Пятое сердце - Дэн Симмонс
Шрифт:
Интервал:
– Конечно, у миссис Стивенс очень уютно, – продолжал Хэй, вертя в пальцах пустой стакан, – но вряд ли она может, как мы, предоставить вам камердинера.
– Камердинера, – повторил Джеймс, чувствуя странное онемение во всем теле.
Не так ли ощущает себя персонаж, которого автор заставляет действовать наперекор характеру или здравому смыслу? Очень хотелось задать этот вопрос Холмсу; Джеймс даже невольно похлопал себя по карману, где лежала визитная карточка сыщика с адресом табачной лавки, через которую с ним можно связаться.
– И не просто камердинера, – сказал Хэй, еще сильнее подаваясь вперед, – а Грегори, одного из наших самых давних и доверенных слуг.
Джеймс вспомнил высокого седого слугу, от которого исходило достоинство и спокойная уверенность.
– Грегори его имя или фамилия?
– Фамилия, – ответил Хэй. – Имя, кажется, Терренс. Грегори не просто незаменим, когда нужно поворошить дрова в камине или сложить вашу одежду перед сном, он еще и бреет лучше всех слуг в доме.
– Мне и впрямь очень не хочется вновь обременять вас и Клару… – начал Джеймс.
Хэй поднял руки ладонями вперед и тут же быстро их развел, словно открывая дверь или от чего-то отмахиваясь.
– Это будет не как в прошлый раз, когда вы гостили у нас вместе с собственным гостем… Тогда у вас были, можно сказать, обязательства: обедать с нами, поддерживать светскую беседу, спускаться ко мне на ленч и так далее. Теперь комнаты будут полностью ваши. Они расположены в северо-западном углу дома. Правда, в них слышно улицу, но лишь самую малость. Дель некоторое время жил там, затем перебрался в старую спальню. Он сказал, комнаты слишком тихие. Слишком большие.
«Быть может, это комнаты с привидениями», – подумал Джеймс и улыбнулся, поняв, что не отказался бы от эктоплазменного посещения-другого. Быть может, сестра Алиса посоветует, что делать с горсткой ее краденого праха.
– И разумеется, горничные будут убираться каждый день, но только в ваше отсутствие, – говорил Хэй. – Обедать и пить чай, если хотите, можете у себя… Грегори будет не только вашим камердинером, но и вашим привратником. Само собой, вы получите собственный ключ от входной двери, чтобы уходить и приходить, когда пожелаете, никого не беспокоя.
– Признаюсь, что у миссис Стивенс мне было несколько одиноко, – сдался Джеймс. Он отдохнет. Сможет писать.
– Ничего удивительного… особенно после того, как мистер Холмс так внезапно съехал, – ответил Хэй. Государственный муж будто и не заметил, что Джеймс приподнял брови. – Так вы согласны, Гарри?
Джеймс кивнул.
– Замечательно! – воскликнул Хэй. – Я отправлю ребят с фургоном забрать ваш чемодан и прочий багаж.
Минуту спустя они уже стояли перед входной дверью. Сыпал весенний дождь, воздух благоухал молодой листвой. Подали брум Хэя; камердинер Грегори сидел на козлах рядом с кучером, держа над головой красный зонт. Затем те же добродушные конюхи в блестящих от дождевых капель кожаных кепках подогнали фургон, на котором предстояло везти багаж.
Джеймс спросил:
– Джон, как вы узнали, что Холмс съехал? Это произошло только сегодня утром.
Хэй улыбнулся, хлопнул писателя по плечу и, раскрыв зонт, повел его к экипажу.
– Гарри, Гарри… опасно недооценивать скорость, с какой по Вашингтону распространяются даже самые пустяковые новости. И уж особенно в окрестностях Лафайет-парка. Дочка вашей хозяйки, хоть и слабовата умишком, во всех подробностях рассказала нашему лакею об отъезде Холмса рано утром у овощных лотков – наверное, еще до нашего с вами пробуждения.
Джеймс устроился в приятно пахнущем кожаном нутре закрытого экипажа. Хэй сложил зонт и постучал деревянной рукоятью по козлам:
– До скорой встречи, Гарри!
Несколько кварталов до пансиона Джеймс ехал в молчании. История о том, что дочка миссис Стивенс рассказала соседскому лакею про Холмса, а Джон или Клара услышали, как лакей передает новость другим слугам, звучала крайне правдоподобно.
Однако Генри Джеймс в нее не поверил.
Утро своего дня рождения Холмс провел с пользой и удовольствием. До́ма (вернее, в квартире на Бейкер-стрит, которую про себя по-прежнему называл домом) он в унылые промежутки между расследованиями часто спал до одиннадцати, а то и до полудня, завтракал и вновь отправлялся в постель. Конечно, летаргию усиливала кокаиновая смесь, которую он вкалывал себе в те тоскливые дни. Новое героическое лекарство вроде бы не оказывало такого действия; с другой стороны, расследования всегда его бодрили.
В это конкретное утро четвертого апреля он проснулся на заре и отправился снимать себе новое жилье – в ту самую старую гостиницу «Кирквуд-хауз» на углу Северо-Западной Двенадцатой улицы и Пенсильвания-авеню, которую они с Джеймсом видели вчера вечером. Поговаривали, что ее снесут если не в этом месяце, то в следующем, однако гостиница понравилась Холмсу своей уютной обжитостью: дорогие, но выцветшие на солнце шторы, превосходной работы кресла, такие старые, что их потертость не могли скрыть даже салфеточки на спинках, забота о постояльцах, не переходящая в назойливость. Сыщик понимал, отчего даже самые успешливые коммивояжеры хранят верность этому заведению.
Он нанял трех надежных молодцов с фургоном (по рекомендации управляющего, отца одного из троих) без лишнего шума забрать чемоданы и упакованные тюки из пансиона миссис Стивенс.
К этому времени начали отпирать магазины, и Холмс купил себе револьвер. Он заранее приметил изрядное количество оружейных лавок и вошел в ближайшую к «Кирквуд-хаузу» через минуту после открытия. Под стеклом обнаружился богатый выбор револьверов, рассчитанных, судя по виду, на отчаянных ковбоев; другие револьверы висели по стенам.
– Могу я вам помочь, сэр? – спросил усатый приказчик.
– Есть ли у вас новые соковыжималки? – спросил Холмс.
– Да, сэр, разумеется, сэр. С какой длиной ствола – два дюйма или три?
– Три.
– Да, у того, что с трехдюймовым стволом, точность побольше, сэр, – заметил приказчик, открывая витрину и доставая револьвер.
«Да, из него я сумею, находясь внутри сарая, попасть в стену этого сарая с близкого расстояния, – подумал Холмс. – Возможно, сумею».
– Какой калибр вы предпочитаете, сэр?
– Тридцать восьмой.
– Есть еще тридцать второй, сэр. Они чуток подешевле и малость легче.
– Тридцать восьмой, пожалуйста, – твердо повторил Холмс.
Приказчик важно продемонстрировал револьвер (который был куда меньше всех остальных в лавке), переломил ствол, показывая, что барабан пуст, и протянул оружие Холмсу.
Тот отметил, что смит-вессоновские патроны тридцать восьмого калибра будут плотно входить в зарядные каморы, защелкнул барабан и, держа револьвер на вытянутой руке, прицелился в кирпичную стену лавки.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!