Москва слезам не верит - Валентин Черных

– А вы все пожелания вводите в компьютер?

– Компьютер – это мечта. Мы пока бедные. Составляем картотеку. Пары сидят за столиками, танцуют. У нас работает почта. Например, у вас номер восемь, и вам приходит записка от номера шесть. Вы смотрите. Если нет противопоказаний – отвечаете.

– А что надо отвечать?

– Ничего. Вы получили записку от номера восемь. И пишете на листке: номеру восемь от номера шесть. Это сигнал, что вы готовы говорить.

– Или не пишу…

– Или не пишете, – согласилась заведующая. – Значит, вы не принимаете приглашения. Это все тайно.

– Интересно, давайте я внесу плату и поучаствую в игре.

– К сожалению, это невозможно, – возразила заведующая. – Клуб гарантирует, что все присутствующие не замужем и не женаты.

– Я не замужем. Могу показать паспорт.

– Ну что вы! Я вам и так верю! Пожалуйста! У нас одна заболела, и за столиком есть место. Вам, по-видимому, около сорока?

– Около, – призналась Катерина.

– Вам, конечно, нужен интеллигентный, с высшим образованием.

– Интеллигентность хорошо бы, образование не самое главное. А почему вы меня об этом спрашиваете?

– Сейчас поймете. Как вы относитесь к туризму?

– Никак!

– Это уже хуже. – Заведующая задумалась и заглянула в свои записи. – А как вы относитесь к классической музыке?

– Хорошо под нее засыпаю.

– А как вы относитесь к кинокомедиям?

– Тоже никак. Стараюсь не смотреть.

– Здесь есть совпадения, – заведующая поставила крестик.

– С кем?

– Сейчас узнаете. Возраст – пятьдесят, плюс-минус?

– Почему же? – возразила Катерина. – Лучше сорок, плюс-минус.

– Извините. Сорокалетние мужчины предпочитают тридцатилетних.

– А почему же учитываются только их предпочтения?

– Потому что их меньше, пока. На каждом вечере должно быть равное количество мужчин и женщин. Но женщин всегда оказывается больше. У меня есть данные, что некоторые мужчины перепродают свои приглашения женщинам в два-три раза дороже, нарушая нам и без того хрупкий баланс. Почему я вам задавала эти вопросы? Есть тут у меня один кандидат. Даже странно, что он к нам пришел. Пятьдесят один год. Как говорят французы, пятьдесят – это возраст женихов. Разведен. Кандидат наук. Заведует лабораторией. Ездит в зарубежные поездки.

– Это в смысле туризма?

– Ну что вы! По служебной линии. У него номер четыре, и он будет сидеть за столиком десять. Ваш номер будет девяносто третий. На номер четвертый претендует дама номер пятнадцатый. Она будет сидеть с ним за одним столиком. Конечно, я отчасти совершаю служебное преступление…

– Не надо ничего совершать, – тут же решила отказаться Катерина. – Я не хочу посягать на чужое.

– Никакого посягательства нет, – заверила ее заведующая. – Это, так сказать, предварительный расклад, но мы не исключаем целеустремленного выбора. По правилам нашего клуба вы можете заговорить с каждым, а главное наше правило – в клубе все равны. На танец может пригласить как мужчина, так и женщина. Кстати, женщины более активны. – Заведующая протянула Катерине карточку с номером три и английскую булавку. – Я вам только советую снять значок депутата Моссовета.

– Почему?

– Мне трудно спрогнозировать реакцию – или это привлечет к вам внимание, или наоборот. Мы ничего не запрещаем, но мужчинам рекомендуем не надевать ордена, только орденские колодки.

– А как насчет драгоценностей у женщин?

– Здесь нет ограничений.

– Судя по услышанному, вы проделали огромную и нужную работу. – Поколебавшись, она все-таки задала вопрос: – Скажите, а вы замужем?

– Увы, – смутилась заведующая. – Сапожник всегда без сапог.

– Но, судя по вашей характеристике, вам нравится этот пятидесятилетний завлаб. Зачем же вы рекомендуете его другим? Никому не показывайте. Сделайте все, чтобы он стал вашим.

– Но это использование служебного положения! – возразила заведующая.

– Никакое это не использование. От этого никто не страдает. Он страдает. Он свободен. Да, на него есть претендентки, но и вы претендентка.

– Он предпочитает блондинок!

– Станьте блондинкой! Это ведь так просто. Если мне удастся с ним поговорить, я скажу, что он произвел на вас неотразимое впечатление.

– Я даже не знаю, что вам и ответить, – смутилась еще больше заведующая.

– А ничего отвечать и не надо.

– А если он вам и самой понравится?

– Я вам об этом скажу. – Катерина сняла депутатский значок и приколола вместо него карточку с номером девяносто три.

В зале стояли столики с номерами, за которые рассаживались женщины и мужчины. Через довольно мощные колонки передавалась музыка с магнитофона. Уже слышался женский смех. Недалеко от столика, за который села Катерина, возник скандал. Там оказались одни женщины, и к ним уже бежала разбираться заведующая. Заведующая оказалась женщиной решительной.

– Прекратите базар! – предупредила она. – Кто-то из вас не получил приглашение, а купил. Я за пять минут проверю по картотеке, и мы вас выведем с милицией. Все! Танцуйте, играйте в почту и не рыпайтесь, если хотите остаться.

За столиком Катерины сидели двое мужчин и полногрудая блондинка лет тридцати пяти. Свою полногрудость она подчеркивала глубоким декольте, была тщательно причесана, с дорогим кольцом, золотым кулоном, усыпанным мелкими бриллиантиками. Хорошо упакована, отметила Катерина, я по сравнению с ней сушеная вобла. Женщина, осмотрев Катерину, улыбнулась ей: не соперница, вероятно, решила она. Мужчинам было лет по пятьдесят. В нормальных темных костюмах фабрики «Большевичка», галстуках в полоску и горошек, такие галстуки Катерина помнила с тех пор, как приехала двадцать лет назад в Москву. Они сохранились потому, что надевали их, вероятно, раза три-четыре в год по большим праздникам.

Мужчины открыли бутылку вина и налили в бокалы Катерине и блондинке. Катерина хотела было сказать, что она за рулем, но спохватилась – это бы ее сразу выделило, начались расспросы, она бы оказалась в центре внимания. Мужчины под столом осторожно открыли бутылку водки. Блондинка попросила плеснуть и ей, и сразу стала для них своей.

Катерина осмотрела сидящих за другими столиками. Было довольно много женщин за тридцать, были и пятидесятилетние, и шестидесятилетние. У многих мужчин на пиджаках приколоты орденские планки. Это они зря, подумала Катерина, после войны прошло почти сорок лет, даже если они войну закончили двадцатилетними, им было под шестьдесят, зачем же демонстрировать свой возраст.

На магнитофон поставили кассету с танцевальными мелодиям. Вечер начали с вальса, Катерину пригласил коренастый, плотный, лысеющий мужчина, ладонь у него была мозолистой, а пахло от него почему-то борщом и паленой шерстью. Наверное, гладил костюм и прожег, решила Катерина. И запах борща тоже скоро перестал быть секретом. Претендент в женихи быстро сообщил, что он вдовец, что у него трое детей, взрослая дочь замужем и живет отдельно, а сыновьям десять и двенадцать лет, сам он украинец и хорошо готовит.