Готы - Вольфганг Викторович Акунов

Римской державе равноправие с римлянами. И совместно с римлянами править «мировой» империей. Когда же безмерно униженные римские послы — испанец Василий и трибун императорских нотариев Иоанн (знавший Алариха еще по службе в римском войске и даже, по Зосиму, друг вестготского царя) осмелились спросить Алариха, что же он намерен оставить римским гражданам, лишенным им всего имущества, восточноримский магистр милитум лаконично отвечал: «Их жизни».

На этих условиях (подкрепленных выдачей ему в качестве заложников, мужских отпрысков знатнейших римских семейств) Аларих был готов заключить не только мир, но и военный союз с императором Гонорием и выступить с западными римлянами в поход против всех их врагов (если и против восточных римлян, то как же Евтропий в нем ошибся!).

Добившись от Алариха хотя бы перемирия, Василий с Иоанном возвратились в «Вечный Город». Несколько дней прошли в попытках римлян и вестготов обмануть друг друга. Римляне воевать на самом деле не могли и не хотели. Аларих же, хотя и мог ворваться в Ветхий Рим, остерегался сделать это, пока там свирепствовала «чума». Но наконец восточноримский магистр милитум добился своего. Получив от западных римлян, хотя и не все их имущество, но все-таки большую контрибуцию: пять тысяч фунтов золота, тридцать тысяч фунтов серебра, четыре тысячи шелковых туник, три тысячи выделанных и окрашенных в пурпур овечьих шкур (вариант: покрывал) и три тысячи фунтов перца (очень дорогой в те, как и в последующие, времена, заморской приправы к пресной пище жителей античной Экумены с лимитрофами; не зря богача именовали образно «мешком перца»). Этот весьма примечательный список демонстрирует нам, что Аларих взял с Рима контрибуцию, думая, прежде всего, об удовлетворении потребностей «белой кости» — поддерживавшей его готской верхушки, успевшей уже давно привыкнуть к роскоши. А не о нуждах простых готских (и не только готских) воинов, уж конечно, думавших, в первую очередь, не о пурпуре и перце (хотя шелковые одежды, служившие лучшей защитой от паразитов, могли, конечно, заинтересовать и готскую «черную кость»). Как бы то ни было, разбойникам-грабителям жилось в те времена не хуже, чем сейчас. А уж их предводители могли прямо-таки купаться в роскоши. Выжатая Аларихом из Первого Рима разом контрибуция была сопоставима, в пересчете на звонкую монету, с суммой ежегодной дани, выплачиваемой впоследствии Вторым Римом гуннам грозного Аттилы. Пока что пребывавшего, согласно некоторым источникам, за стенами Ветхого Рима в качестве заложника и очевидца осады «Вечного Города» Аларихом.

Поскольку же, как пишет Зосим: «в то время в городской казне совершенно не было денег (Рим был доведен своими правителями до банкротства! — В.А.) сенаторы должны были внести выкупные суммы (контрибуцию — В.А.) в зависимости от размеров своего имущества». Тем не менее, оказалось невозможно «целиком собрать всю сумму или потому, что ВЛАДЕЛЬЦЫ СКРЫЛИ КАКУЮ-ТО ЧАСТЬ (выделено здесь и далее нами — В.А.), или же потому, что ГОРОД БЫЛ ДОВЕДЕН ДО БЕДНОСТИ ВСЛЕДСТВИЕ НЕПРЕРЫВНЫХ КОРЫСТОЛЮБИВЫХ ИМПЕРАТОРСКИХ ПОБОРОВ. Так злой дух, которым было охвачено человечество, ныне преследовал римлян и подталкивал их к крайней озлобленности. Горожане (среди которых, по Зосиму — и не только! — были все еще сильны симпатии к языческому «родноверию» — В.А.) решили возместить недостающее за счет убранства на статуях богов (остававшихся нетронутыми, хотя со времен Константина I Великого, а уж тем более — Феодосия I Великого, Римская империя официально считалась христианской — В.А.). Они просто расплатились древними предметами, освященными религиозными обрядами и украшенными, под опекой которых находилось все процветание города (и это пишет восточноримский историк VI в.! — В.А.). После забвения древних обрядов оно стало безжизненными и беспомощными (выходит, во всех бедах Рима виноваты христиане! — В.А.). И когда все, что способствовало разрушению города, случилось сразу, римляне не только лишили изображения богов их убранства, но и расплавили некоторые золотые и серебряные статуи богов, не исключая статуи, олицетворявшей Мужество, которое римляне называли «Виртус» (Зосим писал по-гречески). Когда эта статуя была уничтожена, конечно, исчезли и все те мужество и сила, которые еще оставались у римлян. Тогда сбылось то, что предсказывали сведущие в религиозных делах и дедовских обычаях люди» («Новая история»).

Данные свидетельства, приводимые Зосимом, и тенденция, характерная для его «Новой истории», делают этого хрониста рупором греко-римской языческой партии, возлагавшей вину за упадок и гибель Ветхого Рима всецело на христианство. По их мнению, именно эта новая вера изгнала и заменила собой староримские добродетели — «мос майорум», «нравы предков», которым Рим был на протяжении столетий обязан всем своим могуществом и блеском. Да и злокозненный царь готов, вынудивший римлян осквернить и уничтожить статуи «родных богов», был христианином (православным или арианином — неважно). И довершил искоренение язычества, не довершенное Константином и Феодосием Великими…

Получив контрибуцию и знатных заложников, Аларих снял осаду с Первого Рима и отступил (по Зосиму) в Тускию (лат. Тускул), т. е. в нынешнюю североитальянскую область Тоскану (некогда — центр цивилизации этрусков, тщетно присылавших в Ветхий Рим своих жрецов в попытке восстановить там языческий культ). Оттуда он вступил в переговоры с императором Гонорием. Фактически Рим на Тибре уже был во власти Алариха. Он мог в любой момент подпалить «Вечный Город» со всех концов, а его многочисленное, но неорганизованное, как овечье стадо без пастыря, население перебить или угнать в полон. Гонорий же сидел в надежно защищенной стенами и болотами Равенне, неспособный сделать вылазку, чтоб нанести удар Алариху, и неуязвимый для вестготского царя и магистра милитум Востока. Вопреки ожиданиям Алариха, у императора римского Запада, кормившего на досуге своих кур и петухов, оказались более крепкие нервы. Сплотившаяся вокруг Гонория «антигерманская партия», так успешно свалившая Стилихона, не желала видеть во главе римских войск, вместо уничтоженного ею грозного вандала, гота Алариха. Поэтому Гонорий отклонил требование Алариха пожаловать ему высший римский военный чин, а также власть над Нориком и Венетией, в качестве римского префекта. Его «староримляне» не желали больше вступать с «германскими варварами» в договорные отношения.

Попробуем представить себе реакцию других царей на столь безапелляционный ответ. Александр Македонский приказал бы построить плоты, мосты, дамбы, насыпи и, пусть даже ценой огромных жертв, взял бы Равенну приступом (как когда-то — Тир, вообще располагавшийся на острове в Средиземном море). Аттила от досады вырезал бы все бесчисленное население Ветхого Рима. А вот христианин (хоть и арианин) Аларих ничего подобного не сделал. В течение последующих двух военных лет он играл с Ветхим Римом словно кошка с мышью. При этом бедная римская мышь беспомощно сидела в мышеловке, без всякой надежды вырваться из нее, а готская кошка