Наследие исполинов. Никто, кроме нас - Владимир Николаевич Васильев

— Я не Семенов, браток. Извини.

И тут до Скотча наконец дошло: Семенов же какой-то там спецагент-разведчик. Он вполне может быть на задании — под другой, разумеется, легендой, нежели на Табаске. По сути дела, Скотч узнал не человека, а одну из масок.

А главное — агентам после заданий вытирают память. Телесно это, возможно, тот самый Семенов, с которым плечо к плечу шли сквозь джунгли и дрались со скелетиками. А вот память у него уже другая. Все стерто: и Табаска, и Скотч, и спутники… А вместо — воспоминания о совершенно другой жизни. Или вообще черная бездонная пустота.

Скотча чуть не передернуло. Как жить с таким в душе? Ужас…

— Простите, — пробормотал он. — Я обознался…

Повернулся и быстро зашагал к своим.

— Что там? — спросил Валти, когда он вернулся к столу с приятелями.

— Да так… — вздохнул Скотч. — Показалось…

И почти мгновенно вдруг всплыло отчетливое, как видеозапись, воспоминание: Табаска, раннее-раннее утро, оглушенный и подавленный гибелью части подопечных туристов Скотч, пехотинцы в полной боевой выкладке, офицер в чине капитана, канонир; канонир говорит Семенову: «Полковник Попов тобою очень доволен!», тихий гул зависшей поодаль платформы…

Вон он, тот самый канонир, среди пограничников, рядом с то ли Семеновым, то ли уже не Семеновым сидит…

Дьявол! Значит, это все-таки тот самый агент. Но уже в иной ипостаси. А Скотча и Табаску действительно стерли, словно решенную задачку с доски. И ничегошеньки экс-Семенов не помнит.

До времени, когда солдат попросили из столовой (именно попросили, а не скомандовали: «Выходи строиться!»), Скотч досидел как в тумане. Отрешенно слушал восклицания друзей: «Так это вы Мориту Грифона чистили? У-у-у!!!» — «Представляешь, сразу четыре парящие мины! С термовзрывателями!» — «И тут я на полной боевой кручусь на сто восемьдесят — заметь, не меняя курса! — всаживаю в него половину боекомплекта и у него взрывается реакторное кольцо! А на мне — хоть бы царапина!»

Странно, но к казармам личный состав еще не сформированной особой группы топал не строем, а стадом и (что уж вообще ни в какие ворота не лезло) прямо через плац, а не в обход, как положено. Что-то совсем офицеры об уставной жизни позабыли: ни тебе построений, ни распорядка; к обеду — водку ставят…

Неспроста этот бардак — Скотч это чувствовал. И бардак неспроста, и то, что на эту захолустную базу собирают людей, многие из которых друг с другом знакомы.

Литтл, конечно же, потащил узкий круг к себе в каптерку, продолжать, раз уж такой отпуск сам собой посреди войны случился. Скотч уже было решил выбросить из головы все размышления и впервые за много дней безбоязненно надраться с давно не виденными товарищами.

Не тут-то было. Перед самой каптеркой его перехватил «Семенов».

Сцапал за рукав и повлек в сторонку, в направлении помещения «Джи».

Между оружейкой и тумбочкой дневального на раскладном стуле сидел погранец и читал книгу. Когда «Семенов» и Скотч приблизились, он вопросительно поднял голову. «Семенов» требовательно протянул руку и ему незамедлительно метнули связку ключей. Едва дверь оружейки отворилась, зазвучал противный зуммер, от которого невольно захотелось бежать, хватать бласт и строиться. «Семенов», не особо торопясь, заблокировал сигнал (стало восхитительно тихо) и плотно притворил дверь.

Скотч огляделся. В оружейном шкафу аккуратным рядом стояли новенькие лучеметы последней разработки, чуть ниже, стопочками — батареи к ним. Батареи тоже были новые, двойной емкости. В углу штабелем громоздились ящики с непонятной цифровой маркировкой на бортах. Напротив на полочке выстроились боевые шлемы, а под ними — свернутые пустотные комплекты незнакомого Скотчу образца.

— Ты гид «Экзотик-тура» с Табаски? — спросил пограничник напористо.

— Бывший, — уточнил Скотч. — А ты все-таки Семенов? Мой турист?

— Я не Семенов. Я Мельников. Андрей Мельников. Запомни на всякий случай.

Скотч безропотно кивнул.

Семенов-Мельников выглядел спокойным, даже расслабленным.

— Тебя… Тебя опять стерли? — неуверенно спросил Скотч.

Ответа Скотч не дождался, но смущения или досады почему-то не испытал. А еще подумал, что фамилию Семенов нужно срочно забыть. Все, нет загадочного туриста Семенова, был, да весь вышел. Есть пограничник Мельников. Точка.

— Ты был в плену? — продолжил расспросы Скотч.

— Был, — невозмутимо подтвердил Мельников. — Давай-ка, парень, расскажи, что ты знал о Семенове.

— Семенов прибыл на Табаску по обычной гражданской путевке, — послушно принялся излагать Скотч. — Приобрели ее где-то на Бете Вуалехвоста, не знаю точнее. Целью была психореабилитация после некоего, как он сам выразился, малоуспешного задания.

Скотч говорил о Семенове в третьем лице и это оказалось неожиданно уместным и правильным. Да и легче так было — обоим.

— За ним присматривала другая туристка, Валентина Хилько. Вроде бы сотрудник того же ведомства, но по части здравоохранения. Когда началась оккупация Табаски и мне как гиду пришлось бороться за сохранение группы, Семенов несколько раз сильно помог, после чего я задал ему несколько вопросов. Наедине. Он мало что рассказал, сказал только, что работа у него особенная, навыки кое-какие имеются и в случае чего я могу на него рассчитывать. Еще сказал, что людям его профессии периодически чистят память от ненужных воспоминаний. В конце концов Семенов под видом искателя был захвачен шат-тсурами. Это все, что я знаю.

— Понятно, — кивнул Мельников. — Что же… Здравствуй во второй раз, Вадим. Извини, но я тебя действительно не помню. И ты Семенова лучше забудь. Совсем.

— Я уже забыл, — серьезно сказал Скотч, пожимая пограничнику руку.

— Мы с тобой, да и остальными участниками той заварухи, будем в одном… подразделении. Шепни им потихоньку, что Семенова нет и не было никогда. Ага? Всем — Солянке, Валти, Литтлу, Цубербюллеру.

— Шепну, — заверил Скотч, — обязательно.

— Кстати! — Мельников щелкнул пальцами и знакомо потряс кулаком, словно грозил Скотчу: — Тебе и остальным привет от Валюши Хилько и Патрис Дюэль.

— А они здесь? — изумился Скотч.

— Здесь, здесь, все здесь. Пришлось знакомиться по новой. Будешь смеяться, но и Мартина твоя здесь. И даже некая миниатюрная особа по имени Гурма Бхаго.

— У! — сказал Скотч совершенно искренне. — Ы!

— Что? — невинно поинтересовался Мельников. — Ее вживую лицезреть не довелось, но, судя по видео, оч-чень даже ничего! Прямо даже жаль, что я ее не помню. Личные коды дать?

— Давай!!! — едва не взвыл Скотч.

Засмеявшись, пограничник потянулся к браслету-коммуникатору:

— Принимай, котяра мартовский…

3

— Разрешите, господин полковник?

— Входите! — велел Попов, отрываясь от микрофильма и вынимая штекер из гнезда за ухом.

Изображение застыло над кристаллом в режиме паузы. Штекер с коротким усиком антенны и бусинкой дешифратора Попов положил на массивное основание старинной настольной лампы.

Вошли двое — одинаково бесцветные мужчины неопределенного возраста с