Федерико Гарсиа Лорка. Стихотворения. Проза. Театр - Федерико Гарсиа Лорка

А было это утро

прохладным и погожим,

и ветер жег ей губы

и дрожью шел по коже.

Ай, как ее знобило

от горного потока!

Ребенок.

И как ей горько было!

Первый мужчина.

С ветрами отлюбила

увядшая до срока!

Второй мужчина.

Кого она дождется?

Первый мужчина.

Кому она постелет?

Второй мужчина.

И тело отцветает,

и грудь ее пустеет!

Ряженая.

А кого я дождусь – этой ночью,

этой ночью скажу под луною.

Этой ночью, святой этой ночью

разорву полотно кружевное.

Ребенок.

И сразу ночь наступила.

Ай, ночь, какой не бывало!

Глядите, как потемнело,

река чернее провала!

Вступают гитары.

Ряженый (вставая и размахивая рогом).

Белей не ведал я тела,

лица не видел грустнее!

Но цвести ему маковым цветом,

лишь раскину я плащ перед нею.

(Приближается.)

Чтоб святой отворил тебе лоно,

чтобы розой была, а не терном,

приходи в полотняной сорочке

и лица не завешивай черным.

Стороною, под тенью смоковниц,

прокрадись за церковной стеною

и терпи, пока день не застонет,

это тело мое земляное.

Затеплилась улыбка!

Как тело просияло!

Как бьется она гибко!

Ряженая.

Любовью закружило,

завило пуще хмеля,

и жала золотые

под кожей онемели!

Ряженый.

Семь раз она стонала

и девять замолкала,

и столько же гвоздика

к жасмину приникала.

Третий мужчина.

Пусть рог ее коснется!

Второй мужчина.

Ожги цветком и танцем!

Первый мужчина.

Как гибко она гнется!

Ряженый.

На этом богомолье

мужчина верховодит.

Мужья – порода бычья.

Мужчина верховодит.

А розы достаются

тому, кто их находит.

Ребенок.

Хлестни-ка ее ветром!

Второй мужчина.

Хлестни ее цветами!

Ряженый.

Огнем заполыхала,

бегите же на пламя!

Первый мужчина.

Сгибается тростинкой.

Ряженая.

Клонится розой белой.

Мужчины.

Пусть девушки уходят!

Ряженый.

Чтоб жарче догорело

и пламенем, и пляской

охваченное тело!

Все уходят, танцуя, хлопая в ладоши и смеясь. Поют.

Голоса.

Есть сад за небесами,

и розы там повсюду,

а среди роз тех райских

одна подобна чуду.

С криками пробегают две девушки. Входит веселая Старуха.

Старуха. Тут не заснешь! А вот, похоже, и она. (Входит Йерма.) Это ты! (Йерма подавленно молчит.) Да зачем ты здесь?

Йерма. Не знаю.

Старуха. Не поумнела? А где муж?

Видно, что Йерма совсем обессилена усталостью и неотвязной мыслью.

Йерма. Там.

Старуха. Чем занят?

Йерма. Пьет. (Молчание. Йерма прижимает руку ко лбу.) ОГосподи!

Старуха. Ах да ох! Кончай охать и решайся! Тогда я не сказала тебе, не смогла, а теперь скажу.

Йерма. Что ты мне скажешь! Я и так знаю.

Старуха. То скажу, о чем грех молчать. Что людям глаза колет. Муж твой виноват. Слышишь – муж! Руку на отсечение! Что отец его, что дед, что прадед – разве это мужчины? Чтоб у них кто родился, надо земле с небом сойтись. Одна слюна в жилах. А ты другой породы. У тебя братьев да племянников по всей округе не счесть! Да что за проклятье на тебя пало, на такую красавицу!

Йерма. Проклятье. Сгубила спорынья хлеб.

Старуха. Что у тебя, ног нет? Беги из дому.

Йерма. Бежать?

Старуха. Как увидала я тебя, сердце зашлось. Зачем сюда едут? Найти себе другого. Такие они, здешние чудеса. За скитом тебя сын мой ждет. В доме нужна женщина. Оставайся с ним, и заживем мы вместе. У сына добрая кровь. Моя. Почуешь с порога, что в доме еще пахнет колыбелью. Твоя постель золой стыла, а заколосится хлебом, детей своих напитаешь. Идем. До людей тебе дела нет. А что до мужа, найдутся в моем доме и ножи, и руки, сразу дорогу забудет.

Йерма. Замолчи! О чем говоришь? Чтоб я милостыню взяла? Думаешь, мне мужчина нужен? А честь куда деть? Река вспять не течет, луна средь бела дня не светит. Иди прочь. Своя у меня дорога. Ты думала, я к другому пойду? Кланяться ему стану, то выпрашивать, что по праву мое? Не знаешь ты меня, а знала бы – и рта не раскрыла. Не надо мне милостыни.

Старуха. У кого жажда, воде рад.

Йерма. Я как земля в засуху – сотней волов не распахать, а ты мне ковшик воды подаешь. Тело мое отболело, другая у меня боль.

Старуха (резко). Ну и пропадай – твоя воля. Ты как репей на пустоши, колючка, пустоцвет!

Йерма (в отчаянье). Да, пустоцвет, сама знаю. Пустоцвет! Что ж меня этим по лицу хлестать! Не радуйся, как дети, когда звереныша замучат. Слово это с самой свадьбы у меня из головы не идет, а от людей еще не слыхала, впервые в глаза говорят. И вижу, что правда.

Старуха. И не жаль мне тебя, ничуть не жаль! А сыну другую найду. (Уходит.)

Издалека доносятся песни и шум гулянья. Йерма идет к повозке – навстречу ей Хуан.

Йерма. Ты здесь был?

Хуан. Здесь.

Йерма. Выслеживал?

Хуан. Выслеживал.

Йерма. Все слышал?

Хуан. Все.

Йерма. На том и кончим. Иди веселись.

Хуан. Нет! Пришел мой черед говорить.

Йерма. Говори.