Адъютант палача-3 - Александр Яманов

но большого значения этот шаг не имел. А ещё мне удалось застолбить за собой Чукикамату, на паях с боливийским правительством, конечно. Этот шаг послужил началу длительного конфликта с британскими и другими иностранными компаниями, которые сами хотели прибрать к рукам крупнейшее месторождение меди в мире. Только мне удалось выстоять и не допустить к этому сказочному месту конкурентов. Некоторых из них смогла остановить только пуля, царство им небесное.

Вот так мне удалось вписаться в аргентинские и южноамериканские расклады. Тогда у меня было ощущение настоящей жизни. Всё-таки Коля Смирнов, да и Юзек, больше авантюристы и непоседы, нежели представители спокойных профессий. Пока Пётр и Катарина с помощниками организовывали переезд, я ввязался в новую заварушку.

Война закончилась полной победой союзников. По её окончании мне сразу удалось установить дружеские отношения с боливийским и перуанским руководством, пообещав мощные инвестиции в экономику обеих стран. Мои агенты очень высоко оценивали потенциал Боливии в плане полезных ископаемых, это не считая меди. Мы потому и выбрали своими базами Кордову, Тукуман и Сальто, что через эти города начали строить железнодорожную ветку к Чукикамате, Антофагасте, Ла-Пасу и перуанской Арике. Трансконтинентальная дорога — это всегда хорошо, а для меня так просто подарок.

Ещё не успел закончиться конфликт в Андах, как встал вопрос, чего делать с компактной и современной армией. Коля почесал тыковку и обратил внимание на противоположное от Аргентины побережье Атлантики. Поэтому с пылу и с жару, я сделал заманчивое предложение правительству своей новой страны. Примером для меня послужил бельгийский король Леопольд, недавно начавший завоёвывать Конго под прикрытием Африканской международной ассоциации[1]. Изобретать велосипед мы не стали и образовали аргентинско-африканскую компанию. В ААК половина акций принадлежала мне, четверть правительству Аргентины и оставшиеся двадцать пять процентов лично испанскому монарху. Я тут решил подстраховаться и заручиться поддержкой сразу двух государств. С учётом фактически нейтрального статуса обеих стран, которые решили сосредоточиться на внутренних делах, проект обещал стать весьма перспективным. В перспективе я решил продать часть акций аргентинским компаниям, дабы приобрести дополнительную опору на новом месте.

Уже в начале 1879 года, войска ААК захватили Уолфиш-Бей, до которого в этой реальности у британцев не дошли руки, и порт являлся небольшой перевалочной базой китобоев. Через год мы контролировали территорию Намибии моего времени и занялись геноцидом местного населения. Ничего необычного для тех же аргентинцев не происходило. Они сами пару лет назад буквально вырезали индейцев Патагонии. Часть русских наёмников решила покинуть экспедиционный корпус, но мне уже было плевать на чистоплюев, так как основной план был выполнен. Кстати, мы не трогали коренных жителей Юго-Западной Африки вроде бушменов и части готтентотов. Уничтожению и изгнанию в Калахари подверглись племена банту, пришедшие на эти земли двести лет назад. Заодно под раздачу попали излишне агрессивные и наглые нама. Также мы сразу наладили нормальные отношения с бастерами[2], но распустили их республику Рехобот, превратив её в провинцию с широкой автономией. Именно они помогли войскам вторжения быстро одержать ряд побед над дикарями, фактически их уничтожив.

На следующий год ААК захватила земли большей части Ботсваны, если брать границы моего мира. Но дальше нас не пустили, так как Британия активно включилась в битву за Африку. Упустив момент на самом старте, далее сэры быстро отыграли несколько позиций. Если брать политическую карту моей реальности, то с 1878 по 1881 год англичане оккупировали Восточную Ботсвану Зимбабве, Замбию, Эритрию, Южный Судан, Чад, Нигер, Мали, Мавританию и две трети Сомали. Забавно, что Северное Сомали разделили немцы с французами. Африканский Рог при этом достался Германии, впрочем, как и Адана с Южным Йеменом. Англичане после распила Порты оккупировали Сану и Северный Йемен. С учётом непростых отношений между тремя колониальными державами им хватило ума договориться. В итоге англичане получили от немцев северную часть Нигерии и смогли связать центральноафриканские владения с портами в Гвинейском заливе. Берлин в качестве компенсации довольствовался Центральным Сомали.

Во всей этой вакханалии повезло Эфиопии и бурским республикам. За императора Йоханныса IV заступился его православный коллега Павел II. Вообще, общение между двумя странами началось задолго до раздела Африки, и в России потомков царицы Савской считали братским народом. После победы над османами империя была на подъеме, и общество быстро консолидировалось для защиты негров. Возможно, именно это стало причиной того, что Эфиопию никто не стал завоёвывать. А скорее всего, европейцы просто посчитали возможные убытки и не полезли в столь бедный, но густонаселённый регион. Оранжевая Республика и Трансвааль получили передышку, так как Британия временно переключилась на завоевание огромных земель и их переваривание. Кстати, первую англо-бурскую войну в 1883 году африканеры выиграли играючи, что закономерно спровоцировало новый конфликт в будущем.

Я тогда метался как белка в колесе. С одной стороны на севере Аргентины создавался целый научно-промышленный кластер, раскинувшийся от Кордовы, ставшей первым пристанищем нашей семьи, до Тукумана, чуть позже ККП освоил и Сальту. Благодаря грамотной рекламной кампании и моей финансовой поддержке, на берега Ла-Платы хлынула первая волна русских эмигрантов. Далее их поддержали обе ветки немецкого народа и поляки. При этом северогерманцы предпочитали Аргентину, а южногерманцы селились в более анархической Бразилии. Одновременно с этим начался поток польских переселенцев, который активно спонсировала моя супруга. Поляки тоже предпочли «страну диких обезьян» и вместе с немцами за несколько лет стали основным населением трёх южных штатов.

Что касается колонии, то там мы себя вели тише воды. Вернее, я до последнего скрывал колоссальный потенциал региона в плане полезных ископаемых, особенно алмазов. Но это не мешало активной переселенческой политике. Юго-западная Африка вдруг стала весьма популярной среди разного рода сектантов. И смысл в этом был. Земля принадлежит компании, с которой общины заключали контракт. Переселенцы имели право заниматься сельским хозяйством, рыболовством, переработкой кожи, текстилем и торговлей. Разработка недр, крупные промышленные предприятия и железные дороги были прерогативой ААК. Если не брать совсем отбитых уродов, вроде скопцов или адвентистов со свидетелями Иеговы, мы привечали любых сектантов. Предпочтение им отдавалось по вполне простой причине — они предпочитали переселяться крупными общинами. Поэтому уже через пару лет беседники, духоборы, меннониты, молокане, штундисты и ещё несколько адекватных сект быстро расселились на освобождённых от негров землях. С учётом того, что АКК ввела в колонии обязательную систему образования, то следующее поколение поселенцев должно стать более адекватным, и начать строить общий дом, не закрываясь в своём мирке.

В 1885 году я получил последний транш от российского правительства, и у меня дома осталась только нефтеперерабатывающие заводы. Кстати, Грейг начал следовать моему плану, предложенному перед отъездом. Через пять лет после воцарения Павла II, Россия провела частичную национализацию нефте- и золотодобывающей промышленности. По новому закону государству должно