Сломанная роза - Джо Беверли

— Также мне думается, — окрепшим голосом продолжал он, — что подлинность этого документа о помолвке крайне сомнительна. Настолько сомнительна, что я объявляю его недействительным до тех пор, пока мне не будут представлены неопровержимые доказательства. Но это очень нелегко, поскольку никого из свидетелей нет в живых. — Король улыбнулся одними губами. — Я уверен, что вы, милорд архиепископ Дургамский, приняли на веру подлинность документа. Но Раймонд Лоуик должен был сознавать, что преднамеренно участвует в обмане.

От столь быстрой смены обстоятельств Лоуик побледнел как полотно и встал.

— При всем уважении, сир, я утверждаю: этот документ настоящий, и я настаиваю на своем праве доказать его подлинность мечом.

Генрих не думал скрывать раздражение, и Галеран невольно разделял его убеждение о том, что в подобных поединках только гибнут понапрасну хорошие бойцы. Желание убить Лоуика мало-помалу ослабевало, пока не исчезло вовсе. Беднягу сначала ввела во грех Джеанна, а затем одурачил Фламбар.

А он еще пытался уберечь Джеанну от беды.

Тут Фицроджер нагнулся к Генриху и прошептал что-то ему на ухо, отчего король снова переменился в лице.

У Галерана от волнения заныло в животе. Что там еще?

Ему хотелось вскочить, сотворить какое-нибудь безумство, лишь бы прервать трусливое продвижение через правду к безопасности. Джеанна уже спасена от худшего из возможных наказаний, а архиепископ Лондонский нашел способ оставить Донату при Джеанне и Галеране.

Если только будет сохранен их брак.

Судьба брака меж тем висела на волоске, ибо король еще не сказал решительного слова против поединка. Умри Галеран на острие меча Лоуика, господь заменит всех на свете умерших свидетелей, и Джеанна станет женою Лоуика.

Галеран напряженно смотрел на тихо беседовавших короля и телохранителя. Обсуждают условия поединка? Вот Фицроджер выпрямился, а Генрих окинул проницательным взглядом стоявших пред ним людей.

— Лорд Галеран, — промолвил он, — согласны ли вы, что неверная жена должна быть наказана?

Потрясенный таким оборотом, Галеран должен был собраться с мыслями, прежде чем ответить.

— Возможно, сир, ежели она согрешила из похоти. Но не стоит наказывать обезумевшую от горя женщину.

— Однако, как заметил архиепископ Дургамский, раскаяние может быть притворным, как и безумие, а прилюдное наказание одного грешника — урок другим. Что, ежели я приказал бы вам высечь жену, дабы показать миру, что неверность терпеть негоже?

Галеран молча смотрел на короля, у которого было так много возлюбленных, в том числе — замужних, и многие из них прижили с ним незаконных детей… Насколько он знал, ни одна из этих женщин не понесла наказания за свой грех.

— Если такова будет ваша воля, сир, — угрюмо отвечал он, — мне придется повиноваться.

Поймет ли Генрих скрытый смысл его слов? Поймет ли, что из-за такого приказа лишится верного слуги? Передал ли ему вчера Фицроджер завуалированное послание?

Не поведя и бровью, Генрих обратился к Лоуику.

— Сэр Раймонд, со своей стороны вы могли бы требовать, чтобы леди Джеанна была наказана за то, что совратила вас и тем подвергла опасности вашу бессмертную душу. Вы воспользовались бы подобным правом?

Лоуик покраснел.

— Нет, сир! Я вовсе не хочу, чтобы Джеанна пострадала. Покидая Хейвуд, я умолял ее следовать за мною именно потому, что хотел уберечь от какого бы то ни было наказания. Единственным моим желанием было защитить ее и мою дочь.

А ведь, похоже, так оно и есть, удивленно подумал Галеран. Не надо только забывать пламенного желания Лоуика завладеть Хейвудом.

Наконец король обратил внимание на Фламбара.

— Милорд архиепископ, что вы на это скажете?

У того забегали глаза, но он быстро овладел собою.

— Ваше величество, я вынес решение по этому делу, но леди Джеанна умышленно уклонилась от его исполнения.

— И потому вы сочли, что она заслуживает бичевания?

Глаза Фламбара снова беспокойно забегали по комнате, будто ища что-то. Галеран взглянул на Фицроджера, гадая, какие вести вызвали эту новую череду вопросов.

— Итак, милорд архиепископ? — повторил король.

— Да, сир. Помимо совершенного прелюбодеяния, дама эта выказала греховную непокорность. Ее снедает гордыня. Надобно было физическое наказание, чтобы показать ей гибельность ее поведения и спасти ее душу. Если бы можно было заставить ее подчиниться…

Генрих улыбнулся.

— Но ведь она поддалась исправлению и притом добровольно. Не так ли?

— Добровольно? — Неуверенную скороговорку Фламбара заглушил возглас Галерана. — Какому исправлению?

Отец схватил Галерана за руку, Рауль стиснул его плечо и вдвоем они с трудом усадили его на место.

— Лорд Фицроджер имеет нечто сообщить нам, — объявил король.

Королевский телохранитель выступил вперед.

— По приказу его величества леди Джеанна, а с нею ее кузина, ее дочь и няня были водворены в обитель Святой Хильды здесь, в городе. Поскольку дама и ее ребенок были причиной раздора, его величество счел, что за монастырскими стенами они будут в большей безопасности. На случая, если бы у дамы возникли неправедные намерения, например, бежать с любовником до суда, было приказано до конца слушания держать их всех в отдельных запертых кельях. Так повeлел король.

Галеран огляделся, недоумевая, что таится за этими словами. Да, Джеанна действительно была заперта одна, когда он виделся с нею в монастыре.

Лоуик, казалось, был сбит с толку.

Фламбар истекал потом.

— В обители Святой Хильды очень строгая мать-настоятельница, — продолжал Фицроджер, — и она твердо верит в пользу телесных наказаний для изгнания греха. Когда она выслушала подробный рассказ о прегрешениях леди Джеанны и узнала, что та отказалась подчиниться велению архиепископа, ей не понадобилось долго собираться с духом, чтобы взяться за розгу.

— Боже правый, — прошептал Галеран, которого по-прежнему удерживали на скамье руки отца и Рауля.

— Крепись, сынок, — пробормотал лорд Вильям, — крепись.

— Даму подвергали бичеваниям? — осведомился король.

— Дама получала десять ударов розгой в каждый час молитвы с тех пор, как ее привезли в монастырь. Я помешал ей получить все сполна, прекратив бичевания сегодня в час утрени.

Теперь Галерана никто уже не мог удержать. Он вскочил на ноги.

— Кто приказал?

— Разумеется, архиепископ Фламбар.

Прежде чем кто-либо успел остановить его, Галеран вцепился в роскошное одеяние архиепископа.

— В таком случае, думаю, мне надобно биться с архиепископом.