Дисгардиум 13. Последняя битва-1 - Данияр Саматович Сугралинов

знак возможного союза. На рассвете второго дня в Провале проявятся древние артефакты силы. Я наложил заклятие на твой кристалл — он укажет путь к ним.

Фаэлондир, бывший Хранитель Иггдрасиля.

— Что ж, — сказал Молох, когда руны растаяли в воздухе, — похоже, завтрашний день будет интереснее, чем мы думали. Признаться, еще пару дней назад за такие слова я бы оторвал остроухому голову, но…

— Он прав, — перебил его Аваддон. — Люций и Бездна — наши истинные враги, не смертные.

— Да и насчет Ааза Фаэлондир прав, — хмыкнул Агварес. — Парень силен. Одно то, что он забрался в логово врага и прикончил Вер’Шалоха… — Он ухмыльнулся, показав несколько рядов острых зубов. — Жаль только, что это сделал не я. В общем, на месте демониаков я бы не стал списывать нас со счетов.

— Погодите радоваться, — сказал я. — Еще неясно, что дают эти артефакты и успеем ли мы их утром подобрать первыми.

— Что, что… Силу они дают! — рявкнул Молох. — Артефакты силы! Не слабости!

Приободренные генералы продолжили бурно обсуждать послание эльфа, а я направился к призванным. Хотелось поскорее решить с ними все вопросы, после чего приступить к прокачке навыков. Я даже надеялся урвать немного сна между откатами Хаотического прыжка — в Мимикрии, разумеется.

Смертные держались рядом с Деспотом, о чем-то негромко переговариваясь. Два мертвяка, Шиндлер и Дестини, замерли поодаль, буравя меня немигающими взглядами.

Заметив, что я направился к ним, навстречу выступил орк Йеми. Его массивную фигуру украшали ритуальные кости и черепа, а с пояса свисали связки фетишей. Не дойдя до меня шагов десять, он рухнул ниц, припав лбом к каменному полу.

— О великий демон Ааз, Яростный дьявол! — прогрохотал он, привлекая внимание остальных. — Я, колдун Йеми из клана «Йоруба», молю о милости! Наш прежний покровитель отвернулся от нас, и теперь мы ищем нового властелина. Позволь нам служить тебе, о могущественный! Мы принесем клятву на крови перед ликом любого из темных богов или великих князей Преисподней!

В словах орка звучало подобострастие, приятное демоническому слуху, но было в них и что-то большее: истинный страх перед моей силой и готовность склониться перед ней. Видимо, наслушался россказней демонов обо мне.

Пока я думал, как реагировать на его слова, смертный Бомбовоз бросился к нему и отшвырнул назад со словами:

— Йеми, тупой ты колдун! Не позорься! Никто от тебя не отворачивался, тот Скиф — ненастоящий!

Слова запали в душу. Что значит «ненастоящий»? Тогда куда делся настоящий?

Также удивило, что воин-титан почему-то не смотрел на меня, а когда поймал мой взгляд, тут же отвернулся, словно боялся чего-то. Возможно, моего внимания. Все-таки он обычный смертный, хоть и неумирающий. Смертный Гирос, помогавший ему удержать рвавшегося ко мне Йеми, между делом сделал низкий поклон в мою сторону. Гном Краулер что-то выговаривал огру Бабангиде и вампирше Франциске — вероятно, соратникам Йеми.

Посмотрев на Ириту, я вопросительно качнул головой. Она кивнула и показала взглядом в другой коридор, пустующий. Я направился туда, и она пошла следом.

— Что ты хочешь рассказать, смертная? — спросил я, когда мы остались наедине.

Она поморщилась — то ли от моей прямолинейности, то ли от обращения, — но ответила:

— А… аз… — Что-то в том, как она произнесла мое имя, показалось странным. Словно она хотела сказать другое, но в последний момент передумала. — То, что я расскажу, будет иметь смысл, только если ты поверишь мне безоговорочно и не требуя доказательств. Я не могу рассказать больше, потому что тогда все мы окажемся под угрозой. И окончательное развоплощение станет для нас не самым худшим исходом.

— Хочешь сказать, что это опасно для демонов?

— Для всех. Для нас, для моего мира, для Дисгардиума, для всей Вселенной…

Я промолчал, и она продолжила:

— Я и мои друзья: Тисса, Бомбовоз, Краулер, Гирос… Мы все видели один и тот же сон. О тебе. И заканчивался он словами: «В забвении найдется спасение».

У меня что-то дрогнуло внутри. Как будто тонкая трещина прошла по стене, отделяющей меня от чего-то важного, чего-то… забытого.

— Обо мне? — Я нахмурился. — Мы же раньше не встречались, если не считать открытия Игр?

— Никогда! — испуганно вскрикнула Ирита, замотав головой.

— Так что происходило в вашем сне?

— Ты приходил в наш блок, чтобы… чтобы… предложить союз. Сказал, что только так у нас есть шанс победить. Не в Играх, хотя и в них тоже, но вообще. Ты знаешь, кто наш Враг.

Я кивнул, хотя был уверен, что она говорит о Бездне, не о Люции.

— Короче говоря, чтобы победить, мы должны помочь тебе. Мы должны держаться вместе, — произнесла она с неожиданной твердостью. — Это важно.

— То есть вы предали своих из-за какого-то дурацкого сна? Смертная, не хочу тебя разочаровывать, но я не вижу, как мы можем быть связаны. Да и чем вы способны помочь?

— Сон не был дурацким, идиот! — Она злобно стукнула меня кулаком в грудь. — Просто я не могу рассказать тебе все, что в нем произошло! В забвении найдется спасение, демон! Ты же тоже слышал эти слова? Задумайся над ними!

Кто-то могущественный явно хотел, чтобы эти слова дошли до меня. Забвение… Мог ли я забыть что-то важное… чтобы спастись? Я бы твердо ответил, что нет, не мог, но, когда я попал на Игры, уж слишком много произошло странностей, которые я не мог объяснить. Например, почему я спас именно Ридика и Лерру? Кто они мне?

— Ты мне веришь? — спросила рыжеволосая, и в ее глазах читалась такая надежда, что на мгновение что-то дрогнуло внутри.

Я медленно выдохнул, собираясь с мыслями. Все это звучало дико: общий сон, другая реальность, я, предлагающий смертным безумный союз… И все же… в словах этой смертной есть правда. Или хотя бы ее часть. Или она очень верит в то, что говорит. Деспот, знаток человеческих душ, не стал бы приводить их сюда, распознай в них гнильцу.

— Верю ли я? — усмехнулся я. — Нет. Но что-то не дает мне убить вас прямо сейчас. Назовем это… демоническим чутьем.

Кто-то за моей спиной нервно хмыкнул:

— Утешил, ничего не скажешь.

Обернувшись, я увидел мелкого смертного Краулера. Вместе с остальными призванными он подошел сзади, и, похоже, все они слышали наш разговор.

—