Аутодафе - Алексей Пехов

— Зачем он нам понадобился?

— Не знаю. Я не нашла никаких записей, никаких слухов о том, что с ним делали.

— Я никогда ни о чем подобном не слышал.

— Это не то, о чем говорят на уроках. — Ее губы тронула усмешка. — Про него сейчас знают лишь те из нас, кто интересуется далеким прошлым. Ну и клирики, разумеется. Уверена, что кардинал ди Травинно в курсе, что этот кинжал хранился в Братстве. Он не зря у тебя спрашивал, видел ли ты раньше нечто подобное.

— Если бы они считали, что мы до сих пор прячем его, то давно бы уже потребовали сокровище Константина.

— Они продолжают помнить о нем, как и то, что это оружие было утеряно из-за конфликта в Прогансу. На самом деле все неприятности начались из-за него. — Мириам указала на клинок. — Не будь его, и вся история Братства пошла бы по иному пути.

Она увидела, что я не понимаю, и добавила:

— Он — наследство Константина, человека, создавшего Братство. Мы сочли клинок своей собственностью, реликвией, но не все потомки императора были с этим согласны. Последний из королей Прогансу, в ком текла кровь великой семьи, требовал вернуть оружие. Когда ему отказали, он начал притеснять стражей… разными способами. В последующие годы наши отношения обострились настолько, что магистры того времени втайне начали подыскивать новое место для школы.

— Очень на них похоже. Вместо того чтобы отдать железяку, они стали ссориться с королем.

— Никто не отдает символы просто так.

— И к чему это привело? — спросил я, и так зная ответ.

— К тому, что мы не пришли к нему на помощь, когда в его дворце поселилась темная душа. Последний потомок Константина умер, и это всколыхнуло всю страну. Бежать пришлось налегке, и выжили в основном те, кто не был в то время в Прогансу. Братство пришлось воссоздать с нуля.

— Прошло столько столетий, а мы до сих пор расплачиваемся за случившееся. Стражи сбежали, но кинжал-то почему они оставили?

— Старая хроника говорит, что его пытались вывезти, но отряд попал в облаву, и им пришлось вернуться в Руже. Точнее, одному из них, который смог уцелеть. Он успел спрятать оружие, а на следующий день его колесовали на рыночной площади, вместе с остальными братьями. И клинок на века оказался утерян.

— Тогда как ты узнала, где искать?

— Я жизнь на это положила. У меня было достаточно времени, чтобы сделать выводы и проверить несколько мест. Восемьдесят лет назад я побывала там же, где и вы с Рансэ, правда, вход в хранилище тогда шел через старую городскую клоаку, сейчас уже заваленную. Поэтому вам и пришлось лезть через университет.

— Мириам, ты меня поражаешь. Почему же ты не взяла его тогда? У тебя ведь была возможность!

— В то время я думала о благополучии Братства и не решилась вернуть в мир эту безделушку. У меня слишком богатое воображение, и я оставила все как есть.

— Что же изменилось теперь? — с нехорошей усмешкой спросил я, снова зная ответ.

— Моя жизнь. Я готова к смерти, но не желаю ее и думала, что клинок даст мне возможность протянуть подольше.

Я лишь покачал головой. Вместо того чтобы поехать самой, она отправила нас с Рансэ, ради своей личной выгоды.

— После этого все твои слова о том, что важнее всего для тебя — Братство, звучат несколько… лицемерно, — сказал я своей бывшей учительнице. — Ради того чтобы спасти твою жизнь, мы рисковали своими, и Рансэ ее потерял. Что думают об этом другие магистры?

— Я солгала им, — Мириам не отвела взгляд. — Но зря ты считаешь, что дело только во мне. Я продолжала искать кузнецов и верю, что этот клинок может привести к ним. А нахождение мастеров выгодно стражам.

— Привести? Как?

— Пока не знаю.

— Скажи хотя бы, что ты в курсе, чем клинок отличается от наших.

Она раздраженно дернула плечом:

— А это, пожалуйста. Я едва не погибла, когда ткнула им темную душу. С ней ничего не случилось!

Я посмотрел на нее, не желая ничего говорить. Мириам допустила ошибку, отправив нас за бесполезной железкой. Она это знает, это знаю я, но дождаться от нее извинений не получится.

— Теперь ты, по идее, должен сказать, что сообщишь о случившемся Братству, — наконец не выдержала магистр.

— Ты меня с кем-то путаешь. С собственной совестью разбираться только тебе. Ошибку уже не исправить. Буду надеяться, что кинжал поможет тебе найти кузнецов. Тогда он перестанет быть никчемной игрушкой и во всем случившемся появится хоть какой-нибудь смысл.

— Я могу не успеть найти их.

— Ты уже говорила, — сказал я, вставая со стула.

— Мне нужна твоя помощь, Людвиг. Без тебя все, чего я успела добиться, обернется прахом. Обещай, что подумаешь о моем предложении!

Я посмотрел в ее холодное, отстраненное лицо, в глаза, которые горели жаждой жизни куда больше, чем у многих других, и неохотно произнес:

— Обещаю.

— Тупоголовый недалекий кретин!

Услышав эти слова, я аж подпрыгнул. Есть вещи, которые вбили в тебя на уровне инстинктов, и избавиться от них не получается ни с возрастом, ни с опытом. В некоторые моменты я внезапно оказываюсь в своей юности, где Мириам — это вся моя вселенная. Она король, бог, госпожа и палач в одном лице. И прогневить ее — это все равно, что угодить в ад.

Лишь через секунду до меня дошло, что ругают не меня. У наставницы есть новая мишень для оттачивания своего красноречия.

Через распахнутое окно я прекрасно слышал все, что происходило в маленьком внутреннем дворике. Бедняге Альберту приходилось очень непросто сдерживать эту кавалерийскую атаку, к которой присоединились огонь, глад, мор и все кары небесные.

— Клянусь полевым ветром, этим лентяям в школе, что учили тебя, следует засунуть под кожу муравьев! Фигура четвертого уровня для блокировки стихийных душ разве выглядит как ежовая задница?! Что ты мне здесь нарисовал?! Как я могу на тебя положиться, если ты тратишь пятнадцать секунд на стандартную защиту и допускаешь в ней две ошибки?!

Тут она сильно кривила душой. Четвертый уровень — отнюдь не стандарт и достаточно сложен для освоения.

— У меня еще никогда не было таких бездарных олухов в обучении! — Она продолжила казнь. — Скажи мне, какой демон нашептал мне выбрать тебя, дурака безмозглого, из целого курса людей, которые желают учиться?!

— С тобой она общалась тоже в таком тоне? — поинтересовался у меня Проповедник, отворачиваясь от окна.

— Даже хуже.

— Неудивительно, что в итоге ваши пути разошлись.

— Юношеские обиды нелегко забываются, — пробормотал я, откусывая от пирога с грибами. — Ладно. Сегодня у меня новое развлечение — мотаться по тракту и надеяться на чудо. Желаешь его лицезреть собственными глазами?