Реформатор - Даниил Аксенов

– Понятно, – произнес король, постукивая пальцами по столу. – Как звали второго ишиба?

– Рителт.

– Ты грамотен или писцы тагга писали под твою диктовку?

– Грамотен, твое величество. Я ведь королевский раб! Личный королевский раб, живущий во дворце! – В голосе старика звучала гордость. – Нас обучали.

– Ну что же, тем лучше. Кто еще знает об этом деле? – Михаил обратился к коменданту, переведя на него пронзительный взгляд, словно пытаясь прочитать все мысли тагга.

– Никто, твое величество. Только Шаленет и я.

– А стража, которая его схватила?

– Они мертвы, твое величество. – Голос тагга был тих и тверд.

Король его отлично понял. Тререст очень сильно рисковал, укрывая такого раба. Если бы дело раскрылось, то не только Шаленет отправился бы в мир иной, но и сам тагга. Комендант был вынужден избавиться от свидетелей, которые могли случайно или намеренно выдать тайну.

– А где бумаги? Записи?

– В моем дворце, твое величество. В надежном месте. Я могу их принести.

– Принеси. Мне нужно с ними ознакомиться.

– Да, твое величество.

– Где живет Шаленет?

– В моем доме, твое величество, но очень уединенно. Все домочадцы знают, что мне не понравится, если кто-то просто попытается заговорить с ним не по делу.

– Хорошо, тагга, хорошо. Пусть пока все так и остается… Полная тайна. Полная. Я очень признателен тебе за ее сохранение.

– Рад служить твоему величеству, – поклонился Тререст.

– Составь список своих утраченных земель. Я подумаю над тем, как вернуть их тебе или заменить равноценными.

– Благодарю, твое величество!

– Ты хорошо поступил, тагга, когда спас жизнь этому человеку. Но мне хотелось бы, чтобы записи были как можно более полными.

– Что твое величество имеет в виду?

– Шаленет наверняка записал лишь то, что относилось непосредственно к моему исчезновению. А мне нужны все его воспоминания о жизни во дворце.

– Понимаю, твое величество…

– Все, тагга, все! Пусть он сядет и скрупулезно опишет каждую мелочь. Самую мелкую мелочь, начиная, скажем, с моего рождения. Кто как к нему относился, кто как выглядел, каковы были привычки королевской стражи и ишибов, какие по дворцу бродили сплетни… Все, что он помнит! Ведь из приближенных принца, моих приближенных в то время, в живых остался лишь он один.

– Это потребует времени, твое величество.

– Ничего. Я не тороплю. Но самое главное – пусть подробнейшим образом опишет этих самых ишибов. Маслента и Рителта.

– Но разве они работали не на Верховного ишиба Аррала? – удивился Тререст.

– Послушай, тагга, это очень запутанная история. Даже Аррал не рассказывает мне всего, как я подозреваю. Ты понимаешь?

– Ох! Да, твое величество.

– И мне бы хотелось разобраться во всем. Поэтому сделай так, как я сказал. И никому, повторяю, никому, включая канцлера, Верховного ишиба, других королей, принцев и императоров, не говори ни о чем.

– Да, твое величество.

Король достал свой кошель и вытряхнул на ладонь штук сорок золотых монет – все, что там было.

– Возьми, Шаленет, – сказал он, протягивая золото. – Ты хорошо служил мне. Послужи и впредь.

– О твое величество! – Старик снова расплакался. – Благодарю, благодарю, это целое состояние! Но когда я узнал о возвращении твоего величества, я так надеялся…

– На что? – поинтересовался король.

– Что твое величество снова возьмет меня во дворец в качестве своего личного слуги. Большая часть моей жизни прошла там. Мне бы очень хотелось вернуться к своим обязанностям.

– Это возможно, Шаленет. Возможно. Закончи порученную тебе работу – и мы вернемся к этому.

Еще раз расспросив старого слугу и убедившись, что он повторяет одно и то же, Михаил отпустил посетителей. Когда они ушли, король погрузился в еще более глубокие раздумья, чем до этого. На первый взгляд ситуация ему ничем не грозила – даже, наоборот, подчеркивала, что покушение на Нермана имело место. Видимо, те два ишиба постарались спасти принца, правда, неизвестно, удалось им это или нет. В любом случае все выглядело бы просто замечательно, если бы Михаил был тем самым Нерманом. Но теперь он допускал, что где-то есть настоящий принц. И только проблем такого рода не хватало!

Сейчас никто не сомневался в праве Михаила на престол, но появление еще одного Нермана было в высшей мере нежелательным. Король считал, что нужно попытаться найти тех двух ишибов, а еще лучше – принца, если, конечно, он жив. Также его очень интересовал вопрос: кого похоронили вместо Нермана. Да и вообще – было ли тело. Культ Оззена предписывал производить захоронения в земле. Усыпальница принца существовала, но Михаил сразу после взятия Парма приказал снести надгробие. Не годится, что живому человеку установлен кладбищенский камень. Но, может быть, следовало пойти еще дальше и раскопать могилу? Оззен это прямо запрещал. Понятно, что жрецы будут против, да и вообще могут закусить удила. Но это если они узнают. Можно же сделать все тайно…

Очередная проблема не улучшала настроения короля. Михаил решил, что обязательно разберется с этим и назначит ловкого следователя из числа верных людей, например того же Рангела Мерта. Раньше он не собирался привлекать ничьего внимания к делу давно минувших дней, но сейчас ситуация изменилась. Королю совсем не хотелось, чтобы настоящий принц свалился как снег на голову. Этим стоило заняться вплотную. Но – по возвращении. Сейчас его ждали император Фегрида и весьма ощутимая угроза войны.

В спортивных играх участник соревнуется с другим участником, а в азартных играх – со случаем.

Владелец игорного дома и автор фразы «Все ишибы – жулики»

Мукант, император Фегрида, возлежал на подушках огромного дивана. Рядом с ним находился стеклянный столик, полный всевозможных яств. Нарезанные ломтики фруктов, шербет трех разных видов, соки в пузатых прозрачных бокалах, нежное, трепещущее при малейшем движении желе словно приглашали попробовать хоть немного. Но Мукант на столик не обращал никакого внимания. Напротив него стоял Нуарент, императорский секретарь, и докладывал последние новости.

– Король Нерман расположился в доме своего посла, уру Манка. Вчера и позавчера он вышел только три раза и лишь затем, чтобы осмотреть Иендерт. Его сопровождали лишь четверо ишибов, но еще шестеро шли поодаль. Прогулки длились около пары часов каждая, после чего Нерман, ни с кем не общаясь, возвращался в дом посла.

– Я помню Манка. Он произвел на меня очень странное впечатление.

– Да, твое величество. Этот посол уже давно сводит наших лучших шпионов с ума. Изумительно прикидывается пьяницей и неосведомленным дурачком.