Последний присяжный - Джон Гришэм

— Думаете, там бомба? — спросил сосед.

— О Господи! — пробормотала Максин, едва не падая в обморок.

— Не исключено, — ответил Тревис и вдруг с ужасом посмотрел на то, что держал в руках.

— Вынесите ее отсюда, — попросила Максин.

— Разве не следует позвонить шерифу? — с трудом выговорил Тедди Рей.

— Наверное, — согласился Тревис.

— А что, если там внутри таймер или что-нибудь в этом роде? — предположил сосед.

Трейвис с минуту колебался, потом абсолютно неубедительным тоном сказал:

— Я знаю, что нужно делать.

Они вышли через кухню на узкую веранду, тянувшуюся вдоль задней стены дома, и Тревис осторожно положил коробку на самый край, выступавший над землей фута на три. Когда он достал свой «Магнум-44», Максин испугалась:

— Что вы хотите делать?

— Сейчас посмотрим, действительно ли это бомба, — ответил Тревис. Тедди Рей и сосед, перемахнув через перила, рванули прочь с веранды и залегли в траве поодаль, футах в пятидесяти.

— Вы собираетесь стрелять в мою банку с орехами? — спросила Максин.

— А у вас есть другие предложения? — огрызнулся Тревис.

— Да нет...

Втянувшись, насколько было возможно, в кухню, Тревис выставил правую руку и массивную голову из-за раздвижной двери и прицелился. Максин стояла у него за спиной, согнувшись в три погибели и украдкой выглядывая из-за него на веранду.

Первая пуля не попала даже в пол, хотя у Максин от громкого хлопка перехватило дыхание.

— Отличный выстрел! — крикнул Тедди Рей, и они с соседом рассмеялись.

Тревис снова прицелился и выстрелил.

Взрывом веранду почти полностью оторвало от дома, в задней стене образовалась огромная дыра, осколки кирпичей разнесло в радиусе ярдов ста. Оконные стекла разлетелись вдребезги, поранив всех четверых участников действа. У Тедди Рея и соседа металлические осколки застряли в спине и ногах. Правую руку Тревиса разорвало в клочья. Максин осколок стекла оторвал мочку правого уха, а маленький гвоздь прошил правую скулу.

На несколько секунд все они потеряли сознание, сбитые с ног ударной волной от трех фунтов сдетонировавшей пластиковой взрывчатки, начиненной гвоздями, стеклом и металлическими шариками.

* * *

Под вой сирен, оглашавший весь город, я подошел к телефону и позвонил Уайли Мику. Он как раз сам собирался мне звонить.

— Пытались взорвать Максин Рут, — сообщил он.

Я сказал Раффинам, что произошел несчастный случай, и, оставив их на веранде, помчался к дому Рутов. Когда я подъезжал к району, где они жили, все основные дороги были уже перекрыты, машины заворачивали обратно. Я метнулся в больницу и нашел там знакомого молодого врача. Он сказал, что ранены четыре человека, но их жизни, похоже, ничто не угрожает.

* * *

В тот день судья Омар Нуз вел в Клэнтоне выездное заседание. Позднее он говорил, что слышал взрыв. Руфус Бакли и шериф Макнэт больше часа совещались в его кабинете, но что они обсуждали, так и осталось неизвестным. Пока мы томились ожиданием в зале, слонявшиеся там же Гарри Рекс и большинство других адвокатов пришли к единому выводу, что те решают, на каком бы основании выдать ордер на арест Дэнни Пэджита при столь скудных доказательствах вины.

Тем не менее нужно было действовать. Кого-то следовало арестовать. Шериф был обязан оградить население от опасности, даже если «что-нибудь» не будет строго соответствовать букве закона.

Пришла весть, что Тревиса и Тедди Рея отправили в Мемфис на операцию. Максин и ее соседа в эти минуты оперировали в местной больнице. Врачи продолжали утверждать, что их жизни ничто не угрожает. Однако существовала вероятность, что Тревис потеряет руку.

Сколько людей в округе Форд знали, как изготовить бомбу в виде посылки? У кого был доступ к взрывчатым веществам? Кто имел мотив? Пока мы обсуждали эти вопросы в зале, те, кто собрался в кабинете судьи, скорее всего ломали себе голову над ними же. Нуз, Бакли и Макнэт занимали выборные должности. И добропорядочные избиратели округа Форд имели право рассчитывать на защиту с их стороны. Поскольку Дэнни Пэджит был единственным подходящим подозреваемым, судья Нуз в конце концов решился выдать ордер на его арест.

Об этом поставили в известность Люсьена, тот не высказал возражений. В такой момент даже адвокат Пэджитов не мог оспорить необходимость взять Дэнни под стражу на период следствия. Потом его можно будет освободить.

В самом начале шестого конвой из полицейских машин помчался из Клэнтона по направлению к острову Пэджитов. У Гарри Рекса теперь тоже был полицейский сканер (в последнее время они появились не только у него), и мы, сидя в его кабинете, пили пиво и, не сдерживая ярости, прислушивались к пронзительным крикам, доносившимся из аппарата. Арест обещал стать самым волнующим событием в истории округа, и многим из нас хотелось бы при нем присутствовать. Интересно, заблокируют ли Пэджиты дорогу, чтобы не дать схватить Дэнни? Будет ли стрельба? Разразится ли война местного значения?

Слушая полицейскую волну, мы были в курсе большей части происходившего. На шоссе номер 42 Макнэт и его люди соединились с десятью «единицами» дорожной полиции. Как мы поняли, «единицами» назывались просто машины, но звучало это гораздо суровее. Вместе они проследовали к шоссе номер 401, свернули на дорогу местного значения, ведущую к острову, и остановились перед мостом, на котором, как все ожидали, должны были развернуться самые драматические события. Однако на мосту в машине вместе со своим адвокатом сидел... Дэнни Пэджит.

Голоса по рации звучали взволнованно, перебивая друг друга.

— Он с адвокатом!

— С Уилбенксом?

— Ага...

— Давайте пристрелим обоих!

— Они выходят из машины.

— Уилбенкс поднял руки. Ловкий мерзавец!

— А вот и Дэнни Пэджит, тоже с поднятыми руками.

— Эх, врезать бы ему, чтоб не скалился!

— На него надели наручники!

— Черт! — заорал Гарри Рекс. — А где же стрельба, как в былые времена?

* * *

Когда колонна сверкающих красно-синими проблесковыми маячками автомобилей приближалась к тюрьме, мы уже ждали на месте. Шериф Макнэт предусмотрительно посадил Пэджита в машину дорожной полиции, чтобы его помощники по дороге не разорвали мерзавца на части. Ведь по его вине двое их коллег лежали сейчас в Мемфисе на операционном столе в тяжелом состоянии.

У ворот тюрьмы собралась толпа. Пэджита, когда того вели от машины ко входу, осыпали проклятиями и обзывали, пока шериф Макнэт не велел горячим головам разойтись.

Вид Дэнни в наручниках принес большое облегчение. Для всего округа известие о том, что мерзавец снова за решеткой, было как бальзам на раны. Тяжелое облако, висевшее над городом, постепенно рассеивалось. В тот вечер Клэнтон начал возвращаться к жизни.