Глобалия - Жан-Кристоф Руфин

А в это время Байкал уже приближался к тому месту, которое Елена указала ему издалека, не желая сопровождать его дальше. Юноша тоже был весь во власти сомнений. Он и Кейт пришли сюда разными, можно сказать, противоположными путями. Кейт ввязалась в эту историю, потому что любила Байкала и хотела быть рядом, не понимая по-настоящему, что именно кажется ему таким невыносимым в привычном для нее мире. Но постепенно борьба, которую она вела уже без него, в «Уолдене», у Марты, в Парамарибо, изменила ее, и у Кейт появились свои причины покинуть Глобалию. Девушка убедилась не только в том, что такой побег возможен, но и в том, что не может спокойно мириться с тем, что творится вокруг.

Что же до Байкала, то он просто повиновался инстинкту, толкавшему его на побег из Глобалии, движимый своего рода атавизмом свободы, сохранившимся где-то в самой глубине его существа. Потом Кейт постепенно стала занимать все больше и больше места в его душе. Страх никогда больше ее не увидеть и безумное желание найти ее пришли на смену всем другим, куда более абстрактным соображениям, лежавшим в основе его поступков. И вот теперь он опасался, что настоящая Кейт будет сильно отличаться от того образа, который он создал из своих воспоминаний.

Итак, они оба были растеряны и боялись, что встретят не того, о ком мечтали, а совсем другого человека.

Они увидели друг друга издалека, уловив знакомые черты в едва различимых плоских силуэтах. Потом они медленно приблизились друг к другу, не произнося ни слова.

К счастью, когда мы вновь обретаем любимое существо, перед нами возникает нечто большее, чем просто ожившее воспоминание. К нам возвращается живой человек с присущим только ему ароматом, со своей особой мимикой и голосом. Он в один миг являет нам всего себя: и то, что мы о нем помнили, и то, о чем успели забыть. Так случилось и на этот раз: при виде Байкала Кейт охватило то же самое желание целовать и кусать его в губы, которое она испытала, едва переступив порог зала для трекинга. Но заметила она и новое: странный наряд любимого и отпечатавшиеся на его лице едва заметные следы всего того, что он пережил за это время и о чем она так хотела узнать. А Байкал, увидев Кейт, подумал, что если раньше он знал ее еще бутоном, то теперь перед ним предстал распустившийся цветок. Это была ее кожа, усеянная черными жемчужинами, ее огромные глаза, ее улыбка. Но все эти черты, не изменившись сами по себе, составляли некое новое целое. На смену застенчивости, осторожности и бездумности пришли отвага, сила и ясность мысли, которые Байкал, как ему казалось, всегда предчувствовал в ней.

Когда они оказались уже совсем близко, первыми потянулись навстречу друг другу их руки, словно верша некий ритуал, подготавливая военный парад или штурм.

Потом соприкоснулись их лица, и влюбленные слились в поцелуе, вновь припав к заповедному источнику, чтобы ощутить щемящую близость, которая когда-то стала причиной всего.

Их поцелуй длился долго. Казалось, только так они могли удержать на расстоянии все, что творилось вокруг. Но чувство, что они одни в целом мире, длилось всего несколько хрупких мгновений. Вокруг шатались шумные компании подвыпивших горожан. Заприметив вдалеке юношу и девушку, некоторые уже начали отпускать в их сторону скабрезные шуточки. Уединение влюбленных, укрывшихся под полуразрушенными сводами, бестактно нарушал и зловонный дым костра, пропахший жженой резиной и растопленным жиром.

Байкал резко выпрямился и огляделся вокруг взглядом человека, который только что очнулся от глубокого сна.

Юноша содрогнулся от отвращения. Они с Кейт стояли посреди развалин. Металлические каркасы, лужи мазута на земле, жалкие защитные сооружения, построенные из разношерстных подручных материалов, загаженные поля — от всего этого веяло распадом и смертью. Трагизм человеческой жизни предстал перед Байкалом во всей своей неприкрытой жестокости: нельзя было жить в Глобалии, не погубив свою душу, но взамен можно было обрести хотя бы комфорт, красивые вещи, уютную и удобную жизнь. Всякого же, кто решался восстать против этого гнусного договора, изгоняли в эти бесприютные земли, где расплатой за человеческое достоинство служили уродство, телесные немощи, грязь и страдания.

И в этот ад он увлек за собой свою любимую.

Повернувшись спиной к городу, Байкал взял Кейт за руку и укрылся с ней в маленьком дворике, окруженном полуразрушенными стенами и диким кустарником. Место это выглядело так же безрадостно, как и вся округа, но, по крайней мере, там их не должны были увидеть шатавшиеся повсюду пьяные горожане. На земле в беспорядке валялись ржавые картеры и другие детали автомобильных моторов. Байкал уселся на широкую каменную плиту, лежавшую у подножия одной из стен, так что получилось нечто вроде скамейки, и притянул к себе Кейт. Юноша был совершенно подавлен.

Он никогда раньше не предполагал, что его может охватить подобное смятение. Оттого что он наконец обрел Кейт, его переполняло какое-то горькое счастье, но Байкал чувствовал себя словно усталый путник, припавший губами к отравленному источнику. Вопреки всем его страхам, причиной разочарования стала вовсе не Кейт. Просто он был настолько счастлив снова видеть ее, что, по контрасту, их нынешнее положение показалось ему особенно безнадежным.

Все вокруг было полно неясностей, тайн и угроз.

Почему Социальная безопасность вдруг отпустила Кейт, хотя сначала ей не позволили к нему присоединиться? Байкал не мог допустить и мысли, что его возлюбленная могла предать его. Он безгранично, всем сердцем доверял ей. Но тогда почему же ей дали уйти? Ведь не было ни малейшего сомнения, что сама по себе она никогда бы не смогла ускользнуть от бдительного ока глобалийских спецслужб. Над всем этим витала тень Рона Альтмана. Какие тайные цели преследовал этот человек? Байкал этого не знал, но не сомневался, что за столь щедрым подарком должна скрываться хитрая ловушка.

Почему глобалийцы бросили Тертуллиана на произвол судьбы? Что означала слишком легкая победа, которую они подарили бунтарям? В любом случае, те никак не могли оставить за собой столь заметный и важный в стратегическом отношении пункт, как город Тертуллиана. Им ничего не оставалось, как спешно покинуть это место и снова рассеяться по бесприютным пустынным землям антизон. И такое вот будущее, полное скитаний, опасностей и лишений, Кейт вынуждена будет разделить с ним...

Девушка прервала его горькие размышления новым поцелуем. А потом, прижавшись к нему, спросила:

— Любимый, почему ты вдруг так помрачнел?

Он пожал плечами, и на лице его появилось знакомое ей упрямое, почти свирепое выражение, которое она так любила.

— Я думаю о том, что с нами станется, — раздраженно отозвался он.

— Что с нами станется? — переспросила она, широко открыв большие глаза. — Ты хочешь сказать, потом?

— Потом, завтра, всегда.

Она взглянула ему прямо в лицо и погладила по щеке.

— Ты совсем не изменился, — мягко сказала девушка. — Я уже один раз потеряла тебя, когда ты отправился искать какой-то другой мир. А теперь, стоило мне наконец найти тебя, ты опять стремишься куда-то еще.