Капица. Воспоминания и письма - Анна Алексеевна Капица

пишет, что, по ее соображениям, Тимоша [Н. А. Пешкова] опять объединилась с В. Ф. Если это так, то у меня не найдется аргументов, чтобы ее оправдать и мне трудно будет общаться с ней даже без В. Ф. Так постепенно обрываются нити, связывающие меня с „семьей Горького". Недаром мне было так грустно, когда я перед отъездом пошла на Никитской в комнаты Алексея Максимовича и просидела там час, вспоминая все прошедшее, связанное с А. М. <…>

Когда Вы думаете ехать в Чехословакию?..»

Анна Алексеевна – Валентине Михайловне

«25 августа 1959 г., Татранска Ломница

Мы добрались до обожаемых Татр! Ехали через Варшаву, это странный город, еще весь с остатками разрушений, восстановлено главным образом все старое: Старое Място, Университет, и сделано это совсем поразительно, мастера удивительные. Теперь решено строить больше жилых домов, а то варшавянам просто негде жить. Парки прелестны, но весь город оставляет какое-то грустное впечатление. Потом попали в Ченстохова, вот это совсем необыкновенно. Хотя был самый простой будний день – масса народу, все ходят и молятся, а перед собором громадная площадь, где, как на ярмарке, продается всякая святая всячина, я купила лубочную картинку и свистульку. Вот это предприятие громадное, монахи, ксендзы, всюду надписи, где мыть руки, где ноги! Кругом монастыря и собора чудесная терраса со „Страстями Господними", где все преклоняют колени и молятся. Мы просто остолбенели, после Италии и Франции я нигде такого не видела.

А Польша вся единоличная, с нашей восточной стороны довольно бедная, а дальше на запад и юг около Кракова богатые хутора, каменные домики и всюду полоски, полоски и люди пашут на лошадях. <…> Следующей нашей остановкой был Освенцим. Это такая страшная картина, о которой даже нельзя написать. Все, что мы знаем об ужасах немецких лагерей, не дает даже отдаленного представления – это организованное методическое убийство, когда уже ничего человеческого не остается в людях. Все самые страшные людские пороки освобождены и поощряются. П. Л. не смог все это видеть и ушел нас ждать в машину.

Вечером мы были в Кракове, чудесный цветущий, целехонький великолепный город, масса энергичных женщин, магазины переполнены прекрасными вещами, но цены!! Наутро мы нашли одного знакомого поляка-физика[158], директора физического института. Он нас сначала водил по своему институту, а потом по старому Университету, где все так, как было 300 лет тому назад, все традиции сохраняются, все убранство тоже. Под конец пришли в лабораторию алхимика, где работал Фауст. Над камином висят всякие чудища, вроде мумии кошки, черепахи, какие-то реторты, колбы, изображение алхимических формул и не поймешь что. В эту лабораторию к Фаусту приходил Мефистофель и, уходя, притворил за собой дверь, и рука его прожгла дерево, и до сих пор видна вся ладонь. Вот видите, какие мы места посещаем. К сожалению, Вавельский замок был закрыт, и мы были только в соборе, на могилах королей, у Пилсудского лежат цветы. Правда, мы несколько успокоились, увидав, что и у Мицкевича и Словацкого тоже цветы. Скажу Вам по секрету, что алтарь в Кракове мне понравился меньше, чем в словацком городе Левоче, где он сделан учеником мастера Вита Ствоши и где весь собор чистейшей готики, без барокко, которое мне порядком приелось. Но весь Краков обаятелен, до того там много маленьких трогательных деталей, и ворота, и наличники, какие-то зверушки на домах, своды окон. В довершение всего, нам сказали, что в Кракове 40 действующих монастырей, семинарий и пр., и пр.

От Кракова до Татр совсем близко, по дороге заехали к нашим польским друзьям, оказалось, что они только что построили крошечный горный домик около Закопане, на той дороге, по которой мы ехали. Сейчас уже думаем о том, как поехать дальше в Прагу, это дней через 10, а пока отдыхаем от машины. Сейчас здесь всё полно туристами и все ходят в коротеньких трусиках – все, всё равно [какой] пол, возраст, седые или черные волосы. Мы в юбках и брюках прямо белые вороны. Это очень занимательно и весело, как-то просто и быстро привыкаешь, и кажется, что так и нужно. Очень хочется

Вас видеть и жаль, что Вас нет, чтобы вместе посмотреть на диковинки и посмеяться. Как Вы там живете?..»

«19 сентября 1959 г., Прага

…..Вчера приехали в Прагу и 23-го едем домой. Так что числа 28. IX будем в Москве. <…> Как и где Вы? Очень соскучилась без наших веселых встреч. Хочется просвещаться вместе. Мы объехали всю страну, видали уйму людей и вещей. Я Вам писала письмо на Москву, получили его? Все шлют привет, особенно П. Л…»

«27 апреля 1960 г., Москва

… Я совсем не повышаю свой культурный уровень, хотя читаю американские романы. Один очень длинный, очень интересный, но с анатомическими подробностями зех’а, вполне натуралистическими. Это серьезный автор и серьезный роман, психологический к тому же. Придется Вам его почитать, я его получила от одной знакомой американки.

На выставке не была, я не хочу расстраиваться одна, это очень скучно и грустно. Лучше поеду посмотрю в Бухаресте Ван Эйка и Эль Греко! Мы будем проезжать церкви в Сев. Румынии, все расписанные фресками снаружи. Очень хочется все это видеть. Жаль, что без Вас, а так бы было интересно вместе. Я обложилась путеводителями, картами, словарями и пр., и пр. И мне кажется, я уже всюду была. В Болгарии очень хочется увидеть живопись IX в. до Р.Х. в могильниках около Казанлыка[159]. Но туда пускают только избранных, я очень надеюсь, что мы попадем в их число. Живопись так деликатна, что боится воздуха и людей…»

«10 мая 1960 г., Румыния, г. Синая

…Вот мы доехали почти до Бухареста, а через 2 дня будем в Болгарии. Едем очень интересно, страна необыкновенно живописная, народ приветливый и непосредственный, говорит только по-румынски, поэтому много смешного. Разговариваем

с разговорником. Вот только погода нас не балует. В Карпатах, куда мы забрались по серпантину, был дождь, а потом пошел снег. Наконец здесь, в Синае, светит солнце и, кажется, будет тепло. Ехать очень интересно. Мы были в таких местах, куда немногие приезжают, даже лошади пугаются! А их здесь несчетное количество. Очень живописны деревни, многие в нац. костюмах, на воротах чудесная резьба, очень красочно. В Молдавии – избы всех цветов.

Все шлют привет. Целую…»

«14 мая 1960 г., София

Дорогая Валентина Михайловна,

Мы в Болгарии. Сейчас уже в Софии. Но видели этот чудесный город, тот, который посылаю Вам. (На обороте открытки