Труды по истории России - Сергей Михайлович Соловьев

турецким границам не приближаться, а преследовать свою цель и поскорей овладеть прикаспийскими областями. Донесите вашему государю, чтоб он письменно не заявлял Порте, что не хочет никаких завоеваний в Персии, да и сами вы здесь на словах отходите, потому что нынче обяжетесь на письме, а завтра явятся такие обстоятельства, которые заставят совершенно иначе действовать».

Скоро Неплюев должен был сообщить своему двору тревожное известие: шах, стесненный Магометом Мирвенсом, прислал в Константинополь с просьбою о помощи; но в диване решили, что нельзя подавать помощи шииту против суннита Магомета, а надобно объявить последнему, что Порта не будет препятствовать ему овладеть Персиею, если он признает зависимость свою от султана. С другой стороны, английский посол внушал визирю, что Россия хочет объявить войну Дании и сближается с венским двором, что русский император хочет женить своего внука, великого князя Петра, на племяннице цесаря; но если эти две сильные империи соединятся, то будет дурно в Англии и Порте; кроме того, послы английский, венецианский и резидент австрийский разглашали, что русский государь вступил в Персию со 100 000 войска, а когда возьмет провинции Ширванскую, Эриванскую и часть Грузии, тогда турецкие подданные, грузины и армяне, сами вступят под русское покровительство, а оттуда близко и к Трапезунту, отчего со временем может быть Турецкой империи крайнее разорение. Французский посол дал знать, что жители той области, где главный город Тифлис, просили помощи у турок, и эрзерумскому паше велено защищать их, занять под этим предлогом Тифлис, а с другой стороны — Эривань. Неплюев писал: «По моему мнению, весьма нужно для персидских дел посла французского наградить; а мне очень трудно от внушений других министров: внушают Порте, что русский государь умен и турок обманывает миром, теперь возьмет персидские провинции, и если султан не воспрепятствует ему в этом оружием, то он с той стороны нападет на Турцию».

Когда внимание всех было поглощено персидскими делами, приехал польский интернунций со своим страхом пред разделом. «Король и республика прислали меня сюда, — говорил он визирю, узнав, что между Россиею и Портой заключен тайный союз, — обе державы согласились овладеть Польшею и разделить ее пополам, и я прислан к Порте уведомиться об этом». Визирь отвечал: «У нас намерения такого и договора с государем русским не бывало; напротив, в договоре нашем с Россиею утверждено охранять вольность республики и никому не вступать с войском в ее пределы, кроме тех случаев, если вы сами введете чужие войска в свою землю или пожелаете корону сделать наследственною».

В августе месяце секретарь рейс-эфенди сообщил по секрету переводчику русского посольства Мальцеву, что если император не будет распространять своих завоевании в Персии далее Шемахи, которою имеет право овладеть за причиненные здесь лезгинцами обиды русским купцам, то Порта этому не воспрепятствует, хотя ей и будет неприятно; но если русский государь по взятии Шемахи вознамерится взять под свою державу имеретинцев и грузин, то этого Порта никак позволить не может, ибо она хочет присоединить грузин, находящихся под персидским владычеством, к тем, которые уже находятся под ее властию, потому что если персидские грузины отойдут к России, то в случае разрыва ее с Портою и турецкие грузины отойдут к ней же. Порта будет дожидаться, что произойдет нынешним летом, ибо ей со всех сторон внушают, что русские войска будут иметь большие успехи в Персии и это со временем будет опасно для Турции.

Чрез несколько времени «другой друг» сообщилв посольство, что Порте известно о пребывании русского войска в Дагестане и о построении новой крепости, известно и о том, что некоторые народы склоняются к России, и именно грузины и черкесы, что подает явную причину к разрыву между Россиею и Турциею. Порта не препятствовала вступлению русского войска в персидские владения, думая, что государь русский хочет только принудить лезгинцев к уплате вознаграждения за убытки, а не намерен овладеть областями. Визирь пригласил к себе Неплюева, при нем вынул из мешка донесения крымского хана, азовского паши и лезгинцев и начал говорить: «Ваш государь, преследуя своих неприятелей, вступает в области, зависящие от Порты: это разве не нарушение вечного мира? Если бы мы начали войну со шведами и пошли их искать чрез ваши земли, то что бы вы сказали? И к лезгинцам по такому малому делу не следовало твоему государю собственною особою с великими войсками идти, мог бы удовлетворение получить и чрез наше посредство. Мы видим, что государь ваш сорок лет своего управления проводит в постоянной войне; хотя бы на малое время успокоился и дал покой и друзьям своим; а если желает он нарушить с нами дружбу, то мог бы и явно объявить нам войну; мы, слава Богу, в состоянии отпор сделать». «Не могу верить, — отвечал Неплюев, — чтоб государь мой вступил в пределы Оттоманской империи; что же касается лезгинцев, то государь мой заблаговременно дал знать султану о движении своих войск против них, потому что получить удовлетворение можно только оружием: шах доставить удовлетворение не в силах».

Визирь увернулся в сторону, объявил, что большие обиды турецким подданным от казаков, особенно от старшины их Ивана Хромого, и Порта имеет право требовать за это удовлетворение. Разговор, начавшийся жесткими словами, кончился очень дружелюбно. Неплюев уверял, что дружба между обеими высокими империями, как храмина, построенная на камне, которой ветры не поколеблют; а визирь объявил, что Порта желает заключить с Россиею оборонительный и наступательный союз без всяких исключений. «Этим союзом, — говорил визирь, — будем страшны всему свету; цесарь римский с Польшею и Венециею в союзе, и об этом дали нам знать для показания силы своей стороны; и хотя мы, турки, с русскими разной веры, но это не препятствие, потому что вера относится к будущей жизни, а на этом свете союзы заключаются не по вере, а по государственному интересу».

Чрез несколько времени от Порты дано знать Неплюеву, что грузины, подданные персидские, имеющие столицею Тифлис, взбунтовались против персидского шаха и делают набеги на подданных Порты: поэтому решено в диване, чтоб эрзерумский паша с 50 000 войска вступил в персидскую Грузию и сдержал ее жителей; Порта делает это, охраняя себя и вместо шаха персидского, а не для того, чтоб овладеть Грузиею.

«Видя здешние замешательства, — писал Неплюев, — я обещал визирскому кегае рейс-еффенди по тысяче червонных, чтоб они постарались сохранить дружбу, пока Порта получит ответ вашего величества через своего посланного, к вам отправленного. Турецкие дела и слова непостоянны: может произойти бунт, или визирь переменится, или к татарам склонится, или татары самовольно