Обреченное королевство - Брэндон Сандерсон

Женщина кивнула.

Синяя броня рыцаря опять засветилась, и он прыгнул в воздух, как если бы упал вверх. Далинар потрясенно отшатнулся, глядя, как сияющая синяя фигура поднимается вверх, а потом по дуге устремляется в сторону деревни.

— Пошли, — сказала женщина. Из-под шлема ее голос прозвучал немного приглушенно. Она заторопилась вниз по склону.

— Подожди, — сказал Далинар, бросившись за ней; Таффа, не выпуская руки дочери, за ними. Позади догорало разлившееся масло.

Женщина пошла медленнее, дав возможность Далинару и Таффе догнать ее.

— Я должен знать, — сказал Далинар, чувствуя себя идиотом. — Какой сейчас год?

Рыцарь повернулась к нему. Ее шлем опять исчез. Он мигнул; когда это произошло? У нее была светлая кожа — не такая бледная, как у уроженцев Синовара, но естественный легкий загар, как у алети.

— Восьмая эпоха, три тридцать семь.

Восьмая эпоха? подумал Далинар. Что это означает?

Это видение резко отличалось от других. Те были совсем короткими, одно событие. И голос, говорящий с ним. И где все это?

— Где я? — спросил Далинар. — В каком королевстве?

Рыцарь нахмурилась.

— Ты здоров?

— Совершенно. Я… должен узнать. Что это за королевство?

— Натан.

Далинар выдохнул. Натан. На месте Разрушенных Равнин когда-то находилась страна, называвшаяся Натан. Это королевство исчезло много столетий назад.

— Ты сражаешься за короля Натана? — спросил он.

Женщина засмеялась.

— Сияющие рыцари не сражаются за королей.

— И где вы живете?

— Центры наших орденов находятся в Уритиру, но мы живем в городах по всей Алетеле.

Далинар застыл на месте. Алетела. Древнее название того места, которое стало Алеткаром.

— Ради сражений вы пересекаете границы королевств?

— Хеб, — сказала Таффа. Она казалась очень озабоченной. — Перед тем, как отправиться на поиски Сили, ты сам пообещал мне, что Сияющие придут нам на помощь. Или ты до сих пор не в себе? Леди-рыцарь, не могли бы вы еще раз исцелить его?

— Мне надо сохранить Восстановитель для раненых, — ответила женщина, поглядев на деревню. Там шло сражение, но, похоже, уже заканчивалось.

— Я в порядке, — сказал Далинар. — Алетк… Алетела. Вы там живете?

— Наш долг и обязанность, — сказала женщина, — неусыпно наблюдать за миром, готовясь к Опустошению. Одно королевство должно было в совершенстве овладеть искусством войны, чтобы все остальные наслаждались миром. Мы умираем, чтобы вы могли жить. Это наше Призвание.

Далинар стоял, переваривая ее слова.

— Нам нужны воины, — продолжала женщина. — И все, у кого есть желание сражаться, приходят в Алетелу. Битва — даже против Десяти Смертей — изменяет человека. Мы можем научить тебя, и это знание не уничтожит тебя. Приходи к нам.

Далинар обнаружил, что кивает.

— Каждому пастбищу нужны три вещи, — сказала женщина изменившимся голосом, как если бы цитировала древнее изречение. — Стада, которые растут, пастухи, которые пасут, и стражники, которые стерегут. Мы, в Алетеле, и есть эти стражники — мы защищаем и сражаемся. Мы сохраняем ужасное искусство убийства и передадим его другим, когда придет Опустошение.

— Опустошение, — сказал он. — То есть Несущие Пустоту. Именно с ними мы сражались этой ночью?

Рыцарь презрительно фыркнула.

— Несущие Пустоту? Эти? Нет, это все лишь Сущности Ночи, хотя непонятно, кто выпустил их. — Она поглядела в сторону, лицо внезапно стало отрешенным. — Харкайлейн говорит, что Опустошение близко, а он редко ошибается. Он…

Внезапно раздалось знакомое царапанье.

Рыцарь выругалась.

— Ждите здесь. Позовите, если Сущности вернутся. Я услышу.

И она исчезла в ночи.

Далинар поднял руку, разрываясь между желанием пойти за ней и необходимостью оставаться с Таффой и девочкой.

Отец Штормов! подумал он. Теперь, когда сияющие доспехи леди-рыцаря не освещали им путь, они оказались в темноте.

Он повернулся к Таффе. Она стояла позади него, странно отстраненно глядя на него.

— Таффа? — спросил он.

— Я тоскую по тем временам, — сказала Таффа.

Далинар подпрыгнул. Совсем другой голос. Мужской, глубокий и сильный. Тот самый, который говорил с ним в видениях.

— Кто ты? — спросил Далинар.

— Тогда они были едины, — продолжил голос устами Таффы. — Ордена. Люди. Не без споров, конечно. Но устремлены к одной цели.

Далинар почувствовал озноб. В этом голосе было что-то знакомое. Начиная с первого видения.

— Пожалуйста. Ты должен рассказать мне, зачем ты показываешь мне все это. Кто ты? Слуга Всемогущего?

— Я очень хотел бы помочь тебе, — голос не обращал внимания на вопросы Далинара. — Ты должен объединить их.

— Ты это уже говорил! Но мне нужна помощь. То, что рыцарь говорила об Алеткаре. Неужели это правда? Быть может, это и есть наш будущий путь?

— Запрещено говорить о том, что будет, — сказал голос. — Говорить о том, что зависит от людей. Но я пытаюсь помочь.

— Тогда дай мне больше чем уклончивые ответы!

Таффа мрачно посмотрела на него. И даже в слабом свете звезд он сумел разглядеть ее коричневые глаза. За ними пряталось что-то глубокое, что-то внушающее страх.

— Скажи хотя бы одно. — Далинар решил задать конкретный вопрос. — Я доверяю кронпринцу Садеасу, но мой сын — Адолин — считает, что Садеас обманет меня, рано или поздно. Должен ли я продолжать верить Садеасу?

— Да, — сказало существо. — Это очень важно. Не дай мелким склокам поглотить себя. Будь сильным. Действуй с честью, и честь поможет тебе.

Наконец, подумал Далинар. Хоть что-то конкретное.

Он услышал голоса. Темный ландшафт вокруг Далинара стал таять.

— Нет! — Он протянул руку к женщине. — Не отсылай меня обратно. Что я должен сделать с Элокаром? И войной?

— Я дал тебе все, что смог. — Голос стал расплываться. — Извини, что не могу больше.

— И это ответ! — проревел Далинар.

Он затрясся. Его держали руки. Откуда они взялись? Он выругался, забился, пытаясь освободиться.

Потом очнулся. Он находился в казарме на Разрушенных Равнинах, по крыше стучал мягкий дождь. Самая страшная часть шторма миновала. Далинара держало несколько солдат. Очень смущенные, они смотрели друг на друга, стараясь не встретиться с кронпринцем взглядом. Скорее всего, он делал то же самое, что и в видении, нес чепуху, размахивал руками, кричал. Рядом стоял Ринарин, озабоченно глядя на отца.