Искушение временем. Книга 3. Соблазны бытия - Пенни Винченци

– Ты знаешь, что Миллзы разместили нас в гостевых комнатах?

– Разумеется.

– Это ты их попросила?

– Я.

– Барти… – Он выдержал долгую паузу. – Барти, ты вышла за меня замуж. Прежде я еще как-то мог понять твой страх и нежелание пускать меня в хозяйскую спальню.

– Это не страх, – возразила она, стараясь не поддаваться раздражению.

– Страх. Ты едва терпишь мое присутствие в этих местах, не говоря уже о доме, который Лоренс построил для тебя.

– Он не строил этот дом для меня.

– Ну хорошо. Завещал. Понимаю, здесь вы оба были счастливы. – Тон Чарли становился все жестче. – Ты и он.

– Да. Так оно и было.

– И потому это его дом, его прислуга, его спальня.

– Да.

– Так было. Но нельзя жить прошлым, Барти. Лоренса здесь нет. Ты вышла за меня, и я хочу спать с тобой в хозяйской спальне. Иначе как я буду выглядеть в глазах Миллзов?

– Меня совершенно не волнует, как ты будешь выглядеть в глазах Миллзов. Меня вообще не волнуют твои чувства по этому поводу. Я не могу и не хочу спать с тобой в хозяйской спальне. Извини. Если для тебя это неприемлемо, можешь уехать. Больше на эту тему я не говорю. А теперь я пойду прогуляться. Если решишь остаться, обед в восемь.

Естественно, он не уехал. Наоборот, дожидался ее с цветами, за которыми съездил в Саутгемптон. Рассыпался в извинениях, как всегда, говорил правильные слова, зная, что ей нечем будет возразить. Жаловался, что вновь почувствовал себя униженным и оскорбленным. Но в нем говорили гнев и обида. Потом, остыв, он понял всю абсурдность такого поведения. Наверное, он испытывал бы те же чувства, если бы привез ее в дом Мэг и она бы захотела спать в комнате Мэг. Чарли снова говорил о своей глупой гордости и о ревности, поскольку он так сильно любит Барти.

Она выслушала его монолог, приняла цветы, поцеловала и сказала, что рада его пониманию, и извинилась за свою бестактность. Потом они пообедали, улеглись в гостевой комнате, где занимались любовью. Пасхальные дни прошли не сказать, чтобы очень счастливо, но вполне терпимо.

Всего лишь терпимо. На этот раз Барти не испытывала раскаяния.

* * *

– Мама, что это за книга?

– Какая книга, Джайлз?

– Поставленная в осенний график. «Черное и белое». Кажется, у нее такое название.

– Это рабочее название. Я не считаю его очень уж удачным.

– Не помню, чтобы мы обсуждали эту книгу.

– Не помнишь? Как странно! Я была уверена, что обсуждали. Спроси Джея, он знает.

– Спрашивал. Джей сказал, что это твое детище, но если мне понравится, он будет рад.

– И?..

– Я не испытываю ни радости, ни разочарования. Откуда им быть, если я ничего не знаю об этой книге?

– Прости, Джайлз. Я действительно забыла. Сейчас я тебе вкратце расскажу сюжет. Тема очень волнующая. Кстати, идею подал Кейр.

– Кейр? С каких это пор он причастен к нашему издательству?

– С тех пор, как предложил замысел этой книги. Кстати, Джайлз, он очень умный парень. На меня он производит самое благоприятное впечатление. У нас как-то был с ним разговор, и он предложил мне сюжет. Чернокожий парень, недавно приехавший в Англию, и белая девушка полюбили друг друга и решили пожениться.

– Значит, любовный роман? – насмешливо спросил Джайлз. – Вряд ли он сможет претендовать на выбор Книжного общества. Я думал, мы в «Литтонс» стремимся поддерживать высокие литературные стандарты, а не идем на поводу у книжного рынка.

Каждый издатель мечтал, чтобы тот или иной выпускаемый им крупный роман удостоился этой чести. Книжное общество ежемесячно выбирало одну книгу. Этот выбор гарантировал, что будет продано не менее пятнадцати тысяч экземпляров, и придавал избранному роману особый статус. Процедуру выбора производила представительная комиссия, возглавляемая Дэниелом Джорджем – создателем общества. У таких книг был переплет из тонкого полотна и кожаные этикетки с названиями. Книголюбы испытывали особую гордость, ставя их на полки домашних библиотек.

– Внешне это любовный роман. Но он затрагивает животрепещущие социальные проблемы. Тебе известно, сколько жителей наших бывших колоний приехали искать счастья в Англии? А о проблемах, с которыми они здесь сталкиваются на каждом шагу, ты слышал? И не только они. Расовые проблемы затрагивают всех нас. Я сама узнала об этом от Кейра. Ты только послушай…

Через несколько минут Джайлз поднял руку:

– Понятно, мама. Общую идею я уловил. Конечно, это просто жутко. Но выпускать книгу на эту тему? Писать о расовых проблемах в художественном произведении?

– Да. Роман скорее привлечет людское внимание. Он всколыхнет умы и получит широкий отклик. Проблема цветного населения в Англии становится все более жгучей.

– А что ты скажешь о самом Хью Мейрике – авторе романа? Где ты его раскопала?

– Он уже предлагал нам свои вещи. Он, конечно, новичок, но при должном редактировании…

– И кто займется редактированием? Неужели Кейр?

В голосе Джайлза опять звучала насмешка. Селию это ничуть не задело.

– Зачем ты говоришь глупости? Естественно, не Кейр. Но он обязательно будет читать гранки. И его друг тоже. Тот учительствует в Брикстоне. Это он рассказал Кейру про цветных учеников из своего класса.

– Понятно. Мне думается, роман лучше было бы издать неофициально. Тобой и твоей новой группой сторонников.

– Джайлз, что это тебя сегодня тянет на глупости? Ты словно в детство впал. Редактированием романа я займусь сама.

– Ты?

– Да. Ведь во многом это моя затея. Я встречалась с другом Кейра, и тот мне очень понравился. Мы втроем можем работать с Хью Мейриком. Как ты знаешь, у меня есть некоторый опыт в редактировании. Помнится, ты не возражал, когда я после Элспет занялась романом Клементайн Хартли. Он выйдет осенью. Думаю, будет шумный успех. Уверена, Книжное общество выберет ее роман. Я знаю, о чем говорю, и с годами не растеряла редакторского чутья.

Джайлз смотрел на мать, и ему сильнее, чем когда-либо, хотелось нанести ей ощутимый удар.

Он откинулся в кресле, схватил карандаш и принялся вертеть в руках. Эта привычка появилась у него в детстве и всегда раздражала мать.

– Кстати, а ты знаешь, что Клементайн и Кит собираются пожениться? – спросил Джайлз.

– Дорогая, мы хотим с тобой поговорить.

– А почему у вас обоих такой серьезный вид?

– Тема очень серьезная.

– Вот оно что. Ладно.

Иззи отложила карандаш и выпрямилась:

– И о чем будет разговор?