Пророчество Романовых - Стив Берри

«Ну хорошо, Майлз. Похоже, пришло время поохотиться на енота. Будем надеяться, тебе не повезет так, как повезло твоему деду».

Акулина подошла к Торну. Собака не отставала от них.

Торн распахнул дверь. Темноту озарял лишь угасающий камин. Торн направился в спальню. Вернулся он с пистолетом в руке.

— Пошли, — сказал он.

Они прошли на кухню. Дверь наружу была распахнута. Акулина заметила, что Алексей обнюхивает половицы. Нагнувшись, она увидела цепочку темных пятен.

Все внимание собаки было приковано к ним.

Торн присел на корточки.

— Кого-то зацепило, — тихо промолвил он. — Алексей, след. Возьми!

Собака потянула носом и подняла голову, словно показывая, что готова.

— Ищи! — приказал Торн.

Борзая выскочила за дверь.

Лорд услышал слова Хейеса и вспомнил разговор, состоявшийся девять дней назад в «Метрополе».

Проклятие, кажется, с тех пор минула целая вечность.

Дед много рассказывал Лорду о временах, когда на Юге белые вымещали злость на неграх. Его двоюродного дядю схватили прямо у него дома и повесили на ближайшем дереве, заподозрив в воровстве. Ни следствия, ни обвинения, ни суда. Лорд часто думал, откуда такая ненависть. Его отец всегда заботился, чтобы ни белые, ни черные не забывали прошлое. Одни называли это популизмом. Другие — натравливанием. Сам Гровер Лорд говорил, что это «дружеское напоминание из уст представителя Всевышнего». И вот теперь Лорд бежал по горам Северной Каролины, а его преследовал человек, который был полон решимости не дать ему увидеть следующий восход солнца.

Кухонное полотенце, которым Лорд зажал рану, помогало, но по плечу непрерывно хлестали ветки, и оно отзывалось острой болью. Он понятия не имел, куда бежит. Ему вспомнились слова Торна, что до ближайшего жилья — многие мили. Он рассудил, что шансы его невелики: за ним наверняка шли Хейес, Прищуренный и Орлегов. В ушах у него звучал выстрел, который прогремел в лесу. Ему хотелось вернуться, разыскать Акулину и Торна, но он понимал, что это бессмысленно. Скорее всего, обоих уже нет в живых. А ему сейчас лучше всего затеряться в ночи — спастись, чтобы поведать всему миру о том, что он узнал. Это его долг перед Семеном Пашенко и «священным отрядом», особенно перед теми, кто заплатил жизнью, выполняя приказ Юсупова. Как Иосиф и Василий Максимовы.

Лорд остановился. Облачка пара от дыхания таяли в воздухе. В горле пересохло, он полностью потерял ориентацию. Лицо и грудь покрывал пот. Ему хотелось сорвать свитер, но с раненым плечом об этом нечего было и думать. От слабости кружилась голова — давала знать о себе потеря крови, и разреженный горный воздух только усугублял дело.

Позади послышался треск сучьев.

Отодвинув низко нависшую ветвь, Лорд скользнул в густые заросли. Почва становилась все более твердой. Тут и там появлялись участки обнаженных скальных пород. Лорд обнаружил, что поднимается по склону. Под ногами захрустела каменистая осыпь, и этот звук далеко разнесся в ночной тишине.

Вдруг перед ним открылась широкая панорама.

Он остановился на краю обрыва. На дне погруженного во мрак ущелья журчал бурный горный ручей. Можно было повернуть влево или вправо, обратно в лес, но Лорд решил остаться на месте. Если его найдут, быть может, ему хоть как-то поможет элемент внезапности. Бежать до бесконечности нельзя. Особенно когда по следу идут трое вооруженных убийц. К тому же Лорд не хотел, чтобы его пристрелили, как затравленного зверя. Он предпочитал схватиться с врагами лицом к лицу. Поэтому он забрался на скалу, уступом нависшую над пропастью. Над головой простиралось бескрайнее звездное небо. Со своего места Лорд мог увидеть, кто поднимется на вершину.

Лорд пошарил в темноте и нашел три камня размером с детский мяч. Примерившись, он решил, что сможет бросить камни, хотя и недалеко. Он приготовился встретить преследователей.

На своем веку Хейес подстрелил немало зверей и умел идти по следу; к тому же Лорд бежал через заросли напролом, не заботясь, что оставляет за собой сломанные ветки. Изредка встречались даже отпечатки его ног, там, где каменистая земля уступала сырой почве. В ярком лунном свете распознавать путь не составляло труда. Даже без пятен крови, попадавшихся с предсказуемой регулярностью.

Вдруг след оборвался.

Хейес остановился и огляделся по сторонам. Ничего. Сломанных ветвей, указывающих дорогу, больше не было. Ощупав листву вокруг, Хейес не нашел и крови. Странно. Он приготовился выстрелить, на тот случай, если Лорд выбрал именно это место для схватки. Хейес был уверен, что этот глупец рано или поздно решит с ним сразиться.

Хейес осторожно двинулся вперед. Ничто не говорило о том, что за ним наблюдают. Он собрался повернуть в другую сторону, но тут заметил на листьях папоротника темное пятно. Хейес крадучись пошел дальше, выставив пистолет. Почва стала каменистой, вокруг мириадами бесформенных теней поднимались гранитные глыбы. Хейесу стало не по себе, но он продолжал идти.

Он искал следы — вроде пятна крови на камне, — однако в темноте пятно легко спутать с тенью. Он пошел еще медленнее, стараясь, чтобы под ногами не хрустел щебень.

Наконец Хейес остановился на краю обрыва; внизу журчала вода, вверху раскинулось огромное бархатное небо, усыпанное миллиардами звезд. Однако сейчас не время любоваться красотами природы. Хейес развернулся, чтобы снова войти в лес, но тут что-то со свистом рассекло воздух.

Торн вышел на улицу, Акулина последовала за ним. Увидев на дверном косяке окровавленный отпечаток ладони, она подумала о Лорде. Борзая скрылась в темноте, но, услышав негромкий свист хозяина, стремглав выбежала из зарослей.

— Далеко Алексей не отойдет, — шепотом объяснил Торн. — Только чтобы не терять след.

Собака села рядом с ним, и он погладил ее по голове.

— Ищи, Алексей! Вперед!

Борзая снова исчезла среди деревьев.

Торн двинулся в том же направлении.

Акулина беспокоилась за Лорда. Скорее всего, он ранен. Вероятно, Лорд решил, что ни ее, ни Торна нет в живых, поскольку шансы сбежать от двух профессиональных убийц были ничтожны. Но их спасла от неминуемой смерти борзая. Собака выказала поразительную преданность, достойную восхищения. Майкл Торн оказался незаурядной личностью. В жилах этого человека текла царская кровь. Наверное, именно этим и объяснялась его харизма. Акулина помнила рассказы бабушки о царских временах. Народ боготворил царя за его силу и волю, видел в нем воплощение Бога на земле, обращался к нему за помощью и защитой в трудные времена.

Царь олицетворял всю Россию.

Быть может, Майкл Торн понимает эту ответственность. Быть может, он чувствует связь с прошлым и не боится того, что ждет впереди.

Но Акулина боялась — не только за себя, но и за Майлза Лорда.