Фрейд - Петр Люкимсон

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 93 94 95 96 97 98 99 100 101 ... 147
Перейти на страницу:

О том, что стало причиной этого обморока, так и осталось неясным. Психоаналитики, разумеется, пытаются дать этому глубокое объяснение: по одной из версий, за обедом кто-то заговорил о египетском фараоне Аменхотепе, приказавшем стереть со всех памятников имя отца. Фрейд увидел в этом параллель между собой и Юнгом и своим обмороком бессознательно хотел убедить Юнга в преступности его замысла. Сам Юнг думал почти так же, но чуть позже стал подозревать, что обморок был не более чем «спектаклем», устроенным «старым евреем». Однако, думается, всё объяснялось проще: разговор с Юнгом и слова о том, что их дружбе пришел конец, стоили Фрейду слишком большого нервного напряжения.

Вернувшись в Вену, Фрейд нашел покаянное письмо от Юнга, где тот признавал свои ошибки и выражал надежду, что их личные отношения продолжатся. Фрейд в ответ поблагодарил Юнга за заботу и попросил забыть о происшествии в гостинице, которое, по его мнению, было «следствием небольшого невроза, которым мне стоит заняться». Что касается «Трансформации…», то Фрейд назвал эту работу «великим откровением, хотя и не тем, которое мы планировали».

Дальше события разворачивались следующим образом.

3 декабря 1912 года. Юнг в письме сетует на то, что Фрейд недооценивает его работу, и советует отнестись к «небольшому неврозу» как можно серьезнее.

5 декабря 1912 года. Фрейд отвечает, что каждому лучше обращать внимание на собственные неврозы, а не на неврозы ближнего.

11 декабря 1912 года. Письмо Юнга об Адлере, где он пишет: «…даже дружки Адлера не считают меня вашим» — хотя из текста ясно видно, что автор письма описался и изначально вместо «вашим» хотел написать «своим».

16 декабря 1912 года. Резкое, саркастическое письмо Фрейда по поводу этой описки.

18 декабря 1912 года. Юнг решает высказать в письме Фрейду все, что он о нем думает: «Вы вынюхиваете все симптоматические поступки у людей вокруг вас, и все они опускаются до уровня сыновей и дочерей, которые смущенно сознаются в своих пороках. А вы остаетесь наверху как отец. Ловко устроились!.. Видите ли, дорогой профессор, пока вы этим занимаетесь, меня абсолютно не трогают мои симптоматические поступки. Они ничто по сравнению с солидным бревном в чужом глазу — глазу Фрейда… Я буду по-прежнему поддерживать вас публично, не отказываясь от собственных взглядов, но в частных письмах начну говорить то, что думаю о вас на самом деле…»

3 января 1913 года. Фрейд в письме Юнгу предлагает «полностью прекратить… личные отношения».

6 января 1913 года. Юнг принимает это предложение и добавляет, что «никому не навязывает своей дружбы».

7–8 сентября 1913 года. На 4-м Международном психоаналитическом конгрессе в Мюнхене после долгих споров пятьюдесятью двумя голосами против двадцати двух Юнг был снова избран президентом Международного психоаналитического общества. Одним из тех, кто голосовал против, был Эрнест Джонс. По окончании голосования Юнг подошел к нему и сказал: «Я думал, вы — христианин!» — имея в виду, что конгресс превратился в схватку между евреями и христианами. Здесь же, в Мюнхене, происходит одна из последних встреч Фрейда с Юнгом.

Эта сухая хроника, разумеется, не дает представления о том, как тяжело дался этот разрыв обоим. И Фрейд, и Юнг (даже в куда большей степени) пережили в 1913–1914 годах значительные нервные срывы, слышали внутренние голоса, вели нескончаемые разговоры с воображаемыми собеседниками, совершали неадекватные поступки и т. д., что заставляет некоторых психиатров подозревать, что оба они страдали шизофренией. Любопытно, что, несмотря на приведенные выше заявления, их переписка продолжалась еще как минимум до 1923 года. Но, разумеется, о былой теплоте и дружбе после писем 1913 года уже не могло быть и речи.

* * *

Сам Фрейд в «Очерке истории психоанализа» объяснял эволюцию взглядов Юнга типичным страхом «культурного европейца» перед сексуальностью и отношением к ней, как к чему-то предосудительному, олицетворяющему низменное начало в природе человека и потому противостоящее духовному. «Все изменения, которые Юнг предпринял в психоанализе, — писал Фрейд, — обнаруживают стремление устранить всё предосудительное в семейном комплексе, дабы не обрести его вновь в религии и этике. Либидо было заменено абстрактным понятием, о котором можно утверждать, что оно осталось одинаково таинственным и непонятным, как для мудрецов, так и для глупцов. Эдиповский комплекс понимается только „символически“, мать в нем означала недостижимое, от которого надо отказаться в интересах культурного развития; отец, которого убивают в мифе об Эдипе, это „внутренний“ отец, от которого надо освободиться, чтобы стать самостоятельным…

Исследование каждого отдельного человека установило и всегда установит, что в нем живы сексуальные комплексы в их первичном смысле. Поэтому исследование индивидуума отошло на задний план и было заменено обсуждением по указаниям из области народоведения… Мы слышали, что актуальный конфликт невротика становится понятным и разрешенным только тогда, когда его сводят к прошлой истории больного, идут тем путем, который проделало его либидо при заболевании. Какой вид приняла неоцюрихская терапия при таких тенденциях, я могу сообщить со слов одного больного, который вынужден был испытать ее на себе самом. „На этот раз и помину не было о том, чтобы обратить внимание на прошлое и перенесение“»[211].

Пожалуй, точнее всех личные и идеологические мотивы, приведшие сначала Адлера, а затем и Юнга к противостоянию с Фрейдом, объяснил Фриц Виттельс.

«В начале своей психоаналитической деятельности Юнг написал ряд работ, показывающих, что он еще всецело находится в фарватере Фрейда. Фрейд дарил идею, а Юнг с удивительной ловкостью разрабатывал ее. Но наступил, по-видимому, момент, когда этот высокомерный дух спросил себя: „Что я — приспешник его? Зачем мне прозябать в его тени?“… В своей области Фрейд был непобедим… И вот честолюбивые ученики в заботе о своей собственной личности смотрят по сторонам. Не осталось ли где клочка не обследованной учителем территории. Так, Адлер нашел „мужской протест“, а Юнг „генетическое понимание теории либидо“. В дальнейшем обнаружится, что понимание Юнга не лишено эвристического и философского значения. Но Фрейд, твердо держа в руке вожжи своей колесницы, не имел желания свернуть с дороги, на которую ступил двадцать лет тому назад. Великолепная уверенность, с которой он держался за свои убеждения, предназначала его в классики, если его злой дух бессознательного не сделал бы его романтиком.

Адлер сказал, что человеком движет воля к могуществу. Сексуальность (либидо) есть лишь частичное проявление этой воли. Напротив, Юнг со своей стороны выставляет утверждение, что сексуальность (либидо) сперва была всем и что часть этой первичной силы была десексуализирована в процессе человеческой культуры, и теперь противопоставляет себя остатку сексуальности, как нечто иное, враждебное. Оба исследователя, стало быть, в известном смысле монисты. Их утверждения только по видимости противоположны. На самом деле оба они приходят к тому, что Шопенгауэр задолго до них назвал волей…»[212]

1 ... 93 94 95 96 97 98 99 100 101 ... 147
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?