Мертв только дважды - Антон Чиж

Полшестого Мечик разбудил телефонным звонком Гёзу, спросил: не будет ли он возражать, если в его саду он закончит дело, которое не удалось сделать в особняке князя. Сонный толстяк не сразу понял, о чем речь. Пришлось сказать прямым текстом: приглашены «друзья» Шандора на загородный пикник. Он просит не реагировать на сигналы о проникновении и не взрывать мины, которыми напичкан дом по периметру. Гёза фыркнул и пожелал победы в маленькой войне.

— Если не трудно, не превращай мой домик в развалины, — добавил он. — Жена будет недовольна.

Мечик пообещал сделать все от него зависящее.

— Когда я смогу вернуться? — спросил Гёза.

— Если позвоню, то сегодня. А если нет — придется решать самому.

— Спасибо за честность, испанец.

— Спасибо, что взорвал особняк на минуту раньше…

Гёза засмеялся и отключился.

…В отдалении остановился черный «Мерседес» с тонированными стеклами. Вышел мужчина крепкого сложения в короткой кожаной куртке и черных очках. Упругой походкой тренированного бойца пошел к дому, толкнул калитку, остановился метрах в десяти.

— Товар готов? — он говорил по-немецки.

Мечик положил руки на колени, демонстрируя спокойствие и расслабленность.

— А ваш?

Посланник развернулся, как на плацу, пошел к машине. Отрыв дверцу заднего сиденья, наклонился, как будто совещался. Мечик не видел, что там происходит. Он и так знал. Двери открылись одновременно. Вышли трое бойцов в одинаковых куртках и защитных очках. Последним выбрался профессор Штейн. Он поправил старомодную шляпу с креповой лентой и запахнул плащ. Наверно, боялся сырости.

Из багажника извлекли тело. Большой черный мешок закрывал до пояса. Руки пленника были заведены за спину. Он шатался, но смог идти сам. Сзади его подталкивал боец. Дверцы машины остались распахнуты.

Мечик не изменил позы. Трое вошли в сад и заняли позиции так, чтобы держать его под прицелом с трех сторон. Оружия в руках у них не было. Оно могло появиться в любую секунду. Короткая куртка плохо скрывала кобуру.

Когда безопасность была обеспечена, Штейн вошел в калитку и направился к Мечику по мощеной дорожке. Человек с мешком на голове остался за забором.

— Доброе утро, сеньор Карлос, — Штейн прикоснулся к шляпе парой пальцев.

Не было смысла проявлять вежливость: это утро не будет добрым.

— Достали Вагнёра?

Штейн кивнул за плечо.

— Как видите…

— Я вижу человека с мешком на голове. Не знаю, кто это.

— Ваш заказ.

— Не вижу его лица.

— Это Вагнёр. Даю вам слово.

— Я вам верю, профессор, — сказал Мечик, невольно вспомнив, как не раз говорил эту фразу. — Покажите его лицо.

Штейн наклонил голову, как сова, которая высматривает мышку.

— Нашу часть контракта мы выполнили. А что же вы?

— Я всегда выполняю контракт. Как вам известно.

— Отлично… Где вещь?

— Здесь, — сказал Мечик и зевнул, как будто утомился.

Профессор оглянулся.

— Заставите нас перерывать весь сад?

— Не заставлю…

— Тогда не будете ли вы столь любезны…

— Не буду, — сказал Мечик, разваливаясь на ступеньке и опираясь локтями. — Пока не увижу месье Вагнёра живым и относительно здоровым.

— Раз вы настаиваете…

Штейн оглянулся и неторопливо кивнул. Пленника подтолкнули. От неожиданности тот пошатнулся, поймал равновесие и двинулся вперед. Боец придерживал его за плечо. Трое бойцов одновременно стали приближаться. Мечика брали в кольцо. К такому варианту он был готов. Рукоятка SIG-Sauer легла в ладонь. Предохранитель снят. Чтобы уравнять шансы, требовалось две секунды.

— Сеньор Карлос, будьте благоразумны…

— Покажите Вагнёра, и вещь ваша…

— Пожалуйста, он ваш…

Пленный двинулся слишком быстро, оторвавшись от сопровождения. Как будто этого ждал. Они поторопились. Слишком спешили. Мечик понял замысел: когда он начнет снимать мешок, пленник возьмет его в плотный контакт, не давая свободы рукам. Для этого он нужен: подойти близко. Остальное решит численное преимущество: его скрутят. А дальше заставят рассказать, где спрятан кувшин.

Мечик положил палец на курок. Человеку в мешке осталось метра три.

Бойцам по флангам — примерно столько же.

Пора…

— Таранга!

Он не успел выкинуть руку.

Охранявший пленника без видимых причин повалился на траву. Следом упал боец, который должен был атаковать Мечика спереди. Потом третий, с левого фланга. Штейн обернулся, дернул головой и свалился плашмя. Человек в мешке замер, не понимая, что происходит. Терял драгоценные секунды. Боец с правого фланга выхватил Uzi и дал слепую очередь за забор. Что было ошибкой. Согнувшись пополам, он упал лицом в траву. Наконец ложный Вагнёр сорвал мешок, выставил оружие. Стрелять было не в кого. Он двинулся к калитке, стремясь к машине, но не сделал и пары шагов. Из лба брызнул фонтанчик, обманщик упал на профессора. Все было кончено. Высокий класс стрельбы. Фигурки падали, как в тире.

Мечик не шелохнулся. Он слышал тихие хлопки из-за забора. Он ждал этого. Он ждал стрелка. Стрелок показался. Только был хорошо прикрыт.

Ребекка сильно выгнулась вперед. Как будто у нее были сцеплены не только кисти рук, но и локти. Ею прикрывались как щитом. Человек у нее за спиной держался боком, выставив ствол с глушителем. Мечик не помнил, чтобы старый знакомый стрелял с левой руки. С такого расстояния и в такой позиции стрелять в него нельзя: Ребекка слишком большая мишень. Попасть без прицеливания невозможно. А прицелиться не дадут.

— Мой милый Карлос, бросай оружие! — по-немецки крикнул Вагнёр.

Мечик медленно вытащил руку и отбросил SIG-Sauer.

— На колени!

Слишком далеко… Мечик неторопливо встал, сделал шаг на дорожку и опустился на колени, широко расставив ноги для упора. Ладони покорно завел за голову.

— Руки вперед, чтобы я видел!

В такой ситуации спорить бесполезно. Мечик протянул руки перед собой.

Они приближалась. Ребекку держали крепко. Вагнёр страховался как мог. Подвел заложницу на расстояние двух метров, рывком заставил остановиться. Выглянул из-за ее плеча и улыбнулся.

— Как долго я ждал этого момента!

Старинный друг, погибший в парке Никкенхайма, выглядел неплохо. За двадцать пять лет изменился, сделал несколько пластических операций, отрастил бороду, немного располнел. Только нож хирурга и жирок не могли обмануть того, кто знал его двадцать пять лет назад и вместе с ним проходил огневую полосу под Балаклавой. Это был он. Никаких сомнений. Мечик глубоко и спокойно вздохнул.