Все Кавказские войны России. Самая полная энциклопедия - Валентин Рунов

21 октября 1918 года Сорокин приказал оцепить отель «Бристоль», где размещался ЦИК Северо-Кавказской Республики и арестовать ряд руководящих работников ЦИК, председателя фронтовой ЧК и тут же расстрелять их. Адъютант командующего выполнил этот приказ: арестованные были доставлены к горе Машук и расстреляны. Несколько дней спустя был выслежен, арестован и расстрелян М.П. Власов.

Чтобы как-то объяснить свои действия, Сорокин обвинил всех расстрелянных в связях с белогвардейцами и даже 22 октября выпустил по этому случаю специальную листовку. Более того, для подтверждения этих обвинений были арестованы секретарь ЦИК Миньков и младший брат Крайнего, которые, дав нужные показания, также были расстреляны.

Только после этого в Москве разглядели диктаторские замашки красного главкома, который был объявлен врагом революции. 27 октября II чрезвычайный съезд Советов Северо-Кавказской Республики объявил Сорокина вне закона. Он был арестован и должен был предстать перед судом. Но большевиками некогда было соблюдать законность. 1 ноября 1918 года в здание, где находился бывший командующий, прибыл заместитель командира полка 1-й Таманской пехотной дивизии И. Высленко. Войдя в комнату, где происходил допрос, он спросил: «Кто будет Сорокин?» Убедившись, что перед ним именно тот, кто нужен, Высленко выстрелил в него в упор и убил.

Так закончилась история мятежа Сорокина на Кубани. Правда, после расследования, по поводу произошедшего Г.К. Орджоникидзе в июле 1919 года докладывал Совнаркому РСФСР следующее: «После взятия Прохладной мы узнали о состоянии XI армии и о тех делах, которые произошли в Пятигорске, о расстреле наших лучших товарищей Сорокиным, о расстреле Сорокина в Ставрополе. Здесь я считаю своим долгом заявить, что несмотря на всю необузданность Сорокина, несмотря на его преступление, совершенное по отношению к нашим товарищам, с контрреволюцией он никаких связей не имел. Сорокинская история создалась на почве отступления Кубанской армии и недоверия между Сорокиным и руководителями Кубанской Советской власти».

Командование 11-й армией принял И.Ф. Федько. Но это объединение не могло устоять под напорами деникинских войск с севера. Советская власть, продержавшись на Северном Кавказе почти 11 месяцев, уступала свои позиции более организованным силам.

19 января 1919 года власть большевиков пала в Пятигорске. 4 февраля части дивизии генерала П.Н. Шатилова вошли в Грозный, all февраля конница генерала А.Г. Шкуро заняла Владикавказ. К весне Северный Кавказ стал тылом Добровольческой армии. Темные карачаевские пастухи пошли в «волчьи» сотни Шкуро, черкесы — в отряды Султан Келеч-Гирея.

Но Чечня, Ингушетия и Дагестан не пожелали примкнуть к «белому делу». Горцы быстро вошли в русло новой войны, видя врагом каждого русского, независимо от его партийной принадлежности. Из добровольцев были сформированы партизанские отряды во главе с шейхом Узун-Хадиш, штаб-квартира которого находилась в Ведено.

Уже в феврале — марте 1919 года произошли первые столкновения Добровольческой армии с горцами. В аулах Гойты, Урус-мартан, Гехи и Алхан-Юрт начались восстания, подготовленные членами Горского правительства во главе с П. Клцевым при участии местных большевиков. Было выдвинуто требование к Деникину о признании этого правительства единственно законным, а также о предоставлении горским народам независимости от России. Антон Иванович переговоры на таких условиях счел для себя неприемлемыми и направил на подавление восстания сводные отряды казаков, которые успешно выполнили поставленную задачу.

В июне 1919 года восстала Ингушетия. Поводом стало проведение мобилизации среди местного населения, в которой «горец видел символ своего слияния с ненавистными «гяурами», первый шаг к обрусению». Войскам Деникина на его подавление потребовалось около недели. После этого 29 июля командующий войсками Владикавказского района генерал-лейтенант Н.П. Вадбольский потребовал от жителей ингушских аулов Экажево и Сурхохи «выставить на фронт число всадников вдвое больше, чем полагалось по прежнему плану мобилизации, выдать все имеющееся у них огнестрельное и холодное оружие… и прислать еще по 30 заложников с каждого аула». Ультиматум был проигнорирован, и оба аула подверглись артиллерийскому обстрелу.

«Усмирение загнало лишь «болезнь» внутрь, — пишет Антон Иванович. — Комиссия, объезжавшая край с целью исследования его хозяйственно-экономического положения, как одну из причин волнений указывала на бедственное положение Нагорной Ингушетии, потерявшей пастбища и пахотные земли, которые раньше снимались в аренду у терских казаков, и отрезанной враждебными станицами от рынка — Владикавказа. Спор старый, кровавый, который нельзя было решить скоро и безболезненно».

Не успели отгреметь выстрелы в Ингушетии, как вспыхнуло восстание в Горном Дагестане, поднятое неким Али-хаджи. Добровольцам пришлось воевать с дагестанцами в течение месяца и штурмовать ряд аулов. Только 11 июля, потерпев ряд военных неудач, представители повстанцев прибыли в Темир-Хан-Шуру с просьбой о перемирии. Они заявили, что вождь их заблуждался в отношении горской политики Деникина и теперь, разобравшись в этом вопросе, больше не хочет воевать с белогвардейцами. Деникин, копивший силы для борьбы с большевиками, сделал вид, что поверил дагестанцам.

Но спустя некоторое время под влиянием турецкого эмиссара Киазима-бея вновь начались боевые действия в дагестанском тылу Добровольческой армии. На этот раз антироссийские силы возглавили шейх Узун-хаджи и командующий войсками «Северо-Кавказского эмирата» бывший слушатель Военно-юридической академии ротмистр князь Дышинский. В своих воззваниях они заявили о создании Шариатской монархии путем беспощадной борьбы с «белыми гяурами». В одном из документов, адресованных к русским, они писали: «Иго русского царизма сковало мусульманский народ… После ухода царя русского мусульмане Северного Кавказа добивались самоопределения путем республики. Эта цель и эти мечты были разбиты варварским вторжением деникинской банды… Русские и другие христианские народы! Вы на вашей земле, а мы на своей останемся хозяевами… мы не требуем автономии, а мы хотим независимой Шариатской монархии. Мы должны умереть за нашу независимость, мы не можем терпеть больше русского ига…»

Обосновавшись в ауле Ведено, Узун-хаджи и его сторонники в начале августа 1919 года торжественно объявили об образовании на территории Чечни и Дагестана самостоятельного государства-эмирата. Узун-хаджи был провозглашен имамом Чечни и Дагестана. В короткие сроки было создано правительство Северо-Кавказского эмирата, в котором Дышинский, кроме поста главнокомандующего, захватил портфели премьер-министра, министра иностранных дел, министра юстиции, а также министра внутренних дел и имущества. Военным министром стал уроженец аула Шали Ш. Истамулов, который также командовал «Великой мюридской гвардией», сформированной из чеченцев и тавлин.

В середине августа по призыву шейха Узун-хаджи восстала Горная Чечня. Вскоре силы восставших выросли до полутора тысяч человек, на их вооружении была даже батарея горных орудий. Артиллеристами на этой батарее были красноармейцы из разгромленной 11-й армии. Позже этот факт дал основание некоторым советским историкам утверждать, что восстание чеченцев носило большевистский характер. Реально же оно представляло собой националистическое выступление горцев, направленное против всего русского.