Отравленный исток - Елена Сергеевна Счастная

Вот и Искра… Глупая. Лучше б не подходила к ней, радовалась бы тихонько себе, не будила лихо, раз уж судьба улыбнулась. Глядишь, и правда стала бы через несколько дней женой воеводы.

Почти беззвучно вошли подручные Лерха с деревянными носилками. Не говоря ни слова, они переложили девушку на них, и унесли, ступая медленно и осторожно.

Отгорел за окном закат. Стемнело до непроглядности. Млада смотрела на светец на столе и не могла встать чтобы зажечь лучину. В темноте лучше. Даже дверь за отроками не закрыла, и слышала, как время от времени пробегают снаружи чернавки. Она почти чувствовала, как время капает вместе с остатками дождя с крыши.

В голове крутилась одна мысль: она продолжает убивать безвинных. Хоть и свернула с этого пути добровольно.

Чья-то тёмная фигура застыла на пороге, подсвеченная зажжёнными в коридоре факелами. Она заполнила собой почти всю дверную арку, погрузив горницу в ещё больший мрак.

— Так и думал, что ты будешь терзаться, — размеренно и осторожно проговорил Хальвдан. Словно боялся растревожить буйно помешанную.

— Уходи.

Но верег, наоборот, прошёл в горницу и, схватив Младу за плечи, поставил на ноги. Она подняла на него взгляд.

— Я не уйду. Никогда больше! Лучше тебе зарубить это на носу. Можно подумать, от того, что ты меня прогонишь, что-то само собой исправится!

Она долго рассматривала его лицо сквозь полумрак. Надо же, не видела всего день, а соскучилась так, будто много лет прошло.

— Это не должно было случиться. Не надо было мне вообще с ней разговаривать.

Млада ткнулась лбом в грудь Хальвдана. Его ладонь легла на затылок.

— Случилось так, как случилось. Мне жаль, хоть я и не хотел ни Искры, ни того несчастного ребёнка. Но такова уж, видно, судьба.

— Вы, вереги, очень верите в судьбу, да? — глухо пробормотала Млада в его рубаху. — Кажется, ещё немного, и я тоже начну в неё верить.

— Мы верим в то, что норны определяют нашу судьбу. Так меньше боишься смерти.

Хальвдан погладил Младу по спине. Но от этого не становилось спокойнее. Она понимала, что воевода так или иначе встанет на её сторону и постарается поддержать. Даже если бы доподлинно было известно, что она навредила Искре умышленно.

— Как она? — наконец спросила Млада, отстраняясь. — Ты был у неё?

— Был, — вздохнул верег. — Лерх сказал, поправится быстро — молодая и крепкая. Смотрел на меня сычом. Словно по моей воле всё случилось.

— Он и на меня так смотрел. Кажется, он не поверил, что я не помогала ей упасть с крыльца. Но Рогл видел.

Да только кто ж ему поверит.

Млада отошла и всё же зажгла лучину. Горница скупо озарилась её светом, тени чёрными кошками разбежались по углам. Как не похож этот свет на тот, которым одарили её Боги. Тот сильнее, могущественнее и ярче во много раз. Но никого не греет. А пламя лучины — иногда всё, что нужно уставшему путнику после долгой дороги. И даже от него может стать теплей. Млада уставилась на этот огонёк, вспоминая потоки силы, что утром бурлили внутри, растекались по жилам. А сейчас снова не чувствовала ничего. Только горечь очередной ошибки.

Хальвдан так и стоял в стороне, беспрестанно её оглядывая, но и уходить не спешил. Было теперь что-то неправильное в том, что он здесь, а не у Искры, хоть девчонка ему, надо признать, никто. Но каков толк в показном сочувствии и участии, если даже Земко, небось, всё понимает? Знает, что навязанная невеста не может в один миг стать мила сердцу.

А теперь, и правда, кому станет легче, коль посыпать голову пеплом из-за того, что случилось? Младе уж точно не полегчает, только приумножится чувство вины, которое и без того давило на неё постоянно.

Она медленно развернулась к верегу. Сдёрнула пальцами шнурок, что стягивал косу. Упругие пряди тут же расплелись, легли тяжестью на спину.

Невольный проблеск восхищения мелькнул в глазах Хальвдана.

— Останешься? — тихо спросила Млада.

Она хотела этого больше всего на свете. Чтобы он просто побыл рядом.

— Да.

Глава 19

Следующее утро после того, как Искра упала с крыльца, выдалось издевательски солнечным. Дождь прекратился ещё ночью, и теперь от заволоченного окна тянуло влажной свежестью. Уже давно слышались голоса кметей и отроков во дворе, а дом наполнился обычными дневными звуками.

И полежать бы так ещё немного, слушая отдалённое пение птиц в яблоневом саду, но зыбкую дремоту разрушил тихий стук в дверь. Утренний гость замер в ожидании снаружи, не торопясь входить. Даже голоса не подал.

Хальвдан осторожно высвободил руку из-под головы спящей Млады, одёрнул рубаху и открыл. Отрок, что стоял на почтительном расстоянии от двери, кажется, удивился.

— Княже срочно к себе требует, воевода, — отчеканил он, любопытно косясь в горницу. И разочарованно поджал губы, когда заметил на постели только одетую воительницу, что спала беспробудным сном. Надо же, видно не нашёл Хальвдана в покоях и, проявив недюжинную смекалку, пришёл сюда.

Всю ночь они с Младой просто говорили обо всём, что приходило в голову. Или молчали. Девушка заснула только под утро. А Хальвдан и вовсе не сомкнул глаз.

Он взял с лавки пояс с оружием, молча вытолкал мальчишку прочь и пошёл за ним, попутно продолжая поправлять изрядно помятую за ночь одежду. Ладно хоть князь позвал к себе в покои, а не в чертог, что последнее время больше напоминал лобное место. Может, повод свидеться нашёлся не такой уж серьёзный.

Показалось, что в княжеских покоях беспощадно светло. Солнце бросало лучи прямо в окно за спиной правителя. Земко, что сидел напротив Кирилла, глянул презрительно и отвернулся. Хальвдан невозмутимо дёрнул бровью и подошёл ближе.

Никто не произнёс и слова приветствия. Князь некоторое время ещё разглядывал свои сложенные на столе руки, а затем вздохнул, будто решил что-то.

— Земко меня убедить пытается, что это вы с Младой задумали Искре навредить.

Начинается знакомая песня…

— Что ещё Земко выдумать пожелает? — недобро оскалился Хальвдан, посмотрев на старосту.

Тот встал и шагнул к нему, ткнул пальцем в грудь. Словно не воеводе, а нашкодившему мальчишке.

— А разве нужен был тебе тот ребёнок? И Искра? Избавиться-то, небось, рад был.

— Ты думай, что говоришь, староста, — угрожающе рыкнул Хальвдан. — Я ведь тебе за такое и зубы во рту проредить могу.

Тот ничуть не струхнул, хоть и ниже его на полголовы да в плечах на несколько пядей уже. Он гневно сверкнул глазами, одно что под