Гордость расы - Илья Новак

На экране горело:

«Ты обещал».

— Тебе это уже не нужно, — возразил монитор.

«Нужно. Ты обещал».

— Скорее всего, это лишь ускорит процесс… твоей смерти.

«Она и так близка. Неважно. Сделай это. ТЫ ОБЕЩАЛ».

Опустившись коленями на потемневшую от топлива землю, Динас просунул пальцы в трещину нагрудного щитка и дернул в разные стороны, с хрустом сорвав обе половины. Обнажилась мозаика световодов и микросхем, накрывающая органический отдел тела — волоски нейропроводников уходили в испещренную капиллярами мягкую губчатую плоть.

— Какое было твое первое место службы? — спросил монитор, рассматривая схемы.

«Санитар».

— Где?

«Санаторий Этеры. Отделение для глухих. Глухота, вызванная нарушением функций мозга».

— И ты сразу же был оснащен экраном?

«Да. Сказали, что с таким недостатком это лучшая работа».

Динас кивнул своим мыслям.

Справедливости не было. Акима с самого начала предназначали для этого. Не существовало никакого физического, конструкторского изъяна, киборг мог бы говорить, но соответствующий канал сразу же замкнули на световой коммуникатор. Глухоту, вызванную более простыми причинами, симбиоты змей-коли лечили, но с нарушениями функций мозга они не всегда могли справиться. Именно для подобных больных либерийская альфонесса Этера создала свой санаторий. Акима сделали немым техники альфонессы, ведь больные санатория не могли слышать его, лишь видеть буквы на экране. Техники даже поленились убрать овальный динамик между фотоэлементами.

Динас открыл щиток и обнажил мозг Акима.

Бледно-розовая масса покоилась в силиконовой полусфере. Плоской стороной та примыкала к круглой рамке из углеродного волокна, на которой крепилось электронное полушарие. Часть его была раздавлена. Выступивший угол считывателя графической информации вдавился в нежную розовую плоть. Из раны коллоидная масса сочилась между присосками нейропередатчиков, пенилась и, высыхая на воздухе, быстро затвердевала коричневой корочкой. Удивительно, что киборг вообще еще реагировал на внешние раздражители с таким повреждением мозга.

Монитор решил нарушить свою же философию, потому что это добро уже никогда не вернулось бы к нему. Он нашел нужные присоски, выдернул их и поменял местами, отрубая старый и создавая новый канал. Задвинув щиток, он выпрямился.

— Ум?.. — спросил Аким.

Манипулятор заскреб, царапая ботинок Динаса.

— Что? — спросил тот.

— Умру?

— Да, — ответил монитор.

— Осталось?..

— Минута. Может, немного больше.

— Куда?..

Голос был тихий и отрешенный, меланхоличный. Он словно принадлежал не самому Акиму, а кому-то маленькому и грустному, кто всегда был в нем, но до сих пор не давал о себе знать. Монитор поймал себя на том, что рефлекторно переводит взгляд на экран — его рассудок не мог еще свыкнуться с мыслью, что сообщения от киборга могут поступать не визуальным путем.

— Что? — спросил он.

— Куда?..

Динас вновь склонился над ним:

— Что ты говоришь?

— Куда попадают акимы?

— Я не понимаю тебя.

Манипулятор поднялся, ухватил его за шиворот и потянул.

— «АК-ЭМы»… киборги… — сказал маленький и грустный. — После всего. Куда они попадают?

Динас произнес, вновь опускаясь на колени, потому что манипулятор продолжал тянуть его.

— В Большое Ничто. Я думаю, в Большое Ничто за границей световой сферы… — Он нахмурился. — Вселенная расширяется, понимаешь? Свет движется во все стороны, граница сферы беспрерывно ползет, но за ней всегда остается Большое Черное Ничто. Конечно, если у тебя есть душа…

— Ты думаешь… — произнес отрешенный голос, — у акимов она есть?

Форте склонился уже совсем низко.

— Этого я не знаю, — сказал он. — У меня-то ее точно нет.

— Как определить?

Неуверенно, потому что они вступили на зыбкую почву метафизики, монитор предположил:

— Может быть, ты когда-нибудь грезил? Вдруг вспоминал о том, что было до твоего рождения? Видел сны?.. — Он замолчал, чувствуя, что говорит ерунду.

Фотоэлемент сузился так, что осталась лишь черная точка. Манипулятор тянул, Динас прижимался ухом к овальному динамику.

Тихий голос прошептал:

— Только один раз я видел сон. Там был темный коридор и кто-то светлый в конце. Он был похож на…

Манипулятор разжался и отпустил воротник. Диафрагма сошлась, черная точка зрачка исчезла. Динас Форте подождал еще немного, затем выпрямился.

— При чем тут я? — пробормотал с непонятным самому смущением. — Это все чепуха, андроидам не снятся электробоги.

Шагнув в операторскую, Динас встретился взглядом с гидроником.

— Я слышал вашу беседу, — произнес тот. — Видимо, сейчас мне стоит воздержаться от вопросов вроде того, почему вы все-таки решили вернуть ему речь?

— Лучше воздержитесь… — Динас пошел вокруг емкости, разглядывая мертвых спичи.

Ему даже не понадобилось использовать полноценную взрывчатку. Когда детонаторы, вживленные Форте в ошейники клонов еще на спруте купца-мальтийца, сработали, спичи хватило и этого. От удара о дно стержня в терминале вышел из строя усилитель радиосигнал, вызывающий срабатывание детонаторов, не смог дойти до ошейников сквозь всю платформу. Но в общем терминал работал, и, когда кнопка 0 оказалась нажата в непосредственной близости от них, спичи просто разорвало головы. Динас вживил детонаторы семерым, из двенадцати клонов до операторской добралось пятеро — и каков был шанс на то, что все пятеро окажутся именно теми, мечеными? — подумал он. Пять из семи и семь из двенадцати, надо будет потом посчитать…

Низшему халганину не повезло. Шанс на то, что его голова в момент взрыва окажется возле плеча спичи, тоже поддавался статистическому анализу. Самого Элеандра подобный анализ уже не интересовал: он лежал навзничь и лицо его превратилось в вязкую поверхность без глаз и черт лица, иссеченную осколками черепа клона.

— Забавно, — произнес Болий-Капп. — Когда-то я заинтересовался принципом, на котором основывается Последнее Очищение властных ханов Халге. Вы знаете, что реакция начинается при произнесении особой формулы, набора из трех словоформ? В одном случае реакция происходит, в другом — нет. Так вот, мы долго исследовали проблему и выяснили, что дело в паузе между словоформами. Ее можно сделать между первой и второй, а можно между второй и третьей. Очищение происходит, лишь когда пауза — длинная смертельная пауза — делается между первой и второй словоформами. Язык халган сильно отличается от панречи и земных диалектов. Там много непривычных для других гуманоидов шипящих и так называемых щелкающих. Наши лингвисты долго пытались перевести формулу. В панречи не было аналогов, но однажды один специалист по земному языкознанию смог подобрать наиболее удачный вариант. Это что-то вроде старинной семантической загадки. Она звучит примерно так: «Казнить нельзя помиловать». Все дело в паузе, понимаете? Да, обратите внимание на баржу, Динас. Она как раз подсоединила щупальце к платформе.