Мертвые возвращаются?.. - Тана Френч

— Похоже, парня довели, — ответила я. — Раньше он старался держаться как можно дальше от людей. Он не сделал ничего плохого Саймону Марчу. Последний раз, когда он решил пошвыряться камнями, выбрал комнату, которая явно была пуста. А нынче нас с Эбби не задело камнем лишь по чистой случайности. Откуда нам знать, вдруг он целился в кого-то из нас? Теперь, похоже, он стремится делать больно людям, а не просто наносить ущерб чей-то собственности. Что все больше и больше делает его нашим подозреваемым.

— Разумеется. — поддакнул Фрэнк и небрежно закинул ногу на ногу. — Подозреваемым. То есть тем, кого мы ищем. Давай немного поразмыслим по этому поводу. Предположим, мы с Сэмми сегодня же нанесем визит в Гленскехи и заберем трех бравых местных парней. Предположим, нам удастся вытащить из них нужную информацию — которая позволит нам арестовать виновного или даже возбудить против него дело. Но что я, по-твоему, должен сказать его адвокату, районному прокурору и прессе, когда те спросят меня — а они спросят, уж будь уверена, — почему лицо его напоминает гамбургер? В данных обстоятельствах у меня нет иного выхода, кроме как объяснить, что телесные повреждения он получил от рук двух других подозреваемых и нашего тайного агента. Что, по-твоему, будет дальше?

Скажу честно, о столь далеко идущих последствиях я как-то не задумывалась.

— Думаю, ты нашел бы, что им сказать.

— Может, и нашел бы, — ответил он все тем же елейным тоном. — Но дело вовсе не в этом, как ты сама понимаешь. Если не ошибаюсь, я задал тебе совершенно иной вопрос: зачем, собственно, вы выбежали из дома? Мне почему-то кажется, что ты, как детектив, должна вычислить подозреваемого, опознать и по возможности сделать так, чтобы он находился под твоим зорким оком — до тех пор пока не получишь подкрепление. Или я чего-то недопонимаю?

— Наверное, недопонимаешь. А именно тот факт, что все не так просто…

— Поскольку твои действия дают основания предположить, — продолжал Фрэнк гнуть свою линию, как будто не слышал моих слов, — что ты задалась целью сделать из этого парня мокрое место. Что, на мой взгляд, не украшает того, кто считает себя профессионалом.

В кухне Догерти, похоже, отпустил какую-то шуточку, потому что за его репликой последовал дружный хохот — такой непринужденный и естественный, что мне почему-то стало слегка завидно.

— Ради Бога, Фрэнк, — возразила я, — если я что-то и сделала не так, то лишь с той целью, чтобы не упустить нашего подозреваемого и не разоблачить себя. Как, по-твоему, мне еще это было сделать? Или я должна была стащить с него Дэниела с Рафом, чтобы затем прочесть им лекцию о недопустимости некорректного отношения к подозреваемым, а потом при них же связаться по телефону с тобой?

— Ты не должна была сама наносить удары.

Я пожала плечами:

— Сэм сказал мне, что в последний раз, когда Лекси бросилась вдогонку за этим парнем, ею двигало желание врезать ему по яйцам с такой силой, чтобы те вылетели у него изо рта. Вот какая она была воительница. Если бы я стала ждать, пока два дюжих парня с пудовыми кулачищами встанут на мою защиту, я бы в два счета разоблачила себя. У меня не было времени учесть все возможные последствия. Главное, что требовалось. — это быстрота, чтобы не выйти из образа. И ты еще будешь утверждать, что ни разу во время полевых операций не начистил никому физиономию?

— А я и не утверждаю, — спокойно ответил Фрэнк. — И вообще, разве я хотя бы раз утверждал нечто подобное? Согласен, я принимал участие в потасовках, и не раз. Более того, чаще всего именно я выходил из них победителем — только не подумай, что я хвастаюсь. Однако в твоем случае все обстоит совсем иначе. Я ввязывался в драки, потому что на меня нападали первыми.

— Вот и наш преступник напал на нас первым.

— После того как вы намеренно спровоцировали его. Можно подумать, я не прослушал запись…

— Пойми, Фрэнк, мы его потеряли. Не вымани мы его из укрытия, он бы в два счета слинял, а потом, как говорится, ищи ветра в поле.

— Не перебивай, киска, дай мне закончить мысль. Я ввязывался в драки, потому что мне ничего другого не оставалось, ведь не я их начинал. Попробуй я увернуться, как тотчас разоблачил бы себя. Однако я с чистой совестью могу сказать, что ни разу не поддался соблазну набить кому-то морду только потому, что этот кто-то меня обидел. Во всяком случае, в рабочее время. А вот ты могла бы сказать о себе то же самое?

Ах эти широко раскрытые голубые глаза, сколько в них дружеской заинтересованности! Какое безукоризненное сочетание открытости и стального характера. Ну как тут устоять? В сознании тотчас завыла сирена — сигнал тревоги. Осторожно, девочка! Наверное, нечто подобное чувствуют перед грозой животные. Фрэнк допрашивал меня как самую обыкновенную подозреваемую. Один неверный шаг — и меня отзовут, и тогда не видать расследования как собственных ушей.

Я силой заставила себя протянуть время — смущенно пожала плечами, поерзала в кресле.

— Я бы не сказала, что это задело меня лично, — наконец выдавила я, глядя на собственные пальцы, которые нервно теребили бахрому подушки. — По крайней мере не в том смысле, на который ты намекаешь. Дело в том… послушай, Фрэнк, я знаю, ты подумал, что у меня не выдержали нервы. Что ж, я не виню тебя.

— Скажу одно, — произнес Фрэнк, откинувшись на спинку дивана и глядя на меня с непроницаемым лицом. Зато слушал он наверняка внимательно. Значит, мне еще есть на что надеяться. — Люди имеют привычку говорить. И пару раз в их разговорах всплывала операция «Весталка».

Я поморщилась.

— Легко могу себе представить. Могу даже представить себе, что конкретно было сказано. Не успела забрать со стола свои вещи, как кое-кто списал меня как неудачницу. Я отдаю себе отчет в том, какой риск, Фрэнк, ты взял на себя. Не знаю, что именно ты слышал.

— Кое-что, не важно.

— Не мне объяснять тебе, в какую кучу дерьма мы вляпались, и сейчас на свободе разгуливает тот, кому полагается как минимум пожизненное заключение. — Голос мой звучал праведным гневом, и, видит Бог, в нем не было никакого притворства. — А вот это, Фрэнк, подло. И я не допустила бы, чтобы история повторилась. Мне не хотелось, чтобы ты вдруг подумал, будто я струсила, потому что все было с точностью до наоборот. Я подумала, если смогу схватить гада…

Фрэнк соскочил с дивана как ужаленный.

— Схватить гада! Царица небесная, разве тебя за тем сюда прислали, чтобы ты кого-то хватала! Что я говорил тебе еще в самом начале? От тебя требуется лишь одно — указать мне и О'Нилу в нужном направлении, а остальное мы сделаем сами. Или я недостаточно ясно это растолковал? Может, мне следовало дать тебе письменные указания? Или как?

Не будь в соседней комнате остальных, готова поспорить: своим ревом Фрэнк снес бы с дома крышу. Потому что стоит ему рассвирепеть, как берегите уши. Я тотчас виновато съежилась, втянув голову в плечи, хотя, скажу честно, в душе возликовала. Уж если выбирать между проштрафившейся коллегой и подозреваемой, я предпочитаю первое. Перегнуть палку от желания сделать лучше, вновь доказать свою незаменимость, после того как допустил ошибку, — такие вещи Фрэнк еще мог понять, потому что подобное встречается сплошь и рядом, и это все простительные грехи.