Прошлое. Настоящее. Будущее - Константин Анатольевич Крылов

героев, поёт свои песни на русском языке – именно для того, чтобы «донести своё слово» до общекавказской аудитории… При этом первое время после завоевания слово «русский» в адрес кавказца будет, скорее всего, тяжелейшим оскорблением – поскольку это будет синонимом слова «раб». Но потом в словарь будет официально введено уже сейчас популярное среди кавказцев словцо «русня». Себя же завоеватели через какое-то время начнут называть «русскими» – ну хотя бы чтобы «иностранцам было понятно» (те вряд ли изменят своей привычке называть всех жителей России “russians”). Заодно они присвоят и русскую культуру – естественно, приспособив её к своим надобностям. Уже третье-четвёртое поколение чёрных волчат будут учить наизусть стихи Муцураева и даже Пушкина, а родные языки будут знать на уровне двадцати «домашних» слов и выражений. Утихнет и яростный исламизм, который хорош для того, чтобы побеждать, а не для того, чтобы жить комфортно. Зато православная Церковь, – в том случае, конечно, если она дистанцируется от русских и будет вести обычную для Церкви гибкую политику, – может получить шанс на проповедь среди победителей…

Так вот. С точки зрения любителей определять русскость через «причастность к русской культуре», подобный сценарий не содержит в себе ничего особенно фатального. Да, русских всех убьют – но убийцы сами станут русскими, причастятся русской культуре, языку и так далее. «А чё, всё в порядке». Но вот самим русским подобный сценарий вряд ли придётся по душе.

Итак. Причастность к русской культуре – и в аспекте «знания», и в аспекте «предпочтения» – не только не делает человека русским, но – при определённых обстоятельствах – вполне совместима с крайним неприятием русскости. Можно любить русскую природу, русскую литературу, даже русский язык, – но не считать себя русским и отчаянно ненавидеть русских как народ.

Может показаться, что решением проблемы явится добавление к списку «ценностей русской культуры» самого русского народа, то есть определение «русскости» через русофилию. «Человек, любящий русскую культуру, русскую литературу и русских людей – русский». Но это порочный круг: русский определяется через русских же. Это позволяет называть «русскими» кого угодно или отказывать в русскости кому угодно. Например, имеется немало интеллектуалов, которые клянутся в любви к русским людям и всему русскому вообще, а дальше начинают рассуждать о том, что русскими можно считать только кержаков-староверов, или только жителей провинции, или только парижских эмигрантов голубых кровей, а все остальные – «никониане», «москали», «советские ублюдки» и т. п. Другие легко вписывают в русские, скажем, образованных евреев, которые «имеют больше прав на русскую культуру, чем русские» – из чего выводят и некие особые права на всё остальное. Третьи начинают рассуждать о том, что лучшие русские обязательно должны иметь «букет кровей» в родословной, а четвёртым, наоборот, кажется, что современные русские недостаточно нордичны и желательно было бы закупить где-нибудь в Германии несколько литров немецкой спермы для исправления породы…

Но эту тему, – о предъявлении русским разнообразных «дополнительных условий и ограничений» на право зваться русскими, – мы, опять же, рассмотрим отдельно. Вернёмся на прежнее.

Возьмём химически чистый случай: некий человек, нерусский по происхождению, прекрасно знает и искренне любит русскую культуру, русскую историю, русский язык, наконец, русских людей – самых обычных, реальных русских. Делает ли всё это его русским?

Зададим этот вопрос ему самому.

Вот пример. Мой друг Армен Асриян – журналист, писатель и поэт. Он прекрасно говорит и пишет по-русски. Он блестяще знает русскую историю – детально, входя в подробности. Много поколений его предков служили в рядах русской армии. По убеждениям он – пророссийский империалист, а жить предпочитает в Москве. И тем не менее когда его русские друзья, искренне желая сделать ему приятное, говорят что-нибудь вроде: «Армен, ну ты же наш, русский», он всегда отвечает на это – «Нет. Я армянин».

И точно такое же твёрдое «нет» в ответ на приглашение «в русские» я слышал неоднократно – причём как раз от людей честных и достойных, которых и хотелось бы «принять к себе» и считать своими.

На самом деле это является вполне естественным, более того – единственно возможным ответом. Потому что уважающий себя человек гордится своим происхождением, своими предками, своей личной историей. И даже выбрав для себя жизнь в России, принимая русские обычаи, говоря на русском языке, заключив брак с русской или русским, полностью связав свою судьбу с русским народом – он побрезгует сомнительной честью быть записанным в русские задним числом [179].

Что касается людей, себя не уважающих, спросим себя – заслуживают ли они доверия? В самом деле: человек, легко и непринуждённо меняющий идентичность, подозрителен. Особенно если эта мнимая перемена нужна ему для какихнибудь мелких прагматических целей.

Назовём вещи своими именами. В настоящее время русским быть невыгодно – в том смысле, что открыто декларируемая принадлежность к русской нации не даёт человеку ровным счётом ничего, кроме неудобств. Напротив, нерусское происхождение открывает множество возможностей, для русских закрытых [180]. Но при этом в некоторых обстоятельствах бывает всё же выгодным называть себя «русским» – разумеется, не принимая этого всерьёз. Таким людям и в самом деле требуется аусвайс, подтверждающий их эксклюзивное право в любой удобный момент назваться «русским», не неся при этом никаких обязательств, а, наоборот, пользуясь этим правом для того, чтобы безнаказанно вредить или глумиться над русскими. Как, например, один популярный журналист популярной журналистской национальности, зарабатывающий на жизнь русофобскими статьями, любит подпустить фразочку «да я, в сущности, более русский, чем вы все» – чтобы после этого отвесить какую-нибудь очередную плюху. Впрочем, это ещё сравнительно безобидный случай. Хуже, когда «тоже русский» начинает заниматься чем-нибудь практическим – например, представлять интересы русских в общественных организациях или законодательных органах власти, или, того хуже, «работать по коренному населению» [181].

В целом же – «требующие записи в русские» ведут себя как кукушата, выпихивающие из гнезда ласточки её птенцов, чтобы откормиться самим. После чего пополнить собой кукушечью стаю.

Итак, практические выводы. Замечательно, если человек знает и любит нашу страну, наш народ и всё им созданное – а то и принимает участие в созидании [182]. Но не нужно на одном этом основании торопиться записывать его в русские – и не нужно верить тому, кто вдруг начинает торопливо записываться в русские сам. Даже если он знает наизусть «Евгения Онегина».

Это, однако, ещё не конец разговора. Несмотря на то, что основные положения «культурофильства» мы разобрали и опровергли, клубок ещё не размотан до конца. Осталось несколько ниточек, которые мы попробуем распутать в следующей статье.

Русские