Лунный свет - Патриция Райс

Остин запустил ей в волосы руку и нерешительно посмотрел на нее. Она была бледной, но в глазах не было жара. След улыбки появился в уголках его рта, и ему захотелось трясти ее до тех пор, пока не вытрясет из нее правду, но он был не в том положении, чтобы требовать откровенности.

– Предоставим решать это вашей тете. Она в этих вещах опытнее, чем я. Вы недолго чувствовали себя таким образом?

– Только после того, как покинула Лондон, – успокоила она его. – Мне совсем хорошо. Не расскажете ли вы мне о вашей сестре и ее семье? Они еще в Девоне?

Пока он был расположен говорить, она хотела вытянуть из него как можно больше.

– Нет. Я сожалею, но они отплыли месяц назад. Я надеялся задержать их на зиму, но обстоятельства… – Остин запнулся и начал снова: – Они оставили для вас письмо. Я думал, моя мать переслала его вам.

– Возможно, вы не объяснили ей, что я не вернусь, чтобы его прочесть, – предположила Обри сдержанно.

– Нет. Да. Оставим это, Обри. – Остин в смятении смотрел на нее, его волосы сейчас спутались и падали на лоб, а глаза горели синевой и злостью. – Мы должны поговорить.

– О чем? О том, как лучше использовать мое наследство для спасения аббатства? Я не чувствую себя настолько хорошо, чтобы это обсуждать. Я думаю, что ненадолго засну, если вы не возражаете.

Она отвернулась и закрыла глаза. К разговору на эту тему она была не готова. Говорить об этом она предпочла бы с топором в руках.

– Очень хорошо, – согласился Остин. – Но если вы избавитесь от детской привычки игнорировать все, что вас не развлекает, например, письма от адвокатов, тогда вы сможете избежать и прочих неприятностей. Засните с этой мыслью, моя дорогая.

Конечно, заснуть она не смогла.

Леди Клара приняла их тепло, но особенно ее обрадовало прибытие Остина. Она суетилась, хлопотала и счастливо улыбалась, провожая гостей в отведенные им комнаты.

Сославшись на усталость, Обри ушла сразу после обеда, оставив Остина выслушивать семейные истории тетушки Клары. Как только Обри скрылась из виду, ее обычно витавшая в облаках тетя посерьезнела.

– Что Его милость выкинул на этот раз? – потребовала она объяснений у графа, когда он вошел в гостиную. – Я уверена, что Обри выбрала мужа, который не потакает прихотям Эшбруков, но, кажется, я ошиблась. Не так ли?

Остин облокотился на изящную каминную полку работы Адамса и с удивлением наблюдал, как седовласая леди усаживается в кресло с прямой спинкой, стоявшее у огня. За ее мягкими, суетливыми манерами скрывался железный характер. Как иначе она могла бы держать в руках Обри?

– Есть много такого, чего сразу не поймешь, леди. Я вынужден был действовать так, как считал нужным, чтобы лучше защитить интересы Обри, – жестко ответил Остин.

Клара недоверчиво фыркнула.

– Вы советовались с Обри по поводу вашего решения?

– Это решение должен был принять я. Я сказал ей все, о чем ей следовало знать. Сказать ей больше значило принести больше боли, чем пользы.

– Чепуха! Вы защищали Его милость от его дочери или наоборот, нет сомнений. В этой битве победителей нет. Они преклоняются друг перед другом, но проявляют это в виде борьбы, как брат и сестра. Это недостаток Эшбруков, как я считаю. После того, как он потерял жену и сына, он отгородился от всех, включая и Обри. Он не переносит мысли, что может потерять ее, и поэтому пытается вообще о ней не думать. Совершенно бесплодно пытается, должна сказать, но герцог – упрямый человек.

Леди Клара нервно перевернула пяльцы. Жар от камина заставил ее раскраснеться, но она продолжала сидеть так, чтобы видеть мужа своей племянницы. Остин понимающе пожал плечами.

– Может, и так, но я не вижу выхода. Я даже не уверен, хочет ли того Обри. Она прислала за своими животными и просила привезти их сюда.

Леди Клара возмутилась.

– Как вы смеете! Вы нужны этому ребенку больше, чем зверушки. Она обожает вас. Ее письма из аббатства были самыми радостными, какие я только от нее получала. Если вы прогнали ее, вы сделали с ней худшее из возможного. Вы хотя бы представляете себе, у скольких родственников она успела побывать за свою короткую жизнь? Осмелюсь сказать, что в этом списке, будет половина английской аристократии. Все они отделывались от нее под теми или иными предлогами. И, конечно, ее отец не отставал от других. Вы ее муж. Если вы не найдете возможности удержать ее, я думаю взять кнут и опробовать на вас, обеих.

Остин усмехнулся.

– Все не так просто, леди, как вам кажется.

– Что сложного в том, чтобы подняться наверх по этой лестнице и объяснить Обри, почему она не может вернуться к вам в дом?

– Я не уверен, что она захочет слушать. – Остин задумался, представляя результат подобного разговора. – А если и выслушает, не уверен, что разумно отреагирует на это. Вы действительно не представляете, о чем просите.

– Вы ее любите? – резко спросила тетя Клара, впиваясь в него глазами и ловя малейшие оттенки выражения его лица.

Он грустно улыбнулся.

– Скажу не колеблясь – да. Я люблю се слишком сильно, чтобы желать ей какого-либо вреда, но причиняю только боль.

– Тогда предоставьте ей самой сделать выбор. Она окончательно отложила вышивку.

Остин кивнул, признавая ее мудрость. Он посмотрел на престарелую тетушку Обри с уважением и признательностью.

– Когда речь заходит об Обри, ваши суждения совпадают с моими. Обоим нам повезло, что у нас есть вы.

Щеки Клары порозовели, и она замахала рукой, отпуская его.

– Тогда идите. Если эта девчонка не предпочтет вас отцу, мои суждения ничего не стоят.

Остин поклонился и отправился в отведенные им комнаты, перешагивая через ступеньки. Он давно хотел поговорить с Обри о трудной ситуации, в которую попал. Лучшей возможности никогда не представится, а слова ее тети придали ему уверенности, в которой он так нуждался. Он не собирался противостоять семье Обри или ссорить ее с ними, но леди Клара была права. Выбор принадлежит Обри.

Он тихо постучал в ее дверь, не желая будить, если она уже уснула. Не получив ответа, он почувствовал, как на него тяжело навалилось разочарование, и не смог удержаться, чтобы не убедиться, что она спокойно спит. Он приоткрыл двери и удивленно уставился на пустую кровать. Нетронута. Ночная сорочка одиноко лежала поперек кровати.

Остин выругался про себя и только потом подумал, что нужно установить ее местопребывание. Быстрым шагом он устремился по коридору, избрав черную лестницу как кратчайший путь, и чуть не сбил с ног служанку. Она усмехнулась его торопливости. Вид графа, сбегающего черным ходом, даст пищу для кухонных пересудов.