Мой личный принц - Яна Мелевич

— Ловушка Маккертона в свое время стала прорывом в изучении магии и науки, — проговорил Франко. — Удивительное изобретение, на многие годы прославившее его создателя.

— И последнее, — сдержанно ответил я и набросил покрывало на свое устройство, тщательно разглаживая складки. — После этого Маккертон отошел от дел и перебрался в глушь, где до конца жизни занимался изобретением механических игрушек с магическим наполнением.

— На его решение повлияла гибель старшего сына во время эксперимента. — Алибарди встал рядом со мной и улыбнулся. — Хотя некоторые утверждают, что мальчишку прикончил его гениальный брат из зависти и ревности.

— У этого разговора есть какая-то цель? — спросил я, наклоняя голову набок.

Воздух после вихря казался плотным и крохотные крупинки кружили вокруг нас, медленно оседая на всех поверхностях. Носки черных сапог, начищенных до блеска, сразу же покрылись тонким слоем пыли. Оттряхнув рукав своего красного сюртука, Франко подошел ближе и остановился в нескольких матрах. Коснувшись края цилиндра, Алибарди ловко щелкнул пальцами, заставляя головной убор спрыгнуть прямо в руки.

— В городе ходит множество слухов о его высочестве. Соболезную. Мне жаль вашего тарпана.

Упоминание о Смерче в очередной раз резануло клинком по сердцу. Никто не хоронит животных с почестями, однако для меня тарпан значил слишком много. Мой друг славно сражался на поле и заслужил свой покой среди уютной поляны в небольшом перелеске, где Смерчу раньше очень нравилось гулять. Жаль, что в последний год я почти не выводил его туда и не уделял тарпану столько внимания.

— Разговоры о королевской семье. Как неожиданно, — непроизвольно съязвил я, пряча подальше свои чувства. Совсем не хотелось показывать их Франко.

— Народ взбудоражен. Принц Абель для многих стал символом процветания Данмара, несмотря на страх перед магией всевластия. Не говоря уже о волшебном мече, на долгие столетия скрытом от людских глаз...

— Конкретнее, — попросил я, поворачиваясь к Алибарди и перебивая на полуслове. — О чем речь?

— Это правда, что сила вашего брата пробудила ото сна Калибурн?

Вопрос был задан в лоб и с явным намеком. Единорога лошадью не назовешь, поэтому я даже не удивился наличию слухов о пробуждении великого меча. На секунду меня покоробило, что никто не вспомнил обо мне. Я там тоже был, стоял рядом и держал эфес. Калибурн отозвался не только на Абеля, но всех на устах звучало исключительно его имя. Пока Алибарди внимательно вглядывался в мое лицо, ища ответы на свои вопросы, пришлось взять себя в руки и выбросить из головы подобные мысли. Эмоции, которые я испытывал сейчас, немного пугали.

Зависть — худший грех.

— Вам не стоит слепо верить всему, о чем болтают в городе, — улыбнулся я беспечно и подошел к столу, беря в руки мягкую тряпку, дабы стереть грязь. — Лучше не повторять подобные глупости вслух. Абель является наследником трона, потому такая поддержка народа очень важна.

— Удивительная преданность брату, — рассмеялся Франко, вновь оглянувшись на машину.

— Хотя, признаться, я вижу в вас более прогрессивного монарха.

— Господин Алибарди, — я повернулся к циркачу и коснулся чертежей на столе, с шелестом сминая бумагу. — Мне кажется, вы забываетесь.

— Действительно. Прошу прощения, ваше высочество, — Франко поклонился и нахлобучил цилиндр на голову, отступая к выходу.

Когда тяжелые двери захлопнулись, я со вздохом сел на стул, зарываясь пальцами в волосах. Опустошение после разговора и мерзкий привкус от вспышки злости не позволяли сосредоточиться. Взгляд упал на стол, где среди кучи черновиков, записей и чертежей валялся сверток с кристаллом. Подхватив тот, я поднялся и двинулся из амбара. Надо было развеяться, а самый лучший способ для этого — выйти в город.

Стук копыт по дорожному камню, громкие голоса прохожих и звуки клаксонов паровых машин. В середине недели Ландор буквально кипел жизнью: проезжали экипажи, бушевали лавочники, дамы бродили по улицам под руку с кавалерами, а магические существа спешили с обеда на работу. Я почти не прислушивался к бурчанию Ораха рядом, изредка делая исключения для Даниэля, продолжавшего метать молнии в сторону Алибарди. Похоже, к циркачу у Фламеля имелся свой длинный список претензий, во главе которого стояла одна прекрасная фея-любовница.

— Надо было отдать приказ и отправить этого мошенника в Терн. Крепость с крысами, клетками и преступниками лучшее место для подобных личностей.

— За болтовню? — усмехнулся я, — так можно полгорода пересажать.

Капюшон плаща удачно скрывал лицо, потому горожане совершенно спокойно реагировали на двух молодых людей в компании недовольного тролля. Ораху пришлось сменить солдатскую форму на обычную одежду, состоящую из куртки, сорочки, штанов и высоких сапог. Правда, этим он тоже оказался недоволен. Настроение бедолаги испортилось, едва я оповестил его о своем желании отправиться на Колтон-стрит. Обычный рабочий район, где жили семьи тех, кто работал на местных фабриках и заводах. Там находились десятки алхимических лавок и иногда владельцы приторговывали контрабандой из-под пола, но ничего ужасного в этом не было.

Правда, находилась Колтон-стрит неподалеку от Четтервиля, там, где мы в прошлый раз искали Слепую Мэг. Я невольно вспомнил предостережения насчет своего сердца и непроизвольно потер грудь там, где ощущался явственный стук.

— Дрыгловы мыги, ваше высочество. Давайте пошлем кого-нибудь другого, а? — в очередной раз заканючил Орах.

— Можешь вернуться во дворец, — пожал я плечами, осматриваясь вокруг. — Мы все равно потом возьмем машину.

— Ну да. Оставить вас в помойке среди этих крыс!

Несколько человек и два огра обернулись. Самый высокий из них почесал лысую макушку, взвешивая в руке дубину для оглушения василисков. Тролль громко сглотнул, а я хмыкнул, шагая точно в сторону знакомого магазинчика Гордона Локса. Мысленно я скрестил пальцы, надеясь, что у оборотня в запасе осталось несколько черных минералов. Достать их теперь было крайне сложно из-за перекрытых границ с Фринбульдией, ведь добывали эти кристаллы только там.

— Свободу, равенство и братство! Женщины имеют право голосовать! Дайте нам учиться!

— услышал я и обернулся, заметив несколько островитянок, прошедших маршем мимо нас. Даниэль покрутил пальцем у виска, а Орах сплюнул под ноги и поморщился.

— Идите на кухню, дурные бабы! — заорали по другую сторону улицы.

— Воинствующие женщины пугают меня сильнее, чем десятки протестующих на площади,

— поежился Даниэль, и я хмыкнул, замечая знакомую вывеску.

— Никогда не говори подобное при Далии, иначе потеряешь весь авторитет в глазах моей жены, — ехидно заметил, окончательно возвращая себе прекрасное расположение духа.

Каждый раз, когда дверца магазинчика «Мир чудес Горди» открывалась, тихий переливчатый звон колокольчика доносился до наших ушей. Щелчки многочисленных механизмов, вибрация кристаллов и стрекот крыльев крохотных горгулий на шахматном лоске казались такими привычными. Я втянул носом аромат лака и красок, разглядывая причудливые диковины с различных уголков страны. Черный шарик, лежащий на полке рядом с деревянной шкатулкой, выпустил восемь лапок стоило прикоснуться к нему.