Моя строптивая леди - Джо Беверли

— Или свою, — засмеялась Честити. — Но если это случится, я охотно дам согласие прикрыть твой позор браком!

Венчание, хоть и спешное, стало событием внушительным. После трагических событий на балу немало гостей остались в Родгар-Эбби ждать, чем все кончится. Еще больше было приглашенных — всех, кто хоть что-нибудь значил в высшем свете.

Наконец явился король, — под предлогом беспокойства за мать, якобы желая убедиться, что она вполне оправилась от потрясения. Его жена, ничем не примечательная немка, была откровенно счастлива тем, что может приобщиться к церемонии, которой прочили судьбу самого блистательного события года. Король, наоборот, долго раздумывал и взвешивал возможные последствия. Больше всего на свете он боялся отступить от приличий, а тут как-никак предстояло благословить своим присутствием брак всем известной Честити Уэр.

Однако, когда невеста была представлена королевской чете, монарх изволил пошутить, что этой женщине суждено прославиться в ином смысле — благодаря красоте и достоинству. Королева сделала любезное замечание по поводу двойного кольца новобрачной.

Подвенечное платье Честити, триумф мастерства Шанталь, было облаком белоснежного газа. Белизна казалась ей неуместной, но пришлось покориться железной воле Родгара. Относительная простота фасона вполне компенсировалась высочайшим качеством ткани и богатством отделки, на которую пошла целая груда бриллиантов и жемчуга.

Заказал платье Родгар, а оплатил Форт, что, без сомнения, лишь подогрело его неприязнь, поскольку обошлось в целое состояние. К венчанию он явился в таком глубоком трауре, какой только можно себе вообразить, и едва удостаивал Маллоренов словом. В противоположность ему Брайт так и сиял. Судя по всему, он вполне оправился от своей неразделенной любви.

Подружками невесты выступали Элф и Верити. Леди Августа настояла на том, чтобы вместе с молодой королевой присутствовать при обряжении Честити (возможно, в надежде углядеть признаки распущенности). Это ей не удалось: к торжественному дню краска с сосков Честити полностью сошла.

Девушка никак не могла поверить, что все это не сон, и каждую минуту ожидала ужасного пробуждения. Она так очевидно нервничала, что леди Августа скоро перестала поедать ее взглядом, сочтя эту нервозность естественным страхом невинности перед брачной ночью. Уходя, она довольно добродушно потрепала Честити по щеке.

— Я знаю, дорогая моя, вам не по себе от того, что венчание столь скоропалительно. Но это для вашей же пользы! Только брак может окончательно восстановить репутацию, ибо нет ничего респектабельнее, чем удел законной жены. К тому же вам предстоит войти в богатую и влиятельную семью. Мало кто дерзнет оскорбить Маллоренов. Я бы с радостью предложила вам место при дворе, но слухи затихают не так скоро, как множатся. Желаю счастья на новом месте. Я упросила сына перевести вашего будущего супруга под начало генерала Лоренса, губернатора Акадии, и вручить ему рекомендательное письмо с опровержением всех слухов.

Молодая королева тоже выказала милость, собственноручно подняв Честити из реверанса.

— Вам совершенно нечего опасаться, — прошептала она ей на ухо с сильнейшим немецким акцентом. — Поверьте, супружеские обязанности… — она зарделась, — это довольно приятно!

И в смущении поспешила прочь. Хотя Честити едва не прыснула вместе с Верити и Элф, она была тронута неуклюжей попыткой королевы приободрить ее. Если бы кто-то приободрил ее в другом!

Все это сон, прекрасный сон, думала она снова и снова. Вот-вот он кончится, и вернется явь с извергом-отцом, с жалким маскарадом и бритой головой. Или во время венчания все дружно расхохочутся ей в лицо, станут показывать пальцами. Или священник вдруг прямо спросит ее, была ли она уже в объятиях мужчины. Она не сможет солгать в Божьем храме!

Когда Форт вел Честити в часовню Родгар-Эбби, чтобы вручить жениху, она дрожала так сильно, что это привлекло его внимание.

— Ты уверена, что хочешь этого? — осведомился он хмурясь. — Я знаю, знаю, что брак для тебя — наилучший выход из положения, но однажды я уже подталкивал тебя к алтарю и не хочу снова совершить ту же ошибку. Если ты делаешь это только ради репутации, еще не поздно передумать, и пропади пропадом этот интриган Родгар и его присные!

Честити спросила себя: чего здесь больше — заботы о ней или желания уклониться от нежеланных родственных уз?

— Конечно же, я хочу этого! — заверила она, не без усилия растянув губы в улыбке. — Я нервничаю только от страха: вдруг что-нибудь помешает церемонии?

— Ну, тогда все в порядке. — Форт в ответ улыбнулся еще фальшивее. — Чем скорее мы через это пройдем, тем лучше.

Син был в палевом камзоле, отделанном золотистой тесьмой, отчего глаза его искрились. Он не напудрил волосы, пламеневшие в потоке солнечных лучей, словно он в буквальном смысле был светочем ее жизни. Однако взгляд у него был тревожный. Быть может, он тоже опасался, что церемония не состоится.

Два предшествующих дня они были так заняты, что почти не виделись. Отчасти это было даже к лучшему, по крайней мере с точки зрения Честити. В противном случае она извелась бы от беспокойства.

Уже стоя перед женихом, готовый символически передать ему руку невесты, Форт заколебался.

— Смотри, Маллорен, — пригрозил он шепотом, — не вздумай ее обидеть! Будешь иметь дело со мной.

— О! Братец-покровитель! — так же шепотом заметил Син. — Это что-то новое в твоем репертуаре, Торнхилл.

Честити поспешно положила руку на его локоть и подвинулась так, чтобы разделить этих забияк.

— Сегодня в женском, юный Чарлз? — спросил Син и подмигнул ей.

Вспыхнув, она отвернулась к викарию Родгар-Эбби, который терпеливо ждал, когда новобрачные будут готовы к церемонии.

Венчание началось. Честити не могла бы сказать, сколько оно длилось, так как почти не обращала внимания на слова и действия святого отца. Она была как струна, натянутая слишком туго и тревожно гудящая от малейшего постороннего звука. Она ловила каждый шепот, каждый тихий смешок, леденея при мысли, что это ее обсуждают гости, что это над ней они втихомолку посмеиваются. Каждый миг она ждала, что кто-то встанет и потребует остановить церемонию. Рассеянно проговорив брачный обет, Честити опомнилась только тогда, когда добродушный священник предложил скрепить его поцелуем.

— Постойте! — воскликнула она. — Я… я немного отвлеклась! Нельзя ли повторить?

Своды часовни ответили гулом на дружный смех собравшихся.

— Отчего же нельзя? Давай повторим, — сказал Син, стараясь сохранить серьезность.

Они повторили обет, на сей раз медленно и с чувством, глядя в глаза друг другу, а потом легко и нежно коснулись губами губ. Когда позже они смешались с толпой гостей, чтобы выслушать поздравления, Честити поймала несколько любопытных взглядов, брошенных ей на живот. Однако перед лицом королевского благословения никто не посмел судачить вслух. Ей оказали вполне радушный прием.