Княгиня Ольга. Пламенеющий миф - Елизавета Дворецкая

– Олег Святославич был погрбеен у Вручего, где правил и погиб;

– Ярополк Святославич погиб в городе Родне, ниже по Днепру, о перевозке его тела в Кие ничего не сказано, а в эту самую Десятинную церковь Олега и Ярополка перенесли только при Ярославе, в 1044 году.

А ведь это все, больше мы никаких Рюриковичей до Владимира не знаем. Однако на родовом кладбище упокоились не менее как девять человек: найдена одна парная могила (мужчина и женщина), три женских могилы и четыре мужских. То, что это члены княжеской семьи, косвенно подтверждается тем фактом, что Десятинная церковь становится родовой усыпальницей князей, умерших после крещения. Не мог же Владимир, имея намерение соорудить родовую усыпальницу, оставить в ней могилы чужих людей! А они оставлены сознательно, строители Десятинной церкви никак не могли их не заметить.

По летописному преданию, Владимир переносит в Десятинную церковь останки Ольги, а Ярослав – Олега и Ярополка Святославичей. Так может, Ольгу и нести было недалеко? Ведь она указала перед смертью, лишь что не нужно насыпать над ней курган, но не оговорила какого-то особенного места. И тогда летописное «погребоша ю на мѣстѣ» означает то самое единственное место, где и полагалось хоронить членов княжеского рода.

Примеры таких же решений в средневековой Европе нередки. В Дании, в Бельгии, во Франции эпохи Меровингов неоднократно зафиксированы случаи, когда в начале эпохи христианизации церкви строятся над богатым погребением языческих времен (королевским), так, чтобы погребенный оказался под полом на почетном месте. Ученые предполагают, что таким образом поддерживалась преемственность между членами знатных родов, живших до христианизации и после: крещеные потомки включали умерших дедов-язычников в новую христианскую традицию. В исландских сагах тоже описаны случаи, когда после строительства церкви в нее переносились останки людей, умерших до того.

Сделаем краткое описание могил под церковью, чтобы было яснее, что это за люди. (К сожалению, найдены они были в основном в те времена, когда научный уровень раскопок был много ниже нынешнего.)

1) Погребение номер 109. Могильная яма очень большая – 5х5 метров, но она практически пуста: все ее содержимое было выбрано еще в древности, при строительстве Десятинной церкви. Осталось несколько предметов, в том числе ременная пряжка и украшение колчана (предположительно), поэтому могилу считают мужской. Куда, интересно, обитателя этого просторного жилища переместили? Судя по размерам ямы (в среднем вдвое больше других) здесь могла быть пара, а то и со слугами и животными. Из-за больших размеров эту яму первоначально даже принимали за котлован от жилища.

2) Погребение мальчика (предположительно 6–8 лет), сооруженное не ранее 912 года (номер 110).

3) Парное погребение (мужчина, женщина и лошадь). Позднее 920-х годов (номер 112).

4) Погребение мужчины с принадлежностями для верховой езды, боевым топором, копьем и 15-ю стрелами в колчане (номер 113).

5) Погребение женщины (номер 123). Возле черепа – остатки златотканой парчи с узором, вышитым серебряной нитью. По два золотых височных кольца с каждой стороны (всего 4), богатое ожерелье из разных бусин, в том числе семь серебряных, с подвеской из золотого кольца с надетой на него бусиной, два серебряных браслета и по два золотых колечка на каждой руке, фибула возле пояса (могла быть от кафтана), серебряный дирхем и деревянное ведерко у ног.

6) Погребение женщины в гробу (номер 122), с ожерельем, серебряной круглой фибулой, остатками деревянного ведерка и серебряной отделкой от деревянного ковша («пиршественный набор», о скральном значении которого мы уже говорили).

7) Еще одно женское погребение под церковью, в гробу, как и предыдущее, но с богатым набором украшений: 8 височных колец, 24 бусины, два дирхема 905–906 годов.

8) Погребение мужчины 35–40 лет, в гробу, но с набором вещей, которого хватило бы и на камеру: боевой топор, колчан с оковками, в нем 4 стрелы, кресало и кремень, несколько «колец» (возможно, детали от ремня), нож в ножнах и сундук в ногах.

Я посчитала только погребения, найденные непосредственно под фундаментом Десятинной церкви. Пять камерных погребений несомненно указывают на высокое общественное положение этих людей. Три погребения в гробах могли принадлеждать людям, причастным к христианству (может быть, принявшим так называемое «неполное крещение»), но умершим, как и Ольга, в языческую эпоху, когда их родичи были не готовы расстаться с обычаем старины и отослать покойных на тот свет без вещей. Так что, возможно, Ольга была не первой даже в собственной семье, кто пожелал быть погребенным «с землей ровно».

Кем могли быть эти девять человек, среди которых даже маленький мальчик получал могилу размером 3х2 метра и множество металлических предметов, в том числе из серебра? Любая из одиночно погребенных богатых женщина могла быть, скажем, княгиней, женой Святослава. Или одной из ранних жен самого Владимира. В погребении 123 был арабский дирхем чеканки 961–976 года, то есть женщина умерла в любом случае между 976 и 991 годом, могла принадлежать и к поколению Владимира, и к двум предыдущим. Но кто остальные – если ни один из известных нам ранних Рюриковичей попасть сюда не мог? Кем была пара из погребения номер 112? Женщина – не рабыня, судя по княжескому убору. Чей-то неизвестный брат с женой? Чья-то дочь с мужем? Возможно, среди мужчин, погребенных в гробах, находится Олег Моравский – по чешским легендам, он умер на Руси в 967 году, то есть до официального крещения страны.

Особенное подозрение мне внушает погребение номер 109 – пустая могильная яма площадью 5.5х5.5, то есть более десяти квадратных метров, что заметно больше прочих «родственных» погребений. Верхние венцы ее сруба выходили в тот уровень, на котором располагался фундамент церкви, он мешал строительству, поэтому что-то сделать с погребением было необходимо. М. К. Каргер в монографии «Древний Киев» высказывает мнение, что могила была просто разграблена, а кости выброшены. Но возможно и другое объяснение – что все это было вынуто и перемещено. Уж не был ли там изначально похоронен сам Олег Вещий? Возможно, репутация «вещего» помешала оставить его на прежнем месте, уж очень он был неуместен под церковью. Может, сторонники «языческой партии» слух пустили, что-де вещий князь не позволит стоять церкви чужого бога над его могилой, как знать? Но ссориться с таким человеком никто не хотел и после смерти, поэтому и костяк, и все имущество аккуратно выбрали и перенесли в какое-то другое место. Возможно, поэтому в преданиях, дошедших до летописца сто лет спустя, и наблюдается путаница с местом погребения Олега – не то в Киеве на горе Щековице, где «есть могила его доныне», не то в Ладоге (где тоже есть «Олегова могила», но та – точно не его)…

А может, это опустевшая могила самой Ольги? Ведь определение могилы как мужской строится на обнаружении пряжки от мужского пояса и украшения колчана (предположительно) с венгерским влиянием, но это ведь может быть и «посылка» на тот свет для Игоря, например (обычай передавать посылки с новым умершим дожил до сегодняшнего дня). Тогда вообще все сходится – могила княжеских размеров, выбранная, когда ее знаменитая обитательница переехала «этажом выше». Но увы, это все одна игра в догадки. Были найдены венцы сруба и два дирхема, и сегодня это дало бы возможность точно установить год устройства могилы; но могилу исследовали в 1908 году, когда таких возможностей не было, и я не знаю, сохранились ли эти вещи до наших дней.