Новый порядок - Артур Крижановский

Когда Брассет перевел взгляд на судей, он едва не упал со стула. Сидевшая за судейским столом троица, скорее всего, целиком прибыла со съемок фильма ужасов. Но особенно не повезло тому, кто сидел посередине, на месте председателя, и был одет в дымчато-серый плащ с вышитым на груди черным крестом. Это был какой-то ходячий кадавр, с торчащими из ушей и носа седыми волосами и пустыми глазными впадинами, почти полностью заросшими кустистыми бровями. У него был такой вид, словно он неделю пробыл в могиле. Брассет про себя окрестил его Франкенштейном. Он наклонился к самому уху Потье и шепотом спросил:

– Кто это там, на председательском месте?

– Ролан Лекози – архиепископ Руанский и Главный инквизитор Франции собственной персоной.

– Из какого сундука взялось это траченное молью чучело? – прошептал Брассет.

– Из запасников Ватикана, откуда же еще. У нас в городе его никто не знает.

– Ясно, – кивнул Брассет, – а то я уже подумал, что его привезли со съемок одного из фильмов Хичкока.

Сзади кто-то недовольно шикнул, и они принялись внимательно наблюдать за ходом событий, которые того стоили.

У Франкенштейна наконец задвигались челюсти, и до зала долетел его скрипучий голос:

– Мы, Ролан Лекози, милостию божьей архиепископ Руанский и по поручению Святого Престола Инквизитор Франции, принимая во внимание, что ты, Барбара Рошто, обвиняешься нами в еретической извращенности, а именно – в ереси ведьм, приступили к следствию. Для этого мы снимали допросы со свидетелей, допрашивали тебя, Барбара Рошто, производили также другие действия, которые предписываются каноническими постановлениями. После того как мы внимательно исследовали все, относящееся к этому делу, и испытали тебя огнем и водой, мы окончательно убедились в том, что ты продала душу дьяволу и являешься не чем иным, как ведьмой.

– Кроме того, уважаемая публика, – Инквизитор направил свои брови на собравшихся в зале ротозеев, – мы имеем также полное признание обвиняемой своей вины.

На основании вышеизложенного мы обвиняем Барбару Рошто в ереси, ведьмовстве и колдовстве и приговариваем ее к публичному сожжению на костре.

По залу прокатился рокот: публика, очевидно, была удовлетворена услышанным приговором.

– Но поскольку самим Господом милосердие вложено в наши души, мы даем обвиняемой последний шанс очистить душу перед смертью и поведать жителям города историю своих гнусных преступлений и сношений с дьяволом, дабы она послужила предостережением для других заблудших овец, погрязших в ереси и сатанизме…

– Хватит болтать, ваша честь, – раздался в зале звонкий голос.

Брассет с удивлением отметил, что этот ангельский голосок, несомненно, принадлежит обвиняемой.

– Нельзя ли покороче? Мне холодно и скучно.

Франкенштейн икнул от неожиданности, но быстро нашелся и прорычал:

– Сейчас я тебя согрею, шлюха!

Он кивнул викарию, и тот, словно колобок, на коротеньких толстых ножках подкатился к пылающей жаровне, стоящей в двух метрах от прикованной цепями красавицы. Пока викарий подготавливал орудия пыток, Инквизитор объяснил собравшимся смысл происходящего:

– Уважаемая публика! Не подлежит сомнению, что ведьмы производят свое колдовство при помощи бесов как при нанесении, так и при врачевании ран. Нет ничего удивительного, что ведьмы с помощью бесов и сами могут быть защищены от ранений при испытании каленым железом. К тому же всем известно, что дьявол может защитить ведьму от ожогов как соками различных целительных трав, так и путем помещения какого-либо предмета между раскаленным железом и телом ведьмы. Поэтому-то ведьмы меньше всего могут считаться очищенными, если они вынесут испытание раскаленным железом. Более того, если человек выдерживает такую пытку, это яснее ясного показывает его тесную связь с нечистой силой. А сейчас вы сами сможете в этом убедиться.

Франкенштейн, воодушевленный своими словесными экзерсисами, радостно хрюкнул и сделал знак викарию.

Викарий подошел к девушке и несколько секунд сладострастно глазел на нее. Затем медленно, словно извращенец в публичном доме, стащил грубое полотно с ее белоснежных плечей. Публика, особенно ее мужская половина, ахнула от восторга, увидев освободившуюся в результате действий викария великолепную высокую грудь изумительной формы.

– Козлы! – презрительно произнесла девушка и мрачно уставилась куда-то в пространство.

– Начинайте, викарий! – прорычал кадавр. – И поджарьте ее как следует.

Викарий очнулся и вытащил из жаровни огромные щипцы. Он хорошенько прицелился и приложил раскаленный добела металл к левой груди молодой ведьмы, чуть повыше розового соска.

– Сволочи! – рванулся со своего места Брассет, но старик, обнаружив неожиданную для его возраста силу, удержал его на месте.

– Довольно, – прошипел Инквизитор. Викарий поспешно прикрыл пышные формы ведьмы под вздохи недовольной публики.

– Как вы только что сами убедились, наш опыт еще раз наглядно подтвердил, что обвиняемая является ведьмой, ибо только дьявол мог ее защитить от воздействия раскаленного железа.

– А теперь, Барбара Рошто, согласна ли ты ответить на вопросы Святого суда?

– Валяйте, ваша честь. Отчего бы не повеселить этих провинциальных идиотов, – однако было видно, что самой ей веселиться не очень хочется.

– Обвиняемая! Расскажите публике, когда вы в первый раз встретились с дьяволом и каким образом он заманил вас в свои сети.

Девушка прикрыла глаза и, медленно раскачиваясь, начала свой рассказ:

– У окна одна сидела я, голову понуря.

С неба тяжким зноем парило. Приближалась буря.

В красной дымке солнце плавало огненной луною.

Он – нежданный, он – негаданный, тихо встал за мною.

Он шепнул мне: «Полдень близится; выйдем на дорогу.

В этот час уходят ангелы поклоняться Богу.

В этот час мы, духи вольные, по Земле блуждаем,

Потешаемся над истиной и над светлым раем.[13]

Ведьма о чем-то ненадолго задумалась, а затем продолжила декламировать заунывным печальным голосом:

– Бойтесь, бойтесь в час полуденный выйти на дорогу;

В этот час уходят ангелы поклоняться Богу,

В этот час бесовским воинствам власть дана такая,

Что трепещут души праведных у преддверья рая.

– Все слышали? – Инквизитор поднял свой кривой палец вверх и грозно уставился на публику. – Но вы не должны пугаться, – самодовольно произнес кадавр, решив успокоить паству, – Святая церковь и инквизиция защитят вас от происков дьявола. Кстати, обвиняемая, опишите нам, как выглядит сатана.

– Господень ангел тих и ясен,