Огромный черный корабль - Федор Березин

Никто уж давно не вел планомерные наблюдения за небом, эйрарбаков засосали дела земные, а у брашей сейчас свирепствовала зима и дни были слишком коротки и кружили метелями, не до звезд как-то. Посему, наметившиеся сдвиги орбитальных эллипсов на волосинки, в реально поставленной задаче взаимодействия трех и более тел, прошли как-то стороной, даже от все вынюхивающей прессы. Не волновали ее эдакие странные события без примеси жареного. А вообще информационные органы обоих колониальных монстров имели свою специфику, к примеру на ковыряния причин и следствий политических решений у них была полная атрофия, лучше всего они умели лаять на чужих или на кого скомандуют «Фас!», а так же ставить дымо-закладывающе-уше-мозго-завесу. Посему, когда небо преподнесло новый чудесный сюрприз, это оказалось полнейшей неожиданностью для всех. А случилось вот что.

Инфракрасный карлик-невидимка Лезенгауп внезапно явился миру: «Вот он я, мал да удал!» Он даже (по рассказам очевидцев, которых нашлось премного, и чем дальше, тем больше), поначалу подмигнул, поморгал, просыпаясь от спячки длительностью в миллиард циклов, а уж потом скинул свои шпионские одежонки. Как назло, в его направлении, в судьбоносный момент, действительно не смотрела ни одна, самая завалящая, обсерватория, а любителей глазеть на небо в телескопы самодельные, давно в Империи подчистили, выслав на досыпку береговых оборонительных валов, чтобы землю-матушку трогали почаще, и пуще небесных камней любили.

Спектр звезды-микроба резко сдвинулся в воспринимаемый человеческим глазом диапазон, так что даже покойный граф однофамилец перевернулся в гробу от обиды, что не пришлось такое чудо наблюдать воочию. Нельзя сказать, что карлик засиял подобно второй Фиоль или умильным, аквариумным подобием великана Эрр, слава богу, нет. Но тем, не менее, если присмотреться, даже в ясный денек он зависал в здоровой голубизне неба в качестве крупного темно-красного фурункула. Что здесь началось в газетах! Уму непостижимо!

Вы думаете народ эйрарбакский сразу забыл о взрыве родной столицы и воззрился вверх? Ошибаетесь, о трагедии Пепермиды он не забыл, поскольку память наша устроена так, что забывать умеет только то, что уже в нее родимую записано, а поскольку о ядерной катастрофе Эйрарбия слышать не слышала, то и забывать было не о чем. Ну, понятно, кое-кто, кто поближе находился, кое-что увидел, но долго ли, полиции неисчислимой, район прямой видимости оцепить? Это на дезактивацию и выселение-переселение сил никогда не хватает, а здесь все, как по писанному! А прессе указано было, «молчать и не квакать», в том смысле что «квакать», но по любому другому поводу. Так что избранный народ газеты читал, дивился усиленно и на небо с опаской поглядывал, заодно отмечая, что не врут журнало-газеты, а как есть в действительности, так и рубят правду-матку.

Они и рубили. Как там частотная полоса сдвинулась и на сколько нейтринный поток возрос это, согласитесь, скучновато до жути. К чему приведет, интересно. Опять же, как водород с гелием теперь повыгорят внутри Лезенгаупа на двести миллионов циклов раньше планируемого, как-то сильно перспективно, а вот что поближе, до чего дожить, пощупать можно и поволноваться, да и срочно обсудить на всех уровнях, то да. В основном люди, конечно, любили читать о мерзостях будущих, когда кометы и луны начнут на головы валиться, а континенты глиссерами скоростными на встречу друг другу поплывут и где-нибудь в Мерактропии столкнутся со звоном, но поскольку в стране вершились атомно-водородные чудеса, и слухи ползли не мерянные, указано было мрачности оставить и больше о радостной перспективе поговаривать. Что газето-журналы и делали.

«Эйра-правда», теперь печатающаяся уже не столице, а в одном из филиалов, писала на второй хронополосе о грядущем умильном душе потеплении, к коему приведет увеличение светлого времени суток, так необходимое Империи для усиленного трудового подвига. Писала также о будущей весело-праздничной зиме, вовсе без холода, а потому экономной для любимой атомной энергетики.

Многотиражка «Дворцовые сплетни» весело, по секрету, сообщала о том, как император Грапуприс позволил себе сделать перерыв от дел государственных среди бела дня, дабы в телескоп-бинокуляр, подаренный ему на день рождение выпускниками «униш» столичных, и ими собственноручно изготовленный, полюбоваться явлением космическим.

Солидное издание «Основание Пирамиды» вещала о, непримиримой борьбе ученых из Министерства Науки с оппортунистами не верящими в светлое завтра солнечных электростанций, мощность коих, в связи с, каждым разумным человеком империи наблюдаемым, явлением возрастает теоретически многократно и многоярко.

Ну, а на последующих полосах хроногазет писалось о более приближенных к конкретным личностям прогнозах. Писалось, что те у кого имя на букву «Л» начинается, будут пока горит Лезенгауп счастливы безмерно, тот, у кого буква совпала вторая, будут вначале несколько огорчены, но после все окупится со щедротами, а те у кого совпала третья букву счастливы станут в конкретном деле – денежном, а в остальных пока пусть воздерживаются. Читать свое имя, или фамилию можно с любого конца-края, хоть диагонально выстроив предварительно. Можно вообще буквы перемешать, из газеты вырезав, а затем в шапке встряхнуть и тащить, с глазами прикрытыми полотенцем, покуда нужная для гадания не встретится.

Так что народ был занят по уши, забери меня луна Мятая если вру. Ну это в глобальном плане, а в локальных областях продолжались…

Браст и Сименс разделили обязанности. Сименс управлял платформой, следуя за накатывающимся снизу зеленым ковром, а Браст наблюдал за небом и сверял направление с компасом, пока в этом была необходимость. Теперь этого не требовалось: справа зеленый ковер обрывался, переходя в стальной цвет моря. Они двигались параллельно берегу бухты в полукилометре от воды. Мотор выл почти не слышно, это была десантно-разведывательная четырехместная платформа, практически полностью состоящая из радиопоглощающего пластика, даже скрытый под полом винт имел специальную антирадарную покраску. Аппарат шел на малой высоте, почти касаясь деревьев, благодаря небольшой скорости, пилот огибал выступающие вершины горизонтальными маневрами, это было экономичней чем нырять вверх-вниз, запас горючего уже давно переместился за красную черту. Браст дышал полной грудью, было очень приятно ощущать легкими близость океана, после этих месяцев запаха болотной тины. Глаза отдыхали, временами появлялось ощущение нарисованости окружающего мира, за время экспедиции он отвык видеть на большие расстояния. Он невольно жмурился – последствие привычки видеть все в тусклом, зеленом свете самого нижнего этажа тропического леса – однако очки со светофильтром он не надевал.

– Ну что, садимся? – спросил Сименс не поворачивая головы.

– Может, подрулим ближе к морю? – решился высказать желание Браст.

– Браши могут засечь, но немного подъедем.

Платформа качнулась вправо, снизилась и уже совсем над зеленым ковром, понеслась к воде. Браст повернул кресло, обвел взглядом небо. За все время полета ни одно из солнц так и не мелькнуло среди облаков: они шли со стороны океана сплошной непробиваемой белой пеленой. Браст хотел увидеть светило Фиоль, хотя знал: его отсутствие им на руку, ни дай Мятая луна, вверху висит сторожевой зонд вражеской ракетной базы.