Тень Покровителя - Михаил Тырин

– А где дядя Боря? – спросил Пашка.

– Пошел к знакомым, помогать поросенка резать. Заработает денег – ботиночки тебе купим. Твои-то размокли совсем.

Женщина оперла голову о ладони, с любовью и грустью посмотрела на мальчика.

– Оставить бы тебя, зайчик... Сил нет, как хочется. Да и дед наш – он ведь через тебя пить совсем перестал. Раньше только за самогон работал, а теперь – Пашеньке это надо, Пашеньке то надо...

За Пашкой приехали после обеда. За рулем детдомовского «уазика» сидел директор Юрий Мартынович – как всегда рассеянный и жаждущий, чтобы его поскорее оставили в покое. Рядом с ним железной скалой покоилась Альбина Сергеевна.

На обратной дороге она не проронила ни слова. Только как-то странно косилась на новую Пашкину одежду.

Мальчика провели в здание через служебный вход и сразу поместили в изолятор. Все его вещи отобрали, взамен выдали все те же надоевшие мятые темные брюки и клетчатую рубашку.

Медсестре Альбина приказала осмотреть Пашку и держать в изоляторе как можно дольше, заперев дверь на ключ.

Теперь Пашка не смог бы убежать, даже если бы услышал приказ «Покровителя». До вечера он лежал на кровати, глядя в пожелтевший потолок. За дверью слышалась детская беготня, смех. Где-то рядом был Серега. Поговорить бы с ним, хоть через дверь...

Вечером Альбина все же зашла.

– Ну, что? Ты снова вышел погулять?

Пашка сел, свесив с кровати босые ноги.

– Я жду ответа!

Пашка сопел, разглядывая узоры прикроватного коврика.

– Тебе что, не нравится у нас? – не отступалась завуч.

– Нравится, – тихо ответил мальчик.

– В чем тогда дело? Тебя кормят, одевают, играются с тобой... Врачи тебя проверили – вроде нормальный. Я не понимаю, в чем дело?

Пашке нечего было ответить.

– Я уж не говорю, что ты мог утонуть, замерзнуть, разбиться. Ты ведь, мне передали, весь в крови был. Кстати, где ты был? Ты ведь никому не рассказывал.

– Альбина Сергеевна, – все так же тихо, но твердо проговорил Пашка, – пожалуйста, никогда не спрашивайте, где я был. Я все равно вам не расскажу.

От неожиданности завуч запнулась на полуслове. Несколько секунд она удивленно и возмущенно разглядывала мальчика, потом произнесла, уже не так решительно:

– Учти, Павел, мое терпение кончилось. Еще одна такая прогулка – и ты пожалеешь. Сильно пожалеешь.

* * *

Пашку выпустили только на четвертый день. По атмосфере, царившей вокруг него, мальчик понял, что отныне он поставлен здесь вне закона.

Воспитанники уже не улыбались ему, даже не здоровались. Все старались отводить глаза. Даша – и та вела себя очень сдержанно.

Только Серега в столовой украдкой посмотрел на него и быстро кивнул, как будто хотел сказать: держись, я с тобой.

В коридоре он нагнал Пашку.

– Пошли под лестницу... – Ну как ты? – спросил он, когда они устроились в своем тайном месте.

– Я хочу убежать отсюда, – сказал Пашка.

Действительно, в тот момент ему искренне, до слез захотелось покинуть это мрачное здание и вернуться к тете Маше, дяде Боре, коту, к теплой печке и вкусным оладьям. К простым человеческим чувствам.

– Зря ты зимой убегаешь, – заметил Серега. – Давай лучше весной вместе убежим.

Он замолк, обдумывая что-то, потом добавил:

– Тут столько всего было, когда ты убежал. Милиция опять приезжала. Нас всех выводили тебя искать, представляешь? Полдня по городу ходили.

Серега понизил голос.

– Тебя Альбина в специнтернат хотела перевести.

– Зачем?

– Боится, что с тобой случится что-то, а ей отвечать. А из специнтерната не убежишь – там как тюрьма. Там придурков одних держат, таких, как Садык. Мы один раз их видели, когда в кино ходили.

Пашке совсем не хотелось в специнтернат.

– Ну и что? – спросил он дрогнувшим голосом.

– Нина тебя отбила. Они с Альбиной весь день ругались. Нина потом всех начальников обошла, чтоб тебя не переводили. Альбине никакие связи не помогли. Нина нам сама рассказывала. Говорит, не хочу, чтоб из Пашеньки дебила сделали. Только ты ей не говори, что я тебе рассказывал...

– Ладно. А что в секции?

– Тренер тебя все время вспоминал, – оживился Серега. – Говорил, чтоб мы у тебя пример брали, потому что у тебя терпение есть. И еще сказал, что у тебя хорошая память на движения. Только бы Альбина разрешила дальше заниматься.

– Это точно, – согласился Пашка.

– Хотя, я думаю, разрешит. Ты ведь ни с кем не дрался. Просто убежал – и все. Да... – Серега с досадой ударил себя кулаком по коленке, – Садык опять борзеть начал.

– Дерется?

– Нет. Обзывается. Но я пока терплю. Мне тренер сказал, что время придет и все сбудется. А если драться полезет – я ему врежу. Я уже умею кое-что.

Однако заниматься Пашке не разрешили по настоянию медсестры. По крайней мере, первое время. Она вообще долго хмыкала, осматривая Пашку, и спрашивала, как это его так лечили. Хотела даже положить в больницу на обследование.

Впрочем, вскоре произошло событие, которое заставило Пашку позабыть и о карате, и о других проблемах. Как-то утром до завтрака к нему в комнату зашла Нина Ивановна.

– Одевайся, Павлик, – сказала она. – Идем со мной.

Ее интонация показалась мальчику странной, он насторожился. Нина Ивановна неплохо к нему относилась, однако последние дни не сулили ничего хорошего: Пашка постоянно чувствовал вокруг себя напряжение.

Они спустились по лестнице, вышли в холл.

– Ну, вот, – сказала Нина Ивановна, – с вами мы договорились, теперь последнее слово за мальчиком.

Пашка широко раскрыл глаза и шагнул вперед.

– Здравствуй, зайчик, – услышал он теплый, ставший почти родным, голос. – Мы с дядей Борей за тобой пришли. Отпускают тебя твои воспитатели. К нам отпускают.

* * *

Альбина неожиданно легко согласилась отдать Пашку в семью. Сначала у нее были, конечно, сомнения. Во-первых, тетя Маша и дядя Боря были уже пожилыми людьми. Во-вторых, жили они небогато. Были и другие причины. Но потом завуч склонилась к мысли, что пусть лучше за этого непредсказуемого ребенка отвечают другие люди, раз уж не удалось сплавить его в специнтернат. Тем более что такого шанса уже больше не будет – в бездетных семьях спроса на детей Пашкиного возраста не было.

Пашку отпустили не сразу: требовалось время на хождение по бесконечным инспекциям и комиссиям, на оформление массы справок и свидетельств. Альбина Сергеевна использовала свои связи, чтобы убедить членов этих комиссий, у которых тоже возникали сомнения насчет возраста, образа жизни и материального благополучия будущих родителей. Но в принципе вопрос был уже решен.