И.о. поместного чародея - Мария Заболотская

— Констан, я бы хотела, чтобы ты тут даже не присутствовал, — честно призналась я. — Поэтому сделай милость, не напоминай о себе в ближайший час.

И я начала чертить кривобокую пентаграмму углем ясеня на полу, дабы водрузить в центре нее треножник, как предписывалось в первом подходящем заклинании, которое попалось мне на глаза.

Через полчаса, когда дело таки дошло до треножника, я перечитала соответствующий абзац, с досадой вздохнула и обратилась к Констану:

— Ладно, будешь помогать. Принеси чайник кипятку.

Ясно было, что после этого безмолвно сидеть в углу ученик не станет ни за какие коврижки, но идти на кухню через гостиную мне не хотелось совершенно.

Налив кипяток в миску на треножнике, я высыпала в нее содержимое пары-другой положенных пузырьков, найденных в лаборатории, и закрыла глаза, пытаясь сконцентрироваться. Ученик, судя по сосредоточенному сопению за моей спиной, в точности все за мной повторял, но, к сожалению, меня это не насторожило.

Далее, судя по книге, все было так же просто: следовало ходить вокруг пентаграммы и повторять раз за разом одно и то же заклинание, пока над миской не начнет клубиться пар, который в случае удачного исхода должен был превратиться в небольшую тучку. Это был верный признак того, что в небе происходит то же самое. Идеальным результатом считалась тучка с небольшой молнией, но на такой исход я даже не рассчитывала, трезво оценивая свои силы.

Морально приготовившись к тому, что мне придется ходить вокруг треножника до утра без всякого толку, я откашлялась и приступила к делу, собрав воедино все свои способности.

— Tha'ess raivenn'e, ga'ess darevienn'e…

Формула была не очень длинной, но отличалась отсутствием какого-либо ритма, поэтому я сосредоточилась на том, чтобы не переврать что-нибудь, поскольку уже знала, что заклинание, сработавшее не так, как ожидалось, куда опаснее, чем заклинание вовсе не сработавшее. Круг за кругом я обходила вокруг треножника и все глубже погружалась в свои мысли, уже не замечая, что ученик ступает след в след за мной. Парок над миской становился все слабее, мысли мои — все бессвязнее, и я, уже не веря в удачный исход этого предприятия, все невнятнее бормотала формулу, едва не засыпая на ходу.

…Как-то раз, во времена моего лжеадептства, мне довелось увидеть настоящий хаотический портал. Он располагался в лесу, чуть севернее Изгарда, и третьекурсников водили туда на экскурсию, чтобы те поняли, что собой представляет концентрированная энергия. Портал можно было сравнить с выходом золотой жилы, большая часть которой скрыта под толщей бесполезных пород, только в случае с магией эта прослойка защищала людей от силы, бушующей под нею, так что бесполезной ее называть было бы ошибочно.

Там, где эта жила соприкасается с реальностью, мир чуть-чуть не такой, как везде. Это словно дыра в ткани реальности, из которой хлещет неуправляемый поток силы. Под ее влиянием меняется ход времени, искажается пространство и появляются на свет самые странные существа, любящие подшутить над человеком — и чаще всего далеко не по-доброму. Поэтому простые люди обходят эти дурные места десятой дорогой и никогда не селятся рядом с ними, а адептам разрешено приближаться к ним только в присутствии опытных магов, что, впрочем, не гарантирует благополучного исхода таких экскурсий. Большая часть адептов отказывалась от такой возможности напрочь, и лишь самые глупые — то есть те, что считали себя самыми храбрыми, — соглашались отправиться к изгардскому хаотическому порталу.

Оставим в покое причины, побудившие меня присоединиться к очередной группе идиотов, желающих поглазеть на магию, которая им не по зубам, потому что я хочу рассказать о том, что я почувствовала, когда мы приблизились к полуразрушенной каменной арке, увитой плющом.

Она возвышалась над зарослями ежевики и шиповника, и чем ближе к ней я подходила, тем труднее было понять, где я нахожусь — то ли среди зеленого, цветущего леса, то ли среди вересковой пустоши, где арка была частью огромного, мрачного каменного здания. Слышалась какая-то странная, печальная музыка, и среди знойного лета по лицу вдруг пробежал холодный ветерок. Остальные адепты тоже притихли, так что, полагаю, они видели столь же неприятное зрелище.

А затем я почувствовала энергию, которая бурлит вокруг меня, как крутой кипяток в чайнике. Начало спирать дыхание, но одновременно с этим ощущения были необычайно приятными, сродни радостному возбуждению. Исчезала усталость и боль в ногах, и казалось, что сила переполняет твое тело. Потом нам объяснили, что у простых людей вблизи порталов начинается эйфория, которая заставляет их терять голову, плясать и распевать песни, даже если к этому у них ранее не было никакой склонности. А маги все же умеют немного управлять магической энергией и могут удержаться в рамках приличия, если у них есть такое желание, разумеется.

Так вот, к чему я вдруг вспомнила про этот случай: именно эти же ощущения, которые невозможно спутать ни с чем, я ощутила в доме Виктредиса, который — уж мне ли не знать — стоял на самом обычном холме, где энергии хватило разве что на то, чтобы не объявить это место новой Армарикой. Я запнулась, остановилась, хватая ртом воздух, и уставилась на миску, над которой сгущалась лилово-серая мгла. Силясь собраться с мыслями, я оглянулась на своего ученика и в ужасе выронила книгу: он, прикрыв глаза, вдохновенно повторял себе под нос слова формулы, явно наслушавшись моего бормотания.

— Констан! — завопила я, пытаясь сообразить, что же нужно сделать прямо сейчас, пока еще не поздно.

— А? — Он уставился на меня и, хвала богам, умолк, пораженно глядя на последствия своей деятельности.

Я усилием воли заставила себя не думать о растущей посреди кабинета тучке, которая вся искрилась от разрядов, и вспомнила о том, что в гостиной сейчас находится чародей, который куда лучше чует всплески магической энергии. Сейчас он, должно быть, чувствует себя так, будто его обухом топора по лбу стукнули, а потом еще и влили насильно полбочки эля. И первым делом нужно было озаботиться тем, чтобы он не сообразил, кто виноват в происшедшем.

— Быстро выметайся отсюда! — скомандовала я и пихнула парня к окну, которое, к счастью, было приоткрыто по случаю хорошей погоды.

Ошалевший Констан без возражений перемахнул через подоконник. И вовремя. Дверь кабинета распахнулась, появился Теннонт, взъерошенный и несколько растерянный. Вид у него был такой, словно его привязали к крылу мельницы в ветреную погоду и оставили в таком сложном положении на пару часов. Клубящийся лиловый сгусток впечатлил его в такой мере, что Теннонт издал совершенно нехарактерный для столь солидного господина тонкий короткий возглас «у-уй!».

Тучка между тем принялась менять форму, собираясь, по всей видимости, превратиться в смерч, и последовала за своим создателем в окно, попутно поджегши молнией занавеску.

— Это что еще такое?.. — начал Теннонт, но его слова заглушил нарастающий гул.

Я бросилась к окну, торопливо забила разгорающееся пламя первой попавшейся книгой со стола и увидела, что небо стремительно темнеет, а верхушки деревьев тяжело качнулись от первого порыва крепчающего ветра.