Спальня, в которой ты, он и я - Эмма Марс

– Что Люк об этом думает?

– В принципе, то же, что и ты: критики нас разнесут в пух и прах. Но попробуй скажи это адмиралу, который глаз не может оторвать от того самого юнги…

Я опустила глаза, потом и голову. Альбана тысячу раз права. Чувства, которые Дэвид ко мне питает, видимо, сказались на его способности здраво оценивать ситуацию. Он теперь принимает решение не как патрон, а как влюбленный мужчина, импульсивный, безрассудный, неспособный услышать протесты или хотя бы предостережения со стороны своих коллег.

Я поплелась в его офис. Как только Хлоя увидела, что я просунула голову к ней в кабинет, она вытаращила глаза, инстинктивно почувствовав, что ситуация у меня непростая.

– Дэвид доступен?

– Да… – она была в панике не больше минуты. Потом, проверив на экране монитора его распорядок и кинув быстрый взгляд на часы, объявила: – Еще десять минут. Потом он уедет, у него деловая встреча в городе. Сказать, что вы пришли?

– Да, будьте любезны.

Дэвид встретил меня с распростертыми объятиями, словно я пришла просто с ним пообщаться, как старая соседка, озабоченная поддержанием добрых отношений.

– Эль, дорогая! Ты уже знаешь новость?

Я не думала, что кабинет начальника такого высокого уровня может быть настолько бедно обставлен. Его письменный стол, что само собой разумеется, а также три кресла, маленький диванчик – и все! В качестве декоративного оформления – бронзовый бюст основателя компании, Андре Барле, который я увидела впервые.

Дэвид на секунду задержал меня в своих объятиях и указал на кресло, куда можно присесть, как будто не я, а кто-то из его сотрудников зашел обсудить текущие проблемы.

– Скажи, что это – здорово!

– Здорово, – без энтузиазма подтвердила я. – Но также и абсолютно нереально.

– Почему? Из-за этого болвана Криса Хеймса?

– Да нет, я хочу…

– Ну и наплевать на него! У нас в резерве есть штук двадцать запасных вариантов оформления студии. Их только надо установить на площадке, выставить свет… и вперед!

Как у него все просто, всегда все схвачено, все предусмотрено заранее. С ним трудно спорить, он всегда переполнен поразительным энтузиазмом.

– Дэвид… Ты забыл одну мелочь.

– Какую?

– Я никогда не вела передачу в прямом эфире, я вообще никогда не выступала на телевидении!

– Нет, ты все умеешь! – рассмеялся он.

Все равно что убеждать доктора Фоламура не жать на красную кнопку.

– Да не умею я!

– Зря ты паникуешь! У нас лучшая профессиональная команда среди всех французских телекомпаний.

Ну да, и среди них – Фред, мой бывший… Тип, который всего-то пару дней назад хотел тебя прибить.

– Замечательно! Но говорить-то о чем?

– Расслабься! Альбана сказала мне, что у нее готово несколько сюжетов, хватит на три ближайших выпуска.

«И вдобавок репортаж о хотелках!» – возопила я про себя. Я не могла больше сдерживать возмущение. Если в этом сумасшедшем доме, полном трусов и подхалимов, и есть хоть кто-нибудь, кто может открыть ему глаза, то только я.

– Слушай… Ты нарочно не хочешь меня понять, да?

– Что понять? Что именно? – он помрачнел.

– Что я ноль без палочки! Круглый ноль, ты слышишь? Я провалилась на всех кастингах, Дэвид. И вовсе не потому, что все твои конкуренты балбесы и недоумки.

– Да нет, они действительно кретины.

Я резко встала.

– Ты не можешь вставить передачу с начинающей ведущей в сетку вещания в самое ответственное время без всякой подготовки! Согласись, это – бред! Я не готова, Дэвид, пойми! Давай закончим на этом!

Лицо его стало непроницаемым и строгим. Я поняла, что добилась желаемого эффекта, он услышал меня.

– Я не буду вести эту передачу, – сказала я, смягчившись.

– Нет, ты будешь, – ответил он в унисон.

– Нет.

– Ты будешь, потому что я так хочу… потому что ты – моя жена…

Положим, не жена пока еще, заметила я про себя.

– Если ты выйдешь из моего кабинета, оставшись при своем мнении, забудь о том, чтобы вернуться сюда завтра. Или когда-либо еще.

Неужели он меня уволит?! Меня, свою невесту, которую превозносил до небес всего минуту назад! Он же вышвырнул с работы Алису и Криса, не раздумывая, просто потому, что ему так захотелось. Он запросто мог поступить так же и со мной.

– Подумай как следует, Эль! Если ты не проведешь эту передачу завтра, ты все равно будешь моей женой, женой, которую я люблю… Но тебе придется уйти из моей компании. Эта страница нашей жизни закроется навсегда.

– Ладно, что поделаешь. Даже если нам суждено провалиться к чертовой матери, все равно это не повод работать спустя рукава.

Когда я стала чаще сталкиваться по работе с Альбаной, меня поразила неуемная энергия такой хрупкой на вид женщины. По мере того как неминуемо приближался час выхода передачи и мы с головой погружались в дело, я поняла, с чем связан ее напор: в мире, где главную роль играют представители мужского пола, у женщин есть не так много способов, чтобы пробиться. Можно, конечно, изображать из себя сверхважную персону выше всякой критики, создать имидж роковой красавицы, неприступной и недосягаемой (так вела себя гламурная Алиса), но для этого необходимо обладать соответствующей внешностью и быть готовой провести всю жизнь на пьедестале высотой в двенадцатисантиметровую шпильку, не выпуская из рук пудреницу и косметический набор. А можно по-другому: по примеру Альбаны бросить открытый вызов мужчинам, играя с ними на равных, используя в качестве оружия профессиональные навыки и высокий стиль рабочих отношений. У меня было время до конца дня, чтобы увидеть, как мастерски она владеет этим оружием, оценить ее врожденный талант к своему делу, потрясающее чувство юмора и способность превращать тривиальную бытовую ситуацию в захватывающий сюжет.

– Мы не можем позволить себе просто чередовать сюжеты в передаче, как маменькин сынок перебирает бусины в колье своей мамаши. Нужно найти центральную тему, чтобы объединить их в единое целое. Даже если одно с другим не вяжется, все равно можно вычленить основное и сделать так, чтобы наша стряпня пришлась зрителю по вкусу.

– У тебя есть идея?

– Ну да… Конечно, не бог весть, но ввиду нехватки времени вряд ли мы найдем что-то лучшее: как тебе «Десять летних удовольствий»?

– Неплохо, – согласилась я. – Можно даже уточнить: «Десять летних удовольствий: пять для него и пять для нее».

– Что ж, хорошо…

– Пять удовольствий, из которых одно – запретное, – добавила я, довольная своей находчивостью.