Останься со мной - Дженнифер Арментроут

Мой гнев начал угасать, и я ухватилась за него, стараясь не отпустить, потому что гнев не раз помогал мне в самых отчаянных ситуациях. И все же в словах Джекса была истина. Сколько всего произошло, начиная с той субботы. На нас столько всего навалилось, что я даже не вспоминала об Эйми, пока она не ввалилась к нам посреди ночи.

– Тебе есть что ответить? – спросил Джекс.

Да. И много всего. Он дал мне шанс все исправить, сделать так, чтобы эти помои больше не отравляли наши отношения, но я молчала, потому что все еще злилась на него, все еще переживала и стыдилась случившегося. И мне хотелось быть стервой. Так что я просто молча смотрела на Джекса.

– Прекрасно, – бросил он.

У меня по спине пробежали мурашки. Мне нужно было открыть рот. Нужно было что-то сказать.

Джекс сделал еще один шаг и оказался прямо передо мной.

– Калла, я скажу тебе еще кое-что. У тебя не было нормальной жизни. Можно сказать, ты вообще не жила.

Тут я снова обрела способность говорить.

– Еще как жила!

– Ты? Правда? – спросил Джекс. – По-моему, ты в жизни ничего не попробовала. У тебя были только твои «три П». Что это вообще за хрень?

Вот это да. Я была потрясена.

– Откуда ты о них знаешь?!

– Текила, детка. Ты много всего выболтала.

Черт! Конечно, он все запомнил. Я готова была сгореть со стыда. Я рассказала ему о «трех П», а теперь они представлялись мне ужасно унылыми. И, черт возьми, парень был прав. Я толком и не жила никогда. Но слышать это все равно было тяжело.

– До меня ты никогда не целовалась и ни с кем не спала, – сказал он.

– Что ж, спасибо, – ехидно ответила я, не желая расставаться со своей злостью.

Джекс покачал головой.

– Ты не понимаешь, о чем я. В этом нет ничего постыдного. Я просто пытаюсь сказать, что ты никогда прежде никого к себе не подпускала, а я готов поспорить, что желающих было немало, просто ты их даже не замечала. Как я и сказал, тебе просто не хватает опыта.

– Да, это я уже поняла. Ты уже столько раз об этом напомнил.

Джекс то ли мудро решил не обращать внимания на мое замечание, то ли моя глупость уже его достала, потому что в ответ я услышала:

– И ничего не изменится, пока я буду спускать это на тормозах.

Я медленно выдохнула. Все мускулы напряглись.

– Что ты сказал?

– Ты мне не доверяешь, но это не самое худшее, Калла. Черт возьми, хуже то, что ты, очевидно, не слишком высоко меня ценишь, раз действительно думаешь, что я готов строить планы о том, как бы поразвлечься с какой-то девицей, когда другая лежит в моей футболке у меня в постели. Ты совершенно не знаешь меня.

На этот раз я поморщилась совсем по другой причине.

– И мне от этого больно, – добавил он.

Внимательно посмотрев на меня, Джекс затем развернулся и зашагал наверх. Я услышала, как хлопнула дверь.

Не знаю, сколько я еще стояла, не в силах сойти с этого места. Злость уже ушла, но я была совсем сбита с толку. Как получилось, что в начале нашего спора я с полным на то основанием обвиняла его, а теперь он так разозлился на меня, что даже закрылся в комнате? Я же не сделала ничего плохого.

Или сделала?

Может, мои выводы были преждевременными? Я ведь не слышала всего, что он говорил Эйми. Одни обрывки фраз. И Джекс извинился за субботу. Он сказал, что этого не повторится, но искупало ли это его вину? Я не знала. В этом и заключалась проблема. Я не знала.

Одному Богу известно, сколько я стояла посреди комнаты, прежде чем набралась мужества и медленно поднялась наверх. Я ожидала, что дверь спальни будет закрыта, но это было не так.

Закрытой оказалась дверь соседней комнаты. Я подошла к ней, намереваясь постучать, но замерла в нерешительности. Сложив руки на груди, я стояла возле спальни, но не знала, что сказать, если я постучу, а он ответит. Во мне все еще полыхал гнев, смешанный со стыдом и смущением.

Я прислушалась, надеясь услышать, есть ли за дверью какое-нибудь движение. Мне показалось, что я действительно различила шаги, и замерла в ожидании того, что дверь вот-вот откроется, но прошло несколько секунд, а этого так и не случилось.

Прикусив губу, я закрыла глаза, подождала еще немного, а потом вернулась в спальню и залезла в постель. Усевшись на своей половине кровати, я молча смотрела на часы. Медленно уплывали минуты. В конце концов я легла лицом к открытой двери. Все это было неправильно. Я лежала у него в постели, и он злился на меня, а я злилась на него.

Я сглотнула, но ком в горле никуда не исчез. Глаза стали влажными. Как и щеки. Я взяла подушку, на которой он спал, прижала ее к груди и закрыла глаза. Чувствуя жуткую пустоту внутри, я лежала и думала о том, как все в одночасье сломалось и как мне теперь это исправить.

В какой-то момент мысли мои стали путанными, и я, видимо, заснула. Мне приснился сон, в котором я ходила по этому дому в поисках Джекса, звала его, но не могла ни догнать, ни привлечь его внимание. А когда этот сон рассеялся, я почувствовала, как он гладит меня по голове, как осторожно заводит волосы мне за ухо. И его губы касались моей щеки.

Все это было так реально, что, когда я проснулась, измученная, с опухшими глазами, то была практически уверена, что он лежит рядом, что его половина кровати не холодная. Но это было не так. Я все еще прижимала к груди его подушку, но Джекса рядом не было.

Я не хотела вставать.

Казалось, я проспала всего несколько минут. Глаза щипало, в горле пересохло. В висках пульсировала боль. Я тотчас вспомнила, что случилось между нами и Эйми. Сейчас я уже готова была признать, что Джекс прав. У меня мало опыта в этой области. Я не разбираюсь в отношениях между людьми. Все мои познания об этом ограничиваются тем, что я могла видеть, наблюдая за своими друзьями.

И Джекс был абсолютно прав.

В субботу я справедливо рассердилась на него, но потом не дала ему шанса все объяснить, и парень извинился передо мной. Тем более он не мог отвечать за поступки Эйми. Он же не давал ей никакого повода.

Я сильнее сжала подушку.

Теперь, когда гнев угас, я готова была признать и то, что накануне слышала не весь их разговор. За исключением того, что он недостаточно сдерживал провокации Эйми, Джекс не сделал ничего плохого.

И ночью он за меня заступился.

А затем извинился и признал, что чувствует себя настоящим дерьмом.

И сказал все честно.

Мне нужно было поговорить с ним – без крика, без драм. Мне нужно было поговорить с ним и все выслушать.

Отпустив подушку, я вылезла из постели и босиком вышла в холл. Дверь соседней комнаты была открыта, но Джекса не было и там. Спустившись на первый этаж, я прошла по пустой гостиной, заглянула на кухню.