Пятая авеню - Кристофер Смит

Кто-то постучал в дверь. Джордж обернулся и встретился глазами с Элизабет, стоящей в дверном проеме. Она была в простом черном платье. Ее лицо с поджатыми в тонкую линию губами выглядело торжественно-печальным. Она казалась ему сейчас чем-то вроде призрака, словно все происходящее не было реальностью.

Гордая, безупречная осанка и мертвые неподвижные глаза. Его жена, подняв голову, сказала:

– Я готова.

Посещение квартиры своей дочери было для Джорджа и Элизабет наверняка самым тяжелым делом, какое выпадало им в жизни. Они смотрели вокруг, и им казалось, что Селина просто уехала на уик-энд и вот-вот вернется. Переходя из комнаты в комнату, они бросали взгляд на некогда дорогие Селине вещи и не понимали, как смогут прожить остаток своих жизней без нее.

Они оказались в ее спальне.

Элизабет подошла к просторному стенному шкафу, а Джордж в это время осматривал комнату. Постель была не убрана, а шторы задернуты, не пуская в комнату свет затянутого тучами неба. Позади себя он услышал скрежет проволочных плечиков-вешалок, быстро скользящих по металлическому стержню.

– Я думаю, ее нужно одеть в красное, – обратилась к нему Элизабет. – Селина всегда любила красное. Это был ее самый любимый цвет, – эти слова были произнесены странно безразличным голосом. Впечатление от этого усиливалось скрежетанием проволочных вешалок.

Джордж повернул голову в сторону стенного шкафа. Нахмурившись, он сказал, что помнит это.

– Или в белом, – предложила его жена. – Она мне всегда нравилась в белом.

– Элизабет…

– Никогда не думала, что у Селины столько нарядов, – сменила тему Элизабет. – В этом она не похожа ни на меня, ни на сестру. Я всегда считала ее минималисткой. Но ты только посмотри! Здесь намного больше нарядов, чем у Лианы или у меня.

Подойдя к жене, Джордж встал за ее спиной.

– Я думала, что нам хватит минуты на то, чтобы выбрать для нее что-нибудь подходящее, и мы сможем быстро уйти отсюда. – Элизабет снова передвинула вешалки с платьями по стержню – снова раздался скрежет металла о металл. – А это оказалось намного труднее, чем я себе представляла.

– Почему ты не хочешь, чтобы я тебе помог?

– Да не стоит тебе заниматься этим, – она быстрым движением отодвинула в сторону несколько платьев и, немного подумав, сняла с плечиков белое. Повернувшись к Джорджу, она спросила: – Как тебе это?

– Элизабет, это то, что надо.

– Ты в этом уверен? Я хочу, чтобы она выглядела идеально.

Образ Селины – такой, какой он помнил ее в последний раз – все-таки сумел пробиться из глубин на поверхность его памяти. Она, вытянувшись во весь рост, лежала на холодном металлическом столе в подвальном помещении лаборатории судебно-медицинской экспертизы. Ее кожа была бледно-синей, неестественно опухшее лицо окружали локоны вьющихся влажных волос. Когда Джордж посмотрел на лицо, ему показалось, что он сам умер, растворившись в чем-то темном и безобразном.

– Она и будет выглядеть идеально, – с трудом произнес он.

Элизабет, сняв платье с плечиков, придирчиво его осмотрела. Не глядя на мужа, она сказала:

– Джордж, сюда я больше не войду.

– Тебе и не надо заходить сюда. Я сам позабочусь об остальном.

В последний раз осмотрев комнату, они вышли из нее, наглухо закрыв за собой дверь.

По дороге в город Элизабет не произнесла ни слова.

Сложенная одежда дочери лежала между ними, как барьер. Элизабет сидела, сложив руки на коленях и устремив безучастный взгляд в окно, не замечая две полицейские машины без опознавательной символики, следовавшие за ними. Солнечный свет падал на ее лицо, а дыхание было ровным и спокойным, таким, как воздух в салоне лимузина, оборудованного системой защиты от шумов.

Ей было пятьдесят четыре года, а она все еще была красивой: тонкие линии морщинок вокруг рта и под глазами только украшали ее, всем на удивление. Глядя на нее, Джордж поймал себя на мысли, что снова думает о том времени, когда они были молоды и счастливы, о том времени, когда они впервые встретились, и ни он, ни она не подозревали, какие жизненные бури ждут их впереди.

Он вспомнил, как они случайно столкнулись на обеде у общего знакомого и как он в конце вечера объявил ей, что хочет на ней жениться. Он припомнил, как изловчился сорвать поцелуй с ее губ на пороге дома ее отца; припомнил, как сильно билось его сердце, когда она, улизнув тайком из дома, прибегала к нему на свидания. Тогда она занимала главное место в его жизни. А где они оказались сейчас?

Услышав этот вопрос месяца два назад, Джордж не медлил бы с ответом. Но теперь? Теперь он ехал в похоронное бюро, которое порекомендовали ему друзья. Теперь тот, кто убил его дочь и устроил взрывы прожекторов, все еще гуляет на свободе. Он еще ни за что не ответил. Когда их лимузин останавливался на красный свет, Джордж, закрыв глаза, начинал гадать, кто стоит за всем, что случилось с ними.

Но подумать об этом как следует он не успел.

Воздух в лимузине колыхнулся, тишина зазвучала иначе. Он почувствовал, как напряглась Элизабет.

Джордж искоса посмотрел на жену, повернувшуюся к окну, и проследил за ее взглядом.

Там, за спинами людей, столпившихся на углу, виднелся газетный стенд. На первой полосе газеты «Пост» он увидел фотографии Селины и Эрика Паркера, стоящих под руку у входа в здание «Редман Интернэйшнл». Они были живыми, влюбленными и улыбающимися.

Заголовок, тянувшийся во всю ширину полосы, состоял из одного простого слова:

СОВПАДЕНИЕ?

Джордж взял жену за руку.

Когда на светофоре зажегся зеленый свет и машина рванулась вперед, его взгляд перешел на следующий, стоявший рядом с первым газетный стенд. На первой полосе газеты «Дейли-ньюс» было другое фото: он, Элизабет и Лиана.

Заголовок, тянувшийся во всю ширину полосы, словно обращался к нему с вопросом:

ОНИ НА ОЧЕРЕДИ?

Утро, когда Лиана пошла на встречу с родителями, было теплым и облачным. Выйдя на тротуар, она села в дожидавшийся ее лимузин.

– «Редман Интернэйшнл», – сказала она водителю и сразу, не успел он отъехать от тротуара, почувствовала, как сжался ее желудок.

Она не выбирала одежду специально для этой встречи, однако была одета строго и со вкусом. Лиана не хотела выглядеть так, словно изо всех сил старается показать родителям, как многого она добилась – даже несмотря на то что демонстрировала она именно это.

С того вечера, когда был прием по случаю открытия нового здания компании ее отца, в ее жизни многое изменилось. Она ушла из дома, нашла себе квартиру, получила работу у конкурента отца, вышла замуж за Майкла Арчера.

Она стала независимой. Она добилась своих целей, и все сама, без их помощи. Теперь ей уже никогда не потребуется финансовая поддержка родителей. Уже никогда она не будет полагаться на них. Она чувствовала полную свободу, но одновременно с этим и необъяснимую печаль. Откуда это чувство, что ее успехи интересны только ей самой, а родителям ничуть, хотя именно их она так хотела впечатлить?