Султан Луны и Звезд - Том Арден

Он был прав. Как только стражники разогнали блаженных стариков, площадь приобрела свой обычный вид. Кричали теперь только торговцы, предлагавшие свой товар, покупатели, азартно торговавшиеся с торговцами, да кое-кто, кого прижали в толпе. Раджал, прищурившись, обвел взглядом рыночную площадь.

Но нет, все было не так, как раньше. Посередине площади по-прежнему возвышался Круг Казни, но казни в эти дни были лишены всяческих церемоний, которые предпочитал калиф.

Сердце Раджала забилось так громко, что его стук перекрыл гул базара.

Рыба вскрикнул:

— Там Фаха!

Выкрикнуть имя воришки — вряд ли так стоило поступать собрату по воровскому ремеслу, а уж тем более этому собрату совсем не стоило подпрыгивать и тыкать пальцем в толпу, находясь там, где ему вовсе не положено находиться. Раджалу надо было бы усмирить Рыбу, но он вдруг онемел от страха. Лишь на краткий миг он искоса взглянул в другой конец галереи, лишь на краткий миг там мелькнуло лицо.

Раджал хлопнул Рыбу по плечу:

— Приглядывай за Малявкой!

— Чего? А ты куда собрался, а?

Раджал ничего не ответил. Легко, пружинисто он побежал по галерее, то пригибаясь под покосившимися арками, то лавируя между колоннами. Он и сам не был уверен в том, что видел это лицо. Уже дважды он вот так бегал, и оба раза преследуемый им человек ускользал от него. Но в одном Раджал не сомневался: кто-то следил за ними; не сомневался и в том, кто это был: тот самый подлый мерзавец, что напал на него в темнице! Раджал по натуре не был жесток, но если бы ему удалось изловить этого негодяя, уж он бы ему задал трепку! Одного того, что Раджала чуть было не казнили вместо этого мальчишки, было вполне достаточно, чтобы как следует отколотить того. Но куда этот злодей девал Кристалл Короса?!

Вновь и вновь в последние дни Раджал вспоминал о том, как вертелся, привязанный к пыточному колесу. Вправду ли он увидел кристалл, горящий на груди у дочери калифа? Вправду ли от ее пальцев к нему протянулись волшебные лучи? Раджал не раз спрашивал у Прыщавого, не заметил ли он в тот день чего-нибудь странного. Парнишка-буфетчик помнил только о взрывах бомб, после которых на площадь ворвались уабины.

Раджал многого не понимал. Но если бы ему удалось изловить мальчишку-предателя, быть может, тайну удалось бы раскрыть. Раджал в этом был уверен.

Маленькие глазенки выглянули из-за ширмы.

В просторной, тихой, прохладной комнате в этот закатный час вроде бы никого не было. Буби пошевелила ноздрями, принюхалась. Обезьянка долго прожила на борту корабля и привыкла к сильным запахам, вот только запахи на корабле были совсем не такие. Для обостренного обоняния обезьяны ароматы, наполнявшие эту комнату, были столь же дурманящи, сколь дым, который мужчины, жившие в этой стране, вдыхали через извилистую трубочку, вставленную в сосуд с булькающей жидкостью. У Буби от запахов благовоний закружилась головка, но все же она осторожно пошла по комнате, с любопытством разглядывая резную мебель, хрупкие разрисованные ширмы, мерцающие под тонкими покровами стекла зеркал.

Будто бы от дуновения ветерка одно из покрывал сползло с зеркала и с тихим шелестом легло на пол. Буби вздрогнула, увидев в зеркале собственное отражение. Обезьянка съежилась — другая обезьяна тоже съежилась. Буби оскалилась — и другая обезьяна тоже оскалилась. Буби почесалась — и другая обезьяна почесалась. Ну конечно, это была не настоящая обезьяна, это была просто живая картинка! Буби возмущенно зашипела. Кто же решил так хитро подшутить над ней и напугать ее? Тут обитало какое-то колдовство, какое-то странное колдовство — в этом обезьянка уже не сомневалась.

Вдруг Буби показалось, что она расслышала какой-то звук. Буби резко развернулась. Кто-то стонал. Что бы это могло значить? Обезьяна в зеркале молчала. Может быть, звук доносился из-за одной из ширм? Из-за той, на створках которой был изображен фонтан? Буби, конечно, не знала, что это фонтан. Маленькое сердечко обезьянки часто забилось. Она очень жалела о том, что попала в эту странную комнату. Осторожно, стараясь не шуметь, Буби направилась к нарисованному фонтану.

Заглянув за ширму, обезьянка сама застонала. За ширмой лежала девушка с корабля — та самая, которая так загадочно появилась на борту в последнюю ночь плавания! Буби в отчаянии таращилась на неподвижно лежавшую девушку, вспоминая о том, как славно было сидеть у нее на руках, и о том, что эта девушка разговаривала с ней, как с подружкой. Что же с ней случилось?

И тут Буби разглядела кандалы и цепь.

Обезьянка встревоженно обернулась, гадая, что ей делать. И тут комната вдруг наполнилась странным светом. Казалось, он стремится озарить все темные углы, проникнуть за ширму. Что это могло быть такое? Буби взвизгнула бы, но ее страх был настолько силен, что она и взвизгнуть не решалась. Обезьянка осторожно выглянула из-за ширмы и с изумлением увидела фигуру, сотканную из золотого сияния, между зеркалами. О, но ведь эту фигуру она не раз видела прежде, когда сновала по кораблю! У обезьяны хватило ума не высовываться из-за ширмы. Буби нежно прикоснулась лапкой к девушке — словно это прикосновение могло облегчить ее страдания.

Золотой человек поднял руку — и покровы один за другим слетели с зеркал. Он медленно поворачивался по кругу, не касаясь ступнями пола. Медленно, постепенно в зеркалах оживали образы.

— Видишь, уабин? Вот твоя мечта! Но здесь и то объяснение, которого ты ищешь. Вот почему все должно быть исполнено по моему слову.

Эти речи для Буби ничего не значили. Они только гадала, к кому же они обращены. Ведь больше в комнате никого не было.

Но нет, кто-то был, кто-то еще... Серый призрак, парящий в воздухе рядом с золотым человеком.

— Хватит, — послышался голос. — Хватит с меня этих фокусов! О, Золотой, неужто ты будешь испытывать мое терпение и дальше и доведешь меня до смерти? Девушки здесь нет!

— Уабин, она повсюду вокруг тебя.

— Что? Я не понимаю!

— Смотри, уабин, смотри.

В это мгновение вспышки света прекратились, и в каждом из зеркал возникло изображение прекрасной темноглазой девушки. Забыв о своем призрачном существовании, собеседник золотого человека испустил пронзительный вопль и был готов броситься к девушке. Ее глаза дерзко сверкнули, а в ее груди полыхнуло что-то яркое и темное одновременно — что-то лиловое, но при этом слепящее глаза. Светящееся сердце — вот на что это было похоже.

Золотой человек насмешливо проговорил:

— Уабин, а ведь она и вправду хороша, верно? Однако сдержи свое нетерпение, сдержи еще ненадолго. Не забывай о том, что следует совершить священные церемонии. — Пока он говорил, все цвета внутри зеркал потускнели. Прозрачные полотнища покровов сморщились складками, начали метаться по полу, как будто ими играли порывы ветра. Глаза девушки разгорелись ярче, теперь они сверкали так же, как кристалл у нее в груди. Но золотой человек только рассмеялся. — О да, девчонка, ты можешь гневаться сколько угодно, но очень скоро ты станешь принадлежать нам! Что ты собой представляешь, как не сосуд для той силы, что находится внутри тебя, — той силы, которую мы скоро освободим и которой завладеем! Это — твоя судьба, и тебе не избегнуть ее!