Ленинград сражающийся, 1943–1944 - Борис Петрович Белозеров

бронемашины и самоходное орудие «Фердинанд». Не имея противотанковых орудий, наши подразделения несли значительные потери. Сержант Федоров подготовил связку гранат, подполз к самоходному орудию и бросил ее на гусеницу. Боевая машина врага вышла из строя. От взрыва коммунист Федоров погиб, но обеспечил роте выполнение боевой задачи[522].

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 октября 1944 г. сержанту Тимофею Васильевичу Федорову посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

23 января в сражение был введен 122-й стрелковый корпус (11-я и 43-я стрелковые дивизии) с задачей нанести главный удар левым флангом в общем направлении на Елизаветино. Несмотря на ввод дополнительных сил, темп продвижения войск армии продолжал оставаться медленным. За два дня левофланговые соединения армии, имея значительное превосходство над противником в силах и средствах, продвинулись всего на 6–10 км.

Перед войсками армии, действовавшими на направлении главного удара, оборонялись до двух полков 61-й пехотной дивизии, понесшей в предыдущих боях значительные потери, отдельные подразделения моторизованной дивизии СС «Нордланд» и остатки 9-й авиаполевой дивизии врага. Противник не имел сплошного фронта, обороняя только населенные пункты и высоты.

Однако войска 2-й Ударной армии продолжали наступать сплошным фронтом, вели лобовые атаки на укрепленные пункты врага, слабо применяли маневр для обхода и охвата опорных пунктов противника, не всегда использовали лыжные батальоны. Все эти недочеты объяснялись недостаточно четким управлением войсками со стороны командиров соединений и частей. Командующий армией неоднократно требовал от командиров корпусов улучшить управление войсками, полнее использовать возможности маневра, не допускать отрыва артиллерии от пехоты, лыжными батальонами обходить фланги противника и наносить удары по нему с тыла. Так, например, 23 января командующий армией указывал командирам корпусов: «Боевая задача дня 23.1.44 г. не выполнена. Соединения армии, несмотря на данный мной приказ, продолжают топтаться на месте перед ничтожными силами противника, не неся потерь и не имея абсолютно успеха. Командиры корпусов по-прежнему проявляют медлительность, боем руководят слабо, не нацеливая соединения на маневр и стремительное продвижение вперед. Противник, используя нашу медлительность, прикрываясь мелкими группами, выводит главные силы из района Красногвардейск и Елизаветино в южном и юго-западном направлениях»[523].

Аналогичные недочеты в управлении войсками и организации боя имели место и в 42-й армии. Командующий армией утром 22 января указывал командирам корпусов:

«…1. Командиры стр. корпусов по существу на ход боя не влияют ни огнем, ни резервами. Управление соединениями корпуса организовано явно неудовлетворительно.

2. Значительная часть арт. и мин. средств в бою участия не принимает и даже не развернута, стоят на дорогах в ожидании марша. Следовательно, командиры ск задачу решают только пехотой, что явно недопустимо…»[524]

Командующий 42-й армией приказал наступление главных сил приостановить с 3 часов 22 января, уплотнить боевые порядки пехоты, организовать рекогносцировку для отработки вопросов взаимодействия между родами войск. Атака пехоты и танков была намечена на 13 часов, после 15-минутного огневого налета по врагу.

К этому времени немецко-фашистское командование, стремясь удержать в своих руках Гатчину, создало здесь значительную группировку сил и средств. Против войск 42-й армии на гатчинском направлении действовали 11-я и 170-я пехотные дивизии, остатки 126-й, части 61, 215 и 225-й пехотных дивизий, а в районе Пушкина, Слуцка и восточнее – основные силы 215-й пехотной и часть сил 24-й пехотной дивизии.

В районе юго-восточнее Гатчины была создана группировка тяжелой артиллерии, а с 22 января в районе южнее города начали сосредоточиваться части 12-й танковой дивизии. В район юго-западнее города прибыл 502-й батальон тяжелых танков РГК.

В течение второй половины дня 22 и 23 января войска 42-й армии, ломая сопротивление врага и отражая его многочисленные контратаки, силами 123-го и 117-го стрелковых корпусов вели наступление на гатчинском направлении, а 110-м стрелковым корпусом действовали в юго-восточном направлении в обход городов Пушкина и Слуцка с юго-запада. К исходу 23 января 123-й стрелковый корпус преодолел оборонительные позиции противника на р. Ижоре. Противник, введя в бой на этом направлении основные силы 225-й пехотной дивизии, задержал дальнейшее продвижение частей корпуса. 117-й стрелковый корпус, сменив в ходе боя 30-й гвардейский стрелковый корпус, обошел Тайцы и ударами 120-й стрелковой дивизии с северо-востока и юго-запада выбил противника из этого укрепленного пункта. Преследуя отступавшие части врага, корпус 22 января вышел к р. Ижоре. В последующие два дня части корпуса, ведя бои с упорно сопротивляющимся противником, незначительно продвинулись на левом фланге. 110-й стрелковый корпус, отразив в течение 22 января до 20 контратак врага силой взвод-рота, перерезал шоссейную дорогу Пушкин – Гатчина. К исходу 23 января группировка врага, оборонявшая позиции в районе Пушкина, Слуцка, была охвачена нашими войсками с трех сторон.

Войска 67-й армии после овладения Мгой 118-м стрелковым корпусом продолжали преследование противника в направлении Ульяновки. 22 января перешла в наступление 13-я стрелковая дивизия 116-го стрелкового корпуса. На исходе дня 23 января 13-я и 268-я стрелковые дивизии вели бой с частями 24-й пехотной дивизии врага за Ульяновку. Таким образом, войска армии очистили от противника левый берег р. Невы и Кировскую железную дорогу до ст. Пустынька, но задачу по овладению Ульяновкой, Тосно и участком Октябрьской железной дороги между этими пунктами не выполнили.

Командующий фронтом еще 22 января, оценивая результаты наступления войск фронта, указывал командующим армиями и командирам корпусов[525] на то, что войска армий медленно развивают прорыв и не выполняют поставленных задач в срок. Основными причинами этого, по мнению командующего, являлись неправильная тактика и плохое управление войсками в стрелковых корпусах. Противник на участке прорыва не имел общего фронта, обороняя отдельными гарнизонами только населенные пункты и высоты, прикрывающие важнейшие направления. Между тем наши войска наступали общим широким фронтом, не имея резко выраженного направления главного удара и ударной огневой группировки на этом направлении. Вместо того чтобы сосредоточенными усилиями ударного и огневого кулака прорвать оборону противника в одном-двух направлениях, одновременно свертывая его оборону на других участках действиями во фланг и тыл, войска равномерно растягивались по всему фронту, оказывались везде слабыми и вынуждены были вести тяжелые лобовые бои. Противник, воспользовавшись этой ошибкой наших войск, малыми силами сдерживал наступление. Командиры стрелковых корпусов, указывал командующий фронтом, не руководят войсками: не направляют усилия на важнейшие направления, не организуют маневра ударным и огневым кулаком, безучастно смотрят на отставание артиллерии, поздно ставят войскам задачи на следующий день – в результате, как правило, наступление на следующий день возобновляется с опозданием и ведется неорганизованно.

Командующий фронтом приказал отказаться от линейной тактики, приводящей к ослаблению войск на всех направлениях, в полной мере использовать возможность маневра ударным и огневым кулаком на важнейшем направлении, свертывать