Солнце мертвых - Алексей Атеев

Из толпы тем временем раздавались угрожающие выкрики: «Ученые! Все от них, на нас эксперименты ставят! Понаехали тут!»

Толпа вплотную приблизилась к автобусу. Тарасов растерялся. Что делать, как предотвратить расправу (а что расправа неминуема, он не сомневался)? Майор много читал и слышал о стихии неуправляемой толпы, но сталкиваться с ней до сих пор не приходилось.

«Достать пистолет, – лихорадочно размышлял он, – и выстрелить в воздух, но ведь затопчут».

Саркисян, наоборот, казалось, не обращал внимания на ярость толпы. Он отрешенно стоял у автобуса, что-то обдумывая. Тарасов позавидовал его самообладанию. Оно, видимо, произвело впечатление и на людей, сгрудившихся вокруг автобуса. Во всяком случае, угрожающие выкрики прекратились, и над двором повисло угрюмое молчание.

Впрочем, молчали только вблизи автобуса. Рассеянная по огромной площади двора масса народу взволнованно и испуганно перешептывалась, косилась на ярко освещенные окна дома номер 13.

Люди все прибывали. В основном это были жители гигантского микрорайона, но понаехали и «Скорые», аварийные и пожарные машины, патрульные милицейские группы.

В разных концах двора очевидцы красочно живописали случившееся с ними. Вокруг Клавы Дормидонтовны собралась большая группа, и она исступленно размахивала руками, рассказывая о страхах, которые пережила. Слушали в основном посторонние, одни с ироническими улыбками, другие с разинутыми от удивления и испуга ртами.

Саркисян еще некоторое время задумчиво стоял у автобуса, потом влез в него, но очень скоро появился вновь. В руках у него была большая черная книга старинного вида. Он решительно двинулся сквозь толпу. Тарасов за ним.

Люди, еще минуту назад казавшиеся монолитом, расступились. Саркисян вышел на более-менее свободное от людей место, поднял книгу на вытянутых руках высоко над головой. Некоторое время он стоял в молчании, потом стал громко, нараспев произносить непонятные слова, от которых повеяло на Тарасова чем-то неведомым, диким и странным. Видимо, такое чувство возникло не только у него, потому что люди далеко отпрянули от читающего заклинание армянина. Они с ужасом смотрели на худую черную, освещенную светом фар фигуру. Она, казалось, стала выше.

Не успел Саркисян произнести и десятка неведомых слов, как раздался глухой удар. Земля рядом с ним зашевелилась, из ее глубин показалось нечто, оказавшееся, когда Тарасов присмотрелся, большим черным гробом. Словно огромный отвратительный гриб, пробивал он себе дорогу на свет. Крышка гроба с жутким треском отскочила, и показался скелет в лохмотьях. Словно какая-то сила выбросила его из гроба, и он грудой костей рухнул к ногам Саркисяна. Поодаль снова зашевелилась земля, и новый гроб показался из разверзшегося нутра земли. Люди, остолбенев, смотрели на эти чудеса, потом нервы у них не выдержали, и они с воплями бросились бежать куда глаза глядят.

А из потревоженных глубин появлялись все новые и новые гробы и тут же разваливались, извергая свое содержимое на раскисшую грязную землю.

Тарасов чуть было не поддался общей панике. Жуткое зрелище восстающих мертвецов парализовало его. Некоторое время он оцепенело застыл, таращась на происходящее, потом взгляд перешел на Саркисяна. Тот все так же стоял среди этого ада. Он вроде бы молчал, во всяком случае, за общим шумом Тарасов не слышал его голоса. Внезапно слух Тарасова уловил в реве толпы какой-то новый звук. Он повернул голову, стараясь отыскать его источник, и увидел, что экспедиционный автобус, неловко накренившись, заваливается в образовавшуюся под ним огромную яму. В считаные секунды он рухнул в эту яму и загорелся. Вскоре прогремел взрыв, и над ямой поднялся столб огня, а потом повалил жирный черный дым.

Отблески пожара, электрический свет автомобильных фар, огни дома причудливо освещали обезумевшие лица людей, покрытую трухлявым деревом гробов и морем костей площадку двора и одинокую фигуру заклинателя. Все стихло. Гробы больше не появлялись, и только слабый треск раздавался из ямы, где догорал экспедиционный автобус. Минут десять сохранялось общее молчание, потом толпа глухо зашумела и начала медленно придвигаться к Саркисяну.

И настолько шум этот был грозен, что Тарасов понял: сейчас произойдет страшное и ничем его не остановишь. Однако он все же попытался пробиться к ученому, но был сбит с ног, по нему протопали чьи-то башмаки.

«Затопчут», – мелькнула в ничего не соображавшей уже голове ужасная мысль. Он собрал все силы и вскочил, расталкивая бежавших к Саркисяну людей. Встав на ноги, он снова чуть было не упал, сбитый отпрянувшей толпой. Тарасов выглянул из-за голов. На том месте, где еще минуту назад стоял ученый, в неверном свете виднелась бесформенная окровавленная масса.

После жертвоприношения все как-то сразу успокоились. Безумное напряжение, которое хорошо ощущал Тарасов, рассеялось. Люди стали расходиться. Первыми почти бегом покинули место трагедии жители соседних домов, которых невероятные события не затронули. Жители дома номер 13 сначала робко жались к подъездам, потом наиболее смелые неуверенно двинулись в свои квартиры. За ними последовали и остальные.

Когда мрачный осенний рассвет кое-как рассеял сумрак, во дворе было почти пусто. Только по его краям скучились служебные машины, и возле них было заметно кое-какое движение. Над ямой, куда свалился экспедиционный автобус, продолжал куриться жирный, коптящий дымок. Тело растерзанного ученого неизвестно кто накрыл куском брезента. Было тихо. Вдруг на хаос двора опустилась гигантская стая ворон. Они ходили между костей и остатков гробов, противно каркали и хлопали крыльями. К телу Саркисяна, однако, не приблизилась ни одна птица.

Было уже позднее воскресное утро, когда, видимо, по чьей-то команде, во двор нагрянула армия мусорщиков и дорожных строителей. Вся дрянь, которая повылазила ночью из земли, была спешно убрана. Обгорелый кузов автобуса извлечен из ямы и увезен в неизвестном направлении, сама же яма засыпана. Двор тут же начали вновь асфальтировать, причем исполняли это невиданными темпами. Территория, прилегающая к дому номер 13, и двор были оцеплены милицией и пожарными. В сам дом пропускали только после проверки документов. Почти все взрослое население подверглось тщательному допросу. Майор Тарасов после всех событий находился в сильной прострации. По сути, он был главным свидетелем всего произошедшего, поэтому вначале взялись за него. Но, увидя, что состояние Тарасова близко к истерике, отступились и отправили спать.

Татьяна Недоспас во время событий минувшей ночи была, как и все, разбужена грохотом. Она некоторое время спокойно лежала, размышляя, приснилось ли ей это или было на самом деле. Потом Татьяна услышала топот и крики на лестничной площадке.

«Опять дерутся», – равнодушно подумала она и повернулась на другой бок, собираясь вновь заснуть, однако крики не прекращались. Шум был такой, какого не бывает даже при самой сильной драке. Весь подъезд сотрясался от грохота и беготни. Татьяна выглянула на улицу. Во тьме она различила неясные группы людей, мечущихся по двору.