Клон. История любви - Габриэлла Лопез

— Как будто это так просто, — Жади горько усмехнулась.

— Когда любишь, все просто! Когда любишь, даже в пропастьпрыгнуть проще простого, и люди прыгают! Сколько раз я это делал, Жади,сколько? — спросил ее Сайд.

— Я только об одном тебя прошу, дай мне раз­вод, — спокойнои уверенно ответила она на ти­раду мужа. — Не для того, чтобы быть с ним, язнаю, что не нужна ему. Я хочу быть свободной! Хочу быть сама себе хозяйкой!Дай мне развод, — сказала она так убедительно, что можно было по­верить, чтоона совсем не надеется на Лукаса.

— Я уже принял решение, — твердо ответил ей Саид.

— Какое же?

— Узнаешь сегодня вечером, — он повернулся и ушел.

Саид спустился вниз. Подошел дядюшка Али.

— Ты словно путник, который, проходя по од-ной дороге,спотыкается об один и тот же камень. Ты сам посеял ту бурю, которая сейчасобрушилась на тебя. Сколько раз я говорил тебе: не сей ветер, не бросай росткив землю, иначе пожнешь бурю, но ты меня не слушал! — мудро сказал дядюшка.

— Если так, то у меня нет обратной дороги, — вздохнул Саид.

— Обратная дорога есть всегда, пока мы живы. Горе человеку,который ставит разум на службу чувствам. Чувства — плохие советчики. В моемдоме изволь уважать моих гостей, под моей кры­шей никто не оскорбит гостя и неподнимет на него руку. Поднять руку на моего гостя — значит поднять ее на меня,— Али нахмурил брови с же­стким намеком.

— Я знаю, дядюшка, знаю, — ангельским то­ном отозвался Саид.

— Хорошо, что знаешь, — многозначительно заключил дядя ипошел на кухню.

Зорайде пожаловалась ему, что у нее тяжело на сердце. Но идля нее мудрый дядюшка нашел не менее мудрые слова, рассказав, что в пустыне,во время песчаной бури, все люди ложатся на зем­лю и закрывают голову руками,поскольку не ви­дят иного выхода, как покориться стихии. Так и в жизни... Когдалюди не могут управлять собы­тиями, лучше покориться им, а после того, как буряутихнет, можно будет подняться с земли, подсчитать убытки и посмотреть, что ещеможно спасти. Затем дядюшка предпочел отправиться развлекаться поближе ктанцовщицам.

Жади все больше нервничала и осложняла си­туацию. Онапозвонила в гостиницу Лукасу, но услышала, что ее подслушивает Саид, и поспеш­нобросила трубку.

Саид нервно поглядывал на часы, ожидая гос­тей. ДядюшкаАбдул тоже уловил нервное состо­яние племянника.. Он сказал, что вовсе непоздно жениться во второй раз и отдать Жади ее семье. И сразу предложил юнуюдочь Асефа: она совсем молода, красива и ее выдавали замуж. Саид не раздумывалдолго и согласился. Абдул посовето­вал предварительно познакомиться с невестой,но Саид не считал это обязательным и попросил Аб-дула устроить его новый брак.

Лукас и Лобату нехотя шли на праздник. Лукас говорил, чтолучше будет сказать, что они отра­вились, им плохо, и уйти. Но они все-таки при­шли.Лобату попросил Ахмеда, слугу дяди Али, доложить об их приходе Саиду.

Но Ахмед доложил о приходе Лукаса дядющке Али.

— Не пускай его! Пусть уходит, — отдал тот приказ слуге.

Но тут к Ахмеду подошел Саид и попросил привести гостей. Алиугрюмо кивнул.

Лукас и Лобату вовсе не спешили пройти че­рез наряженнуютолпу. Наконец, Саид увидел долгожданных гостей.

— Добро пожаловать, вы озарили наш дом све­том! — Саид несводил своего острого взгляда с соперника.

Он пожал Лукасу руку. Дядюшка Али вышел с сияющей улыбкой налице. Он кинулся, как ни в чем не бывало, расцеловывать Лукаса, а затем иЛобату, который явно обалдел от такого привет­ствия.

— Так принято, — Лукас похлопал друга по плечу.

— Зорайде, позови Жади, — приказал Саид, но служанка быланапугана и не знала, стоит ли вы­полнять указание.

Али молча кивнул служанке.

— Жади, они уже внизу, — с испугом сообщи­ла Зорайде.

Жади поцеловала свой медальон и положила его поближе ксердцу.

— Не бойся, я уже ничего не боюсь, я тоже приняла решение, —сказала она твердо и вышла.

Жади встала рядом с мужем.

— Какой прекрасный праздник! — воскликнул Лобату и поспешилудрать подальше от образо­вавшегося в середине зала любовного треуголь­ника.

— Осторожно, сегодня вечером может про­изойти все, чтоугодно, — шепнула Жади люби­мому.

Все танцевали. Жади стояла между мужем и любовником, ей иЛукасу явно было неловко, а Саид лишь ухмылялся, наблюдая за ними.

Жади попробовала отойти от мужчин, но Саид цепко схватил ееза руку.

— Нет, побудь с нами, — с улыбкой сказал он. Лукас сказал,что Лобату нездоровится, и они

предпочли бы уйти.

— Похоже, ему лучше, не беспокойтесь, — на­смешливо кивнулСаид в сторону Лобату, который уже увлекся беседой.

Тот говорил с Али об исламе.

— Мусульмане никогда не навязывали ислам завоеванным народами с уважением относятся к другим религиям, — вещал дядюшка. — Наша ре­лигияочень рациональна, она подобна человеку, умудренному опытом. К примеру, иудаизмотно­сится к детству человечества, так как она основан на инстинктах,христианство соответствует юно сти, так как оно основано на чувствах, а ислам —это религия разума...

Лобату решил с ним немного поспорить, хотя был не силен вподобных вопросах. - И никто, кроме Зорайде, не заметил, как в пылу дискуссииСаид осторожно подсыпал в чаш­ку Лукаса какой-то темный порошок. Служанка сталаподавать знаки Жади, но та ничего не по­нимала и только волновалась всесильнее.

Лукас снова подошел к Саиду, а тот вдруг схва­тил Жади иобнял ее.

— У вас только одна дочь? — спросил Лукас.

— Да, но я хочу еще и сына. Слава Аллаху, у меня скоро будетсын! — ответил он, не выпус­кая Жади из объятий.

— У меня тоже только одна дочь, — сказал Лу­кас.

Зорайде пугливо потянулась к его чашке, ска­зав, что чай,наверное, уже остыл, но Саид с улыбкой остановил ее.

— Не беспокойся, чай горячий.

— Нам пора идти, — объявил Лукас. Его нервы были на пределе.

— Не торопитесь, в Фесе никто не торопится. У нас говоряттак: «Все твое само упадет к тебе в руку», — многозначительно произнес Саид.

— Коран — это кодекс поведения, — Лобату потянулся к чашке,в которую Саид что-то под-сыпал. — Али, можно называть вас Али? — он от­пилчай. — Возвращаюсь к нашему разговору, по-моему... — с этими словами Лобатуупал без со­знания.

Все в ужасе бросились к гостю, но Саид не проявлялбеспокойства.

— Лобату с утра плохо себя чувствовал, — за­метил он. —Гости сами говорил об этом.