Гость Дракулы - Брэм Стокер

Это был кошмарный подъем. Холм, хоть и невысокий, оказался ужасно крутым, и с каждым шагом я увлекал за собой массу пыли и золы, в которую проваливались мои ноги. К тому же эта ужасная, зловонная пыль забивала мои легкие, не давая вздохнуть и вызывая тошноту, но я понимал, что речь идет о жизни и смерти, и продолжал бороться. Секунды показались мне часами; впрочем, те несколько мгновений, которые я выиграл на старте, в сочетании с молодостью и силой дали мне большое преимущество, и хотя несколько фигур преследовали меня в мертвой тишине, которая была ужаснее всех звуков, я легко добрался до вершины. Однажды, много времени спустя, мне довелось подниматься на конус Везувия, и, когда я с трудом взбирался по ужасной крутизне среди серных испарений, та кошмарная ночь в Монруже вспомнились мне так живо, что я едва не лишился чувств.

Мой холм был одним из самых высоких в этой стране мусора, и когда я добрался до вершины, хватая ртом воздух, с сердцем, стучащим как кувалда, то увидел вдалеке слева тускло-красный отсвет неба, а ближе ко мне – вспышки огней. Слава Богу! Я понял, где нахожусь и где пролегает дорога на Париж!

На две или три секунды я остановился и оглянулся. Мои преследователи все еще были далеко, но решительно бежали вперед в полном молчании. Позади остались развалины лачуги – масса досок, среди которых шевелились неясные фигуры. Я хорошо их видел, так как из обломков уже вырывались языки пламени – очевидно, тряпки и солома загорелись от разбитого фонаря. И по-прежнему тихо! Ни единого звука! По крайней мере, старые негодяи умели умирать храбро.

У меня хватило времени только на быстрый взгляд – оглядев окрестности холма, готовясь к спуску, я увидел несколько темных фигур, огибающих холм с двух сторон, чтобы отрезать мне путь. Теперь мне предстояла гонка, выигрышем в которой должна была стать моя жизнь: злодеи явно пытались перехватить меня по дороге на Париж. Повинуясь мгновенному инстинкту, я бросился вниз с правой стороны холма и успел как раз вовремя – подозрительные старики, которые следили за мной, повернули обратно. Несколькими прыжками сбежав по крутому склону, я бросился в проем между двумя холмами впереди и едва уклонился от удара, который один из преследователей нанес мне тем самым ужасным топором из лачуги. Несомненно, здесь не могло быть двух таких топоров!

Затем началась поистине ужасающая погоня. Я легко бежал впереди стариков и, даже когда к охоте присоединились несколько более молодых преследователей, без труда сохранял дистанцию между нами. Но вот беда: я не знал дороги и не мог руководствоваться отсветами в небе, так как бежал в противоположную сторону. Я слышал, что люди, которых преследуют, всегда выбирают левое направление, если только сознательно не поворачивают направо, и я теперь в этом убедился. Предполагаю, что мои преследователи тоже это знали, ведь они были скорее животными, чем людьми, и при помощи хитрости или инстинкта сами узнавали такие секреты: после быстрого рывка, после которого я собирался на мгновение перевести дух, я внезапно увидел впереди две или три фигуры, быстро идущие мимо холма справа.

Теперь я действительно попал в паучьи сети! Но при мысли о новой опасности во мне включилась изобретательность всех преследуемых, и я бросился направо. Я бежал в этом направлении примерно сто ярдов, а потом, снова повернув налево, почувствовал уверенность, что я по крайней мере избежал опасности попасть в окружение.

Но не в преследовании было дело, так как отбросы общества упорно, неумолимо бежали за мной, по-прежнему в мрачном молчании.

Надвигалась ночь. В сгустившейся темноте холмы выглядели несколько ниже, чем раньше, но зато немного бо`льшими в диаметре. К этому моменту я оставил своих преследователей далеко позади, поэтому предпринял бросок вверх по холму передо мной.

О, радость! Я был недалеко от края этого ада мусорных куч. Позади меня в небе горело красное зарево Парижа, а за ним поднимались холмы Монмартра – их тусклый свет там и сям пронизывали яркие точки, похожие на звезды.

В одно мгновение ко мне вернулись силы, я преодолел два оставшихся холма, один другого меньше, и оказался на уровне земли. Тем не менее даже после этого мои перспективы не слишком-то улучшились – все пространство передо мной было погружено в зловещую темноту. Очевидно, я оказался в одной из тех сырых низин, которые можно найти кое-где вокруг больших городов, – покрытая ядовитыми отходами пустошь, чья почва была такой скудной, что не вызывала желания поселиться здесь даже у самого нищего обитателя. Поскольку мои глаза уже привыкли к вечернему мраку, и я вышел из тени ужасных мусорных куч, я видел гораздо лучше, чем до этого. Конечно, может быть, сияющие в небе огни Парижа отражались здесь, хоть город находился от меня в нескольких милях. Как бы то ни было, я видел достаточно хорошо, чтобы ориентироваться на ближайшей местности.

Впереди раскинулась мрачная, плоская пустошь, на которой там и сям блестели темные лужи стоячей воды. Вдалеке справа, среди небольшой группы рассеянных огоньков, возвышалась темная масса форта Монруж, а слева, в туманной дали, пронизанной редкими полосками света из окон домов, в небе светились фонари, указывая на местоположение Бисетра[98]. Подумав несколько мгновений, я решил идти направо и попытаться добраться до Монружа. Там по крайней мере безопаснее, и еще на подходе к нему я, может быть, попаду на знакомый мне перекресток дорог. Где-то не очень далеко должна проходить стратегическая дорога, соединяющая цепочку фортов, построенных вокруг города.

Потом я оглянулся и увидел на фоне горизонта несколько движущихся фигур, которые перебирались через холмы, а дальше справа – других преследователей, которые разворачивались в цепь между мной и местом моего назначения. Очевидно, они собирались отрезать мне путь в этом направлении, и теперь я был ограничен в выборе: приходилось либо идти прямо вперед, либо повернуть налево. Пригнувшись к земле, чтобы яснее видеть моих врагов на фоне линии горизонта, я внимательно посмотрел в том направлении, но никого не заметил. Я сказал себе: раз они не охраняют этот путь и не пытаются перекрыть его, наверное, там меня подстерегает какая-то иная опасность. Поэтому я решил двигаться прямо вперед.

Это была не очень привлекательная перспектива, и по мере моего продвижения вперед реальность оказывалась все хуже. Почва стала мягкой и топкой и то и дело проваливалась подо мной с тошнотворным чавканьем. Почему-то казалось, что путь мой уводит вниз, так как я видел вокруг себя места, более возвышенные, чем те, по которым шел, и это в таком месте, которое чуть раньше выглядело совершенно ровным. Я огляделся по сторонам, но не увидел моих преследователей. Странно, ведь эти ночные птицы все время следовали за мной, как в темноте, так и при свете дня. Как я ругал себя за то, что надел светлый туристический костюм из твида! Тишина и то, что я не видел преследователей, хоть и чувствовал, что они следят за мной, становились невыносимыми, и я несколько раз громко крикнул в надежде, что меня услышит кто-нибудь не из кошмарной компании обитателей трущоб. Увы, никакого ответа не последовало – даже эхо не вознаградило меня за мои усилия. Некоторое время я не двигался с места, пока не заметил на одной из возвышенностей движение чего-то темного. Потом еще одну тень, и еще. Они были слева от меня и, по-видимому, хотели преградить мне путь.