Мир дней. Том 1 - Филипп Фармер

Схватка была закончена. Пилот с посиневшим лицом рухнул без сознания. Второй лежал, привалившись к стене кабины и откинув голову назад. Спустя секунду корабль врезался в ствол дерева.

Кэбтэб по-прежнему держал пилота могучими руками, а Дункан, оттолкнувшись от кабины, прыгнул назад, тяжело опустившись на мягкую почву. Дыхание у него перехватило, он сделал несколько глубоких вдохов, а затем, пошатываясь, выпрямился. Падре тем временем отстегнул ремень, удерживавший тело пилота, поднял и опустил его на землю, а затем принялся манипулировать ручками и переключателями на панели управления. Самолет, нос которого был слегка помят, откатывался назад. Дункан заковылял за ним, но едва поравнялся, как самолет остановился.

Кэбтэб, казалось, наслаждался происходящим. Широко улыбаясь, он заговорил с Дунканом, но голос его звучал на удивление резко:

— Возьми у него оружие!

Дункан обернулся и, досадуя на собственную промашку, перевернул тело пилота. Лицо его все еще отливало синевой, но дыхание отчетливо прослушивалось. Не обращая внимания на боль в левой руке, Дункан вытащил пистолет из кобуры пилота и заткнул его себе за пояс. Обшарив карманы комбинезона пилота, он обнаружил там две обоймы с зарядами, которые отправил себе в карман.

Падре Коб тем временем вытащил второго органика из самолета и положил их рядом.

— Ну и врезал же ты ему! Кажись, челюсть сломал.

— Я и руку себе едва не изуродовал, — сказал Дункан.

— Действие и противодействие, — философски заметил Коб. — Обмен энергией. В процессе этого всегда происходит некоторая ее потеря. И куда только девается вся эта освободившаяся энергия? Уходит на какое-нибудь слоновье кладбище?

Дункан пропустил его замечание мимо ушей.

— Как тебе нравится ситуация? — спросил он. — Что нам теперь делать?

— Я выключил все средства связи, — сказал Кэбтэб. — И стер все их записи. Держу пари, эти двое не предупредили по радио, что попытаются застать нас врасплох. Они думают, что у нас есть приемник, и мы подслушаем разговор. И все же нельзя забывать, что их передатчик был все время включен, так что в штабе известны их координаты. Сейчас я его выключил. Значит, скоро сюда нагрянет еще один самолет: они захотят узнать, что произошло. Жаль, что нам пришлось это сделать, но другого выхода не было.

Дункан жестом показал на два распростертых на земле тела:

— Надеюсь, ты не собираешься убивать их?

— А ты что, хочешь, чтобы я это сделал?

— Нет.

— Прекрасно! Я против убийства, мне претит любое насилие, кроме тех случаев, когда оно совершенно необходимо в целях самообороны. Хотя должен сказать, что сейчас чувствую себя прекрасно! Такое возбуждение! Старая обезьяна развлекается, как может. Слишком долго просидела в клетке.

— Я тоже получил удовлетворение, — улыбнулся Дункан. — Хочу сказать, что мы сумели защитить себя…

Лицо пилота порозовело, приобретая вполне нормальный цвет. Он застонал, подняв вверх руку.

— Залезай, — позвал Кэбтэб. — Надо воспользоваться этой штукой, чтобы побыстрее проскочить несколько миль.

Дункан взобрался по складной лесенке в переднюю кабину.

— Пристегнись, — скомандовал падре, но Дункан и без того уже прилаживал ремень у себя на груди.

— Ты умеешь летать на таких аппаратах? — спросил Дункан.

— Да, — ответил Коб, добавив: — Не помню, правда, чтобы кто-нибудь обучал меня этому ремеслу. Ну, вперед.

Самолет приподнялся на шесть футов над землей и устремился вперед, двигаясь со скоростью около двадцати миль в час. Кэбтэб лавировал между деревьев, каждый раз проносясь так близко от них, что у Дункана дух захватывало. Прошло минут двадцать, самолет сбросил скорость и опустился почти к самой земле. Они соскочили на землю. Кэбтэб, стоя рядом с самолетом, нажимал какие-то кнопки на панели управления. Дункан следил за его действиями, удивляясь тому, что всякий раз, когда падре только собирался выполнить следующую операцию, он уже знал, что тот будет делать. Странно! Когда-то раньше, неизвестно где, он учился управлять машиной органиков! Непостижимо!

— Вот так! — воскликнул Кэбтэб. — Лети, птичка, примани ястреба!

Самолет поднялся вверх, развернулся почти на месте и устремился в обратном направлении. Благодаря датчикам, он проворно огибал стволы деревьев, придерживаясь направления ветра. Вскоре он вовсе скрылся из виду.

— Осталось пройти около трех миль, — сказал Кэбтэб. — Следуй за мной.

Они повернули налево. Журчание бегу щей воды становилось все явственней. У ручья, который в этом месте извивался между кучами камней, взбираясь на них и снова падая вниз, они все еще находились под прикрытием густых ветвей, свисавших с обоих берегов до самой середины. Только местами виднелись просветы, которых двое путников избегали, держась ближе к правому берегу. Иногда им приходилось идти по щиколотку в воде, в другой раз — по колено и далее по пояс, но, несмотря на это путники неуклонно продвигались вперед, на север.

— Они вполне могут обнаружить наши следы в том месте, где мы сошли с самолета. Но гэнки не будут знать, перешли мы ручей или нет. К тому времени, когда они засекут нас — если это и в самом деле произойдет, — мы, я надеюсь, будем уже далеко.

— Если, конечно, они нас раньше не поймают, — заметил Дункан. — Что тогда ты намерен делать? Будешь стрелять или сдаваться?

— Как нам поступить? Ой! — воскликнул Кэбтэб, поскользнувшись на мокром камне и сделав по инерции несколько шагов на четвереньках.

— Стрелять! — сказал Дункан.

Гигант, весь мокрый, поднялся на ноги.

— Придется. Я один раз уже сбежал, как и ты. Еще раз такое не удастся. Бог — Аллах, Яхве[9], Будда, Тор[10]и все другие один раз благословили наше спасение. Если мы настолько тупы, чтобы попасться еще раз, боги не станут больше улыбаться нам.

Беглецы двигались молча, пока не подошли к притоку ручья — справа. Кэбтэб свернул и пошел вдоль него.

Прошли еще полмили. Большую часть пути беглецов прикрывали переплетавшиеся ветви. Без их защиты они прижимались к берегу, где растительность казалась более плотной и обнаружить путников было труднее. Преодолев еще около полутора миль по жидкой, вязкой грязи, Кэбтэб остановился. Он показал на берег, поднимавшийся фута на три над водой. В этом месте стремилась быстрина, и ручей бурлил, извивался, — словно собираясь спрятаться под землей. Кэбтэб подтвердил это впечатление.