Рваные судьбы - Татьяна Николаева

и в пылком порыве сжал их. Он посмотрел на Веру глазами, полными любви, и произнёс, бледнея от волнения:

– Вера, милая, хорошая, любимая. Я давно хотел предложить вам и всё не решался. Уедемте со мною. Я люблю вас, Вера, и хочу, чтобы вы стали моей женой. Прошу вас, уедемте вместе.

Вера от удивления и неожиданности широко раскрыла глаза. Да, такого поворота она не ожидала.

– Но ведь я уже замужем, – только и нашлась она, что ответить.

– Это неважно, – быстро сказал Володя. – Это пустяки – развестись. Главное, согласитесь ехать со мной, и я всё устрою. Ничего не берите с собой, не надо никаких вещей, ничего. Всё купим, что надо. Только детей забирайте и документы. И всё. Ну? Что вы мне ответите?

Вера была озадачена. Она и не знала на самом деле, как реагировать и что ответить сейчас этому пылкому влюблённому.

– Ну, что же вы молчите, Вера? – Володя прижал её руки к своей груди. – Неужели я вам совсем не нравлюсь? Неужели вы ни разу обо мне не думали? Ну, скажите, думали вы обо мне хоть иногда?

Вера была сейчас взволнована не меньше Володи. Она слышала под своими руками биение его сердца, она ощущала его страсть, и у неё кругом шла голова. Она не могла разобраться в своих чувствах и переживаниях, знала только, что поступает нехорошо, позволяя всему этому происходить с ней. Но не могла разом взять и прекратить всё, не хотела. Уж слишком сладко у неё кружилась голова.

– Да, я действительно временами думала о вас, и вы мне нравитесь, Володя, но…

– Всё, Вера, не говорите больше ничего. Мне этого достаточно. Милая моя, – голос его дрожал.

Он притянул к себе Веру и поцеловал её. Вера отстранилась, схватилась рукой за губы.

– Простите, – сказал виновато Володя. – Я поспешил. Я не должен был. Простите меня. Я постараюсь держать себя в руках. А теперь прощайте. Я буду ждать вашего ответа. Через три дня я уезжаю. Очень надеюсь, что и вы со мной.

Надо ли говорить, что в эту ночь Вера не сомкнула глаз, и весь следующий день только об этом и думала. Она колебалась. Да, конечно, любовь офицера льстила ей и заставляла быстрее бежать по венам её кровь. Володя обеспечил бы её и детей, и они жили бы в достатке. Это так. Но оставался Павел. Ну не могла Вера так непорядочно, так подло поступить с ним, не могла так обидеть хорошего человека, который любил её, и она тоже по-своему его любила. К тому же, своим бегством она бы навлекла позор и на всю свою семью – мать, сестру и остальных. А бедная Шура вообще натерпелась бы от Захара – да он её просто заел бы за то, как поступила её сестра с его братом!

Да и ради чего было всё менять так радикально? Ведь неизвестно, как сложилась бы её жизнь с Володей. А в случае чего, она уже не могла бы вернуться обратно. Хотя ей почему-то казалось, что всё у них с Володей сложилось бы. Она со временем полюбила бы его, и зажили бы они счастливо.

И всё же Вера никак не могла решить окончательно – что было бы лучше для неё и её детей? Валечка уже росла при отчиме, теперь ещё и маленького Женика оставить без отца, которого он обожал? Что выбрать – наибольшие выгоды или наименьшие потери? Вера не знала. Поэтому, когда через два дня опять появился Володя, у Веры не было окончательного решения.

Тогда Володя сказал:

– Завтра в семнадцать тридцать я уезжаю. Я буду ждать вас с детьми на станции. Пожалуйста, приходите.

Следующий день – день отъезда майора, был мучительнее, чем все предыдущие. Вера десятки раз за день меняла решение с одного на другое. То она окончательно решала, что едет с Володей, и тогда дикая паника и волнение охватывали её. Она хотела прямо сейчас сбежать с работы, взять в охапку детей и бежать на станцию. Но уже через минуту она ругала себя за легкомыслие и эгоизм и отменяла первое решение. И тут же чувствовала пустоту и разочарование. Ну, что она видит здесь? Что видят её дети? Дешёвую изношенную одежду и скудную еду. Что ждёт её впереди здесь? Однообразие и скука, вечная борьба за существование. А там… Там она будет женой военного. Возможно, со временем Володя дослужится до полковника? Радужные перспективы влекли её с неимоверной силой. Но вот сможет ли она вполне насладиться своим счастьем, зная, как она поступила с мужем, и на какой позор обрекла мать? Вряд ли. Этот подлый поступок будет всю жизнь лежать на её совести тяжёлым грузом.

Вера поглядывала на часы. Близилось четыре часа дня. Это была своего рода точка невозврата для Веры. То есть, если она всё же решится ехать, то ей надо выйти не позже четырёх. Час на дорогу из столовой до дома, там забрать детей, документы – и на вокзал. Вера медлила. Шли последние минуты её внутренней борьбы. Соблазн был слишком велик. С другой стороны, возможные последствия были серьёзнее и страшнее для Веры, чем тот прыжок в неизвестность, который она так долго не могла решиться сделать.

Шло время. Минутная стрелка приближалась к двенадцати. Вера не двигалась с места. Вот стрелка ровно легла на двенадцать, в то время как часовая показывала четыре. Вера закрыла глаза, отвернулась, вышла из зала и пошла на кухню. Там она поскиталась несколько минут, помогла помыть тарелки. Снова заглянула в зал. Часы показывали четверть пятого.

«Если прямо сейчас выйду, – думала Вера, – то ещё успею. Как раз буду к отправлению поезда».

Но почему-то она стояла и не двигалась с места.

В столовую стали партиями заходить посетители, Вера пошла на кухню. Время от времени она поглядывала на часы. Двадцать минут пятого, половина, без четверти пять… Четверть шестого, половина, без двадцати шесть…

5.

Володя уехал, так и не дождавшись Веру. Он до последней секунды надеялся, что она всё же придёт, вглядывался вдаль, в лица прибывающих на вокзал, но напрасно – Вера так и не пришла.

Придя с работы домой, она встретила там своих веселящихся деток, свою пожилую, поседевшую мать, которая приготовила ужин для всей семьи. А вскоре вернулся с работы и Павлик. Он уже полгода работал на Харьковском тракторном заводе в стальцехе. Сегодня он привёз детям небольшой гостинец – пакетик леденцов. Вера улыбнулась, глядя на то, как Валя