Инсайт. Почему мы не осознаем себя так хорошо, как нам кажется, и почему отчетливое представление о себе помогает добиться успеха в работе и личной жизни - Таша Эйрих

Моя подруга Лайза уже десять лет входит в совет директоров местной некоммерческой организации. Несколько месяцев назад эта организация приняла в свои ряды нового члена — назовем его Фил, — который, мягко говоря, заблуждался на свой счет. Фил буквально сразу же начал всех раздражать: он постоянно хвастал своими успехами в частном бизнесе, явно не понимая, что этим он отталкивает окружающих. Так продолжалось до тех пор, пока он не понял, что другие члены совета директоров демонстративно его избегают. Фил попытался присоединиться к некоторым комитетам, но ему не позволили это сделать.

Однажды вечером после заседания совета директоров Фил с расстроенным выражением лица подошел к Лайзе. Он спросил, может ли она как член совета с самым большим стажем дать ему совет. Он рассказал, что его огорчает, и спросил, не делает ли он что-то такое, из-за чего возникла эта проблема. Как часто бывает с людьми, которых можно подтолкнуть к переменам, Фил знал, что что-то не так, но не мог разобраться в причинах. Лайза предложила ему обращать внимание на то, что он говорит, и мягко посоветовала задавать людям вопросы, для того чтобы лучше узнать их, а не рассказывать о своих достижениях. Фил был поражен, когда осознал, что это означает. Он объявил, что с этой же минуты изменится. И хотя на перемены ушло немного больше времени, чем он рассчитывал, в конечном счете Филу удалось расположить к себе других членов совета директоров и ему предложили войти в состав нескольких комитетов.

В случае с Филом у Лайзы с самого начала представилась возможность дать ему обратную связь. К сожалению, не каждый, кто не склонен к самоосознанию, обладает здравым смыслом, чтобы попросить об этом. В конце концов, безнадежность ситуации в случае с самоосознанием состоит в том, что люди, которые нуждаются в нем больше всего, меньше всего подозревают об этом. Целесообразно ли вступать в прямое противостояние с подобным человеком? И если да, как защититься от риска неприятных последствий? Можно ли донести до него важные откровения так, чтобы он не убил гонца, принесшего дурную весть? Как вы вскоре узнаете, когда речь идет о тех, кого можно подтолкнуть к переменам, немного сострадания в сочетании с вдумчивой подготовкой позволяет добиться многого.

Дело было за неделю до Рождества. София и Эмма, которые дружили с детства, замечательно проводили время в прекрасном горном отеле в Вермонте благодаря щедрому и успешному отцу Эммы. Он подарил им семь дней частных уроков катания на снегоходах, устроил роскошный шопинг и угостил дорогими ужинами. Но когда они сидели в своем шикарном номере, в который через окна светило золотистое декабрьское солнце, Эмма выглядела встревоженной.

— Что случилось? — спросила София, сидя на краю кровати с чашкой свежеприготовленного кофе.

Эмма уставилась в открытую дверь.

— Мой папа здесь? — прошептала она.

— Фрэнк? — уточнила Эмма. — Он пошел в тренажерный зал, чтобы найти твою маму. А что?

— Я не уверена, что хочу идти на урок ходьбы на лыжах, который он назначил на завтра, — сказала Эмма, потирая затылок.

— В самом деле?

— В самом деле! — ответила Эмма с округлившимися глазами. — С какой стати кто-то вообще станет пристегивать к ногам эти скользкие деревянные доски и мчаться с горы с большой скоростью… добровольно? Я хочу дожить до Рождества.

— Так не иди! — засмеялась София. — Просто отдохни в SPA-салоне. В чем проблема?

— В папе, — ответила Эмма. — Он наверняка устроит мне взбучку.

София, которая относится к числу «единорогов самоосознания», сделала все возможное, чтобы заверить свою подругу в том, что она напрасно беспокоится. Если уж на то пошло, София много лет знала отца Эммы. Фрэнк был исключительным человеком. Несмотря на трудное детство, он сумел окончить колледж, а затем и медицинскую школу, и даже стал всемирно известным хирургом. София видела в нем представительного человека почти двух метров ростом с широкими плечами и хэмингуэевской бородкой, к тому же очень доброго. Фрэнк долгое время поддерживал мечту Софии стать врачом и был для нее своего рода наставником. Он устраивал ей неформальные беседы со своими коллегами, приглашал на обед, чтобы обсудить ее планы, а немного раньше той же осенью помог ей с подачей заявления в медицинскую школу.

Безусловно, София много раз слышала и о «темной стороне» Фрэнка от Эммы, которая часто жаловалась, что он бывает властным, безжалостным и стремится все контролировать. Например, во время учебы в колледже у Эммы были большие трудности с успеваемостью, и в какой-то момент она объявила родителям, что собирается взять академический отпуск на год, для того чтобы «перенастроиться». Судя по всему, Фрэнк набросился на нее, упрекая ее в неблагодарности, ведь он столько денег тратил на ее образование. Эта история, конечно же, потрясла Эмму. «Он использует свое богатство и свой успех как оружие», — не раз жаловалась она.

— Я знаю, что вы ссорились, когда ты была ребенком и подростком, — сказала София. — Но вряд ли он захочет испортить Рождество, делая проблему из такого пустяка, как урок лыжного спорта.

— Возможно, — ответила Эмма, поначалу не вполне уверенно. — Да, может быть, ты и права.

Через несколько минут вернулся Фрэнк.

— Ну же, давай! — одними губами произнесла София, мягко подтолкнув подругу к гостиной.

— Папа? — начала Эмма, прислонившись к дверной раме. — Ты ведь не будешь против, если я не пойду на лыжный урок завтра? Ты не возражаешь?

В этот момент Фрэнк направлялся к шкафу, чтобы повесить пальто жены; выражение его лица почти не изменилось.

— Конечно, — безучастно сказал он и слегка пожал плечами.

Эмму приятно удивило отсутствие гневной реакции отца, и она перестала думать обо всем этом.

На следующее утро, когда все возвращались в номер после завтрака, Фрэнк встретил в холле отеля коллегу. Они вели приятную беседу, устроившись у потрескивающего камина, а вокруг туда-сюда ходили другие гости, одетые в свитера.

Когда собеседница Фрэнка спросила его о планах на день, его благожелательность тут же испарилась.

— Ну, мы втроем, — сказал он, показав на себя, мать Эммы и Софию, — собираемся на частный урок катания на лыжах. Но кое-кто, — он указал на свою дочь и драматически закатил глаза, — слишком боится кататься на лыжах и решил отменить урок в последнюю минуту, и уже слишком поздно возвращать деньги. Представляете, какая неблагодарность? — Фрэнк произнес это так громко, что его слова прокатились по всему холлу, — с таким же успехом можно было сделать объявление по системе оповещения отеля.

Наступило долгое неловкое молчание. Вдруг Эмма, сдерживая слезы и не проронив ни слова, выбежала из холла. Когда она убегала, Фрэнк посмотрел на нее с выражением неподдельного замешательства. Он повернулся к Софии, как будто спрашивая «Я что-то не то сказал?». Было очевидно, что он совершенно не понимает, почему его слова ранили дочь.

Оставшуюся часть дня и весь вечер София не могла не думать об этом происшествии. И чем больше она анализировала поведение Фрэнка, тем сильнее ее возмущало его отношение к дочери. По мнению Софии, она могла поступить двумя способами: либо высказать все Фрэнку, либо хранить молчание и видеть, что он ведет себя по-прежнему. Она решила поговорить с Фрэнком, хоть и не знала, будет ли из этого толк. К тому же София была уверена, что в любом случае попадет на линию огня.