Непорядок вещей - Рут Ренделл

— Давай сначала разберемся с ножом. Или с ножами, — сказал Вексфорд. — Только сначала возьмем пива. Позовешь официанта?

Чувствуя себя героем викторианского романа, из тех, которые жена иногда подсовывала ему почитать перед сном, Бёрден взял медный колокольчик и трижды встряхнул его. Не хватало только свечи в подсвечнике или хотя бы масляной лампы. Кирпичные стены, обшитые деревянными панелями, казалось, ни разу не красили с тех самых викторианских времен. По звонку пришел бармен очень колоритной внешности: проколотая губа, дреды, на тыльной стороне ладони татуировка в виде тигриной морды (наверно, эмблема организации по защите вымирающих животных) — истинный представитель человечества конца двадцатого века.

Но манеры у него оказались самые что ни на есть старосветские. Он вежливо принял заказ и вернулся буквально через несколько секунд с двумя бокалами пива и орешками кешью, подарком от заведения.

— Как ты считаешь, нас подкупают перед очередным «судом пивных сессий»?[46]— сказал Вексфорд напарнику, когда бармен ушел. — Но вернемся к нашим ножам. В подставке, как мы знаем, восемь отделений, а ножей семь. Якобы потому, что еще один туда не поместится, тем более такой, который соответствовал бы нанесенным Девенишу ранам, тут я склонен верить Фэй.

— Но мы это уже обсуждали.

— Разумеется. Итак, ножей семь и у всех роговые рукоятки, причем у пяти они темные, а у двух светлее, словно поблекшие. Такими рукоятки могут стать, если ножи положить в посудомоечную машину и выставить очень высокую температуру. Я проверял дома, чему Дора не очень обрадовалась.

— Как ей не стыдно, — возмутился Бёрден, — ведь ты делал это во имя правосудия, в поисках истины!

Пропустив его слова мимо ушей, Вексфорд продолжил:

— Эдвард Девениш сказал, что Фэй однажды оставила нож в посудомоечной машине, включенной на максимум, за что — со слов Джиллиан Ферри — Девениш и порезал ей руку. Похоже, что этот случай и натолкнул Девениша на мысль о подобном наказании.

— Значит, нож с блеклой рукояткой должен быть только один? — уточнил Бёрден.

— Джиллиан, ссылаясь на слова Роберта, говорила об одном. Но таких ножей два. Возникает вопрос — когда второй нож пропустили через машину при максимальной температуре? Не думаю, что до смерти Девениша. Вряд ли Фэй после такого жестокого наказания повторила свою ошибку.

— Согласен. Но почему тогда она подвергла второй нож такому… экстремальному мытью? — спросил Бёрден, и сам ответил на свой вопрос: — Вероятно, потому, что это верный способ очистить его от крови и отпечатков пальцев.

— И лезвие того ножа соответствует ранам Стивена Девениша, — добавил Вексфорд. — Тебе интересно, кто был тот мужчина?

— Я давно тебя знаю, и не сомневаюсь, что ты все расскажешь только тогда, когда сам захочешь.

Вексфорд усмехнулся, кивнул, сделал глоток из бокала.

— Помнишь, как Эдвард описал человека, позвонившего в дверь? Мужчина лет тридцати шести — тридцати семи, высокий, но ниже его отца, в джинсах, пиджаке, с портфелем в руке. Теперь вспомни, что в деле фигурирует еще одна женщина. А кого я однажды принял за мужчину из-за стрижки, фигуры, одежды и отсутствия косметики? Правда, всего на несколько секунд, но иллюзия возникла стойкая.

— Джейн Эндрюс.

— Она на самом деле иногда выглядит несколько, я бы сказал, мужеподобной, — продолжил Вексфорд. — Высокая, плоскогрудая, с короткой стрижкой. И одежду сейчас мужчины и женщины носят почти одинаковую. Представь, что и в то утро Джейн Эндрюс была в таком пиджаке, джинсах, и еще специально добавила мужских черт. Надела ботинки большого размера — хотя, возможно, у нее на самом деле такой — белую рубашку, галстук. Эдвард говорил, что мужчина был в галстуке. Портфель для большинства людей тоже мужская принадлежность. Думаю, мальчик вполне мог принять ее за мужчину в таком наряде. В семь или в половине восьмого она выходит из дома в Брайтоне. Мать еще спит и, вероятно, встанет только часа через два. Больше в доме никто не мог бы увидеть ее и поинтересоваться, куда она направляется. Затем она едет на Плоуменс-лейн, оставляет машину подальше от «Лесной хижины» — эти места она знает хорошо, несмотря на то, что давно здесь не была — берет портфель, где лежит легкий плащ и оружие, — она ведь задумала убить Стивена Девениша.

— Как же тогда?..

— Первый нож? Которым Девениш поранил Фэй?.. и который она потом отмывала в горячей воде? Подожди минутку. Думаю, что Джейн все же взяла с собой нож или даже пистолет. Почему она выбрала именно этот день, не знаю. Может, она уже пыталась встретиться с Девенишем, но он не захотел с ней разговаривать.

— И убить его она захотела, чтобы спасти Фэй Девениш?

— Не только. Она долгие годы ненавидела Девениша, а еще ей было жаль сестру, Луизу Шарп.

— А она здесь при чем? — возразил Бёрден. — Девениш, конечно, негодяй, но какое отношение он имеет к проблемам Луизы Шарп?

— Майк, речь идет об эмоциях, — вздохнул Вексфорд. — В них не надо искать логику. Итак, Джейн Эндрюс позвонила в дверь, и Эдвард почти сразу открыл ей. Она узнала его, он ее нет. Но это и понятно. Столько лет прошло с тех пор, как он видел ее в последний раз, к тому же тогда у нее были, скорее всего, длинные волосы. Помнишь, миссис Пробин говорила, что у ее дочери раньше были прекрасные длинные волосы? Кроме того, Джейн наверняка изменила голос, который и так низковат для женщины. Она заходит в кабинет Девениша. Он ее не сразу узнает, здоровается, спрашивает, чем обязан, она отвечает своим обычным голосом, и он понимает, кто перед ним.

— Почему он не вышвырнул ее из дома?

— Не знаю, Майк. Для меня здесь тоже не все пока сходится. Но, так или иначе, он почему-то этого не делает. Может, ему нравится борьба. Может, он подозревает, что Джейн до сих пор общается с его женой, и намерен в очередной раз пригрозить ей. Понятно, чем, верно? Еще более жестоким обращением с Фэй. Или он играет в свою любимую игру — отвергает все упреки, называет ее сумасшедшей, и так далее. Но он точно не подозревает, что Джейн пришла его убить. Его поведение, слова, приводят ее в ярость. На столе лежит нож. Она принесла оружие с собой, но это оказалось ближе. Она хватает этот нож и закалывает застигнутого врасплох Девениша. Затем вытирает окровавленный нож, возможно, об одежду, которая и так уже испачкана кровью, и кладет обратно на стол. Она, наверное, спрашивает себя, почему нож лежал на таком видном месте и для чего его использовали. А еще она совершенно уверена, что, увидев нож, Фэй уберет его и смоет следы преступления. Она хорошо знает Фэй. Потом она достает из портфеля плащ, надевает его, незаметно уходит, садится в машину, возвращается домой, где все еще спит ее мать. Как тебе эта версия? По-моему, все сходится.

— По-моему, тоже. Думаю, это и есть разгадка. — Бёрден поднял бокал. — Прими мои поздравления, если они уместны.