результате которого было определено, что письма напечатаны на машинке Османа. Выяснили также, что Осман получил из Нью-Йорка денежный перевод на 400 долларов. Ему предъявили обвинение. Военный суд в августе 1933 года объявил приговор: 20 лет каторжных работ и штраф в 10 тысяч долларов, а также позорное увольнение из армии.