Игра Льва - Нельсон Демилль
Шрифт:
Интервал:
— Нет.
— А я была несколько раз. Если ухватимся за ниточку, возможно, нам придется поездить по всей Европе.
Я сунул в свой «дипломат» кое-какие бумаги, хотел позвонить Бет Пенроуз, но решил, что лучше сделать это из дома.
Кейт убрала у себя на столе.
— Я еду домой собирать вещи. Ты тоже.
— Попозже… мне на сборы надо пять минут. Встретимся в аэропорту.
— Тогда до встречи. — Кейт отошла на несколько шагов, затем вернулась и поднесла губы к моему уху. — Если Халил здесь, то ты окажешься прав. Но если он в Европе, ты будешь там, где он. Правда?
Я заметил, что несколько человек поглядывают в нашу сторону.
— Спасибо за поддержку, — поблагодарил я Кейт.
Она ушла.
Я сел за стол и стал обдумывать неожиданный поворот событий. Если Халил сразу же покинул Америку, то каким образом и для чего он очутился в Европе? Даже ему захотелось бы вернуться на родину и почувствовать себя героем. А убийство какого-то банкира не может быть вторым актом трагедии, которая началась здесь. Черт побери… если ты слишком умный, то запросто можно перехитрить самого себя.
В смысле, мозг — это замечательная штука. Единственный познавательный орган человеческого тела… ну, не считая полового органа. Поэтому я и попытался заставить работать мозг на полную катушку, но другой орган подсказывал: «Поезжай в Европу с Кейт и трахни ее. В Нью-Йорке тебе нечего делать, Джон». Вряд ли кто-то пытался выманить меня в Европу, чтобы предоставить там возможность переспать с Кейт. Но возможно, кому-то понадобилось убрать меня отсюда, из гущи событий. Может, этот фокус с Халилом во Франкфурте подстроили сами ливийцы или ЦРУ. Очень противно, когда не знаешь, что происходит в действительности, кто твои друзья, а кто враги… как Тед Нэш, например.
Иногда я даже завидую людям с ограниченными умственными способностями. Скажем, своему дяде Берту, у которого старческое слабоумие. Однако до состояния дяди Берта я еще не дошел, и у меня в голове полно информации, различных версий и подозрений.
Я поднялся, чтобы уйти, затем медленно опустился на стул и снова поднялся. Со стороны это могло показаться очень странным, поэтому я быстрым шагом направился к двери, пообещав себе, что приму окончательное решение перед выездом в аэропорт. Пока я склонялся в пользу Франкфурта.
Уже направляясь к лифтам, я встретил в коридоре Габриеля Хейтама. Мы остановились, и он произнес своим тихим голосом.
— Похоже, у меня есть для тебя интересная информация.
— Ты о чем?
— У меня в комнате для допросов сидит парень, он ливиец, вступил в контакт с одной из наших групп наружного наблюдения…
— Сам вызвался?
— Да. До этого у него не было проблем с нами, информатором он не работал, вообще ни в чем не был замечен. Обычный парень по имени Фади Асвад.
— Слушай, что у них за имена?
Габриель рассмеялся.
— Эй, зайди в Чайнатаун, там у них у всех имена звучат как скачки шарика для пинг-понга. Так вот, этот парень, Асвад, водитель такси, и у него есть шурин, тоже ливиец и тоже водитель такси, по имени Гамаль Джаббар. Все арабы водят такси, да?
— Да.
— Рано утром в субботу Гамаль Джаббар позвонил своему шурину Фади Асваду и сказал, что уезжает на весь день, мол, у него специальный заказ, надо забрать пассажира из аэропорта Кеннеди, но он не рад и этому заказу, и тем деньгам, которые может получить за него.
— Я слушаю, слушаю.
— Гамаль также сказал, что если задержится допоздна, то пусть Фади позвонит его жене, которая является сестрой Фади, и успокоит ее, что все в порядке.
— И что?
— Тебе бы надо лучше понимать арабов.
— Я стараюсь.
— Гамаль сказал своему шурину…
— Да, понимаю. Что-то вроде… я могу не просто опоздать…
— Верно, он намекнул, что его могут убить.
— Так где же Гамаль?
— Мертв. Но Фади этого не знает. Я связался с отделом по расследованию убийств, и вот что мне там сообщили: сегодня утром в полицию Перт-Амбоя поступил звонок от раннего пассажира. Тот около семи утра шел через парк на автобусную остановку и заметил желтое такси с нью-йоркскими номерами. Он решил, что это странно, заглянул внутрь и увидел мертвого парня на водительском сиденье. Дверцы машины оказались запертыми, и он позвонил по сотовому телефону в Службу спасения.
— Так, пойдем поговорим с Фади.
— Ладно, но, по-моему, я из него все вытянул. На арабском.
— А я попробую на английском.
Пока мы шли по коридору, я спросил у Габриеля:
— Почему ты пришел с этим ко мне?
— Подумал, что тебе это может пригодиться. Да и не люблю я ФБР.
— Я тоже.
Мы остановились перед дверью комнаты для допросов, и Габриель сказал:
— Я получил по телефону предварительный отчет судмедэксперта. Этот парень, Гамаль, был убит одним выстрелом. Стреляли через спинку сиденья, пуля повредила позвоночник, пробила правый желудочек сердца и вошла в приборную панель.
— Сороковой калибр?
— Верно. Пуля деформирована, но точно, сороковой калибр. Парня убили в субботу вечером.
— Удалось проследить его маршрут?
— Приблизительно. На пунктах оплаты проезда о нем никаких данных за субботу. Живет Гамаль в Бруклине, оттуда он поехал в аэропорт Кеннеди, а уже из аэропорта, видимо, в Нью-Джерси. Не платя за проезд, в Нью-Джерси не попадешь — значит, он платил наличными, а пассажир, вероятно, прикрывался газетой или еще чем-то. В точности маршрут отследить не удалось, но пробег на счетчике соответствует расстоянию от аэропорта Кеннеди до того места, где обнаружили его такси. Мы еще не проверили, но, похоже, у него закончился срок лицензии на работу таксистом.
— Что еще?
— Я сообщил тебе все самое важное.
Я открыл дверь, и мы вошли в небольшую комнату для допросов. За столом сидел Фади Асвад, одетый в зеленый свитер, джинсы и кроссовки. Он курил, стоявшая перед ним пепельница была полна окурков, в комнате висели плотные клубы дыма. Разумеется, в федеральном учреждении запрещалось курить, но если ты подозреваемый или свидетель важного преступления, то можешь курить.
В комнате еще находился наш парень из ОАС — он следил, чтобы свидетель не покончил с собой каким-нибудь иным способом, кроме курения. Или чтобы не смылся, как было однажды.
При виде Габриеля Хейтама Фади поднялся со стула, и это мне понравилось. Я тоже был бы не прочь, чтобы мои свидетели и подозреваемые вставали при моем появлении. Парень, стороживший Фади, ушел, а Габриель представил меня:
— Фади, это полковник Джон.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!