Крик новорожденных - Джеймс Баркли

Келл с трудом собралась с мыслями и осмотрелась. В жарком мареве слева двигались фигуры, а далеко впереди виднелась какая-то темная масса. Армии. Однако они больше не вели бой. Не слышно было звуков, которые обычно ассоциировались с идущим сражением, — множества ударов стали о сталь, топота коней, свиста тяжелых снарядов. Ей не хотелось верить своим глазам и ушам, однако не оставалось сомнений в том, что именно случилось. Ссутулив плечи, она опустила голову.

Из-за движений боль в груди и руке усилилась. Келл постаралась дышать неглубоко. Необходимо двигаться. Она оказалась слишком близко к позициям цардитов и очень далеко от своей армии. Позади по-прежнему текла река, ей не было никакого дела до трагедии, которая разыгралась на ее берегах, и до крови, которая смешается с ее водами, просочившись сквозь почву. Келл с трудом встала на ноги. Она была здесь одна — и это ее радовало. Дина постаралась не думать о том, какой тут царил хаос, когда восемьдесят тысяч солдат бежали по грязи, стремясь добраться до относительно безопасных лагерей. От этого места до них шесть миль или больше. Если организованного отступления не получилось, бойня была ужасная, а количество пленных — чудовищное.

Будь прокляты цардиты, их камни и их собаки!

Дина Келл направилась туда, где проходил фронт сражения, пробираясь между трупами и слишком хорошо сознавая свою уязвимость. Она оказалась в одиночестве в тылу врага. Каждый шаг отдавался в ребрах мучительной болью, и, хотя она старалась спешить, идти было трудно. Ноги скользили по грязи и крови, проваливались в глубокие отпечатки копыт. Дина часто спотыкалась и каждый раз охала, словно от удара. Зрение все никак не приходило в норму, и она видела везде призрачные фигуры людей и странные темные очертания, которые оказывались выступами скал или вообще плодом ее воображения.

Кровь и трупы. Повсюду. Келл в очередной раз споткнулась и упала на колени. Перед ней на земле лежал расходный материал военной кампании. Некоторые тела все еще слабо шевелились. В поле ее зрения их были сотни, разбросанные, словно семена из руки сеятеля. Трепетали лоскуты рваной материи. В грязи блестело оружие. И все было покрыто темными пятнами и воняло. Келл вдруг стало очень страшно.

Она заставила себя осмотреться. Среди мертвых двигались какие-то фигуры — несомненно, цардиты. Они сосредоточенно пробирались между телами, лежащими на поле, помогали товарищам и ускоряли кончину врагов. Вскоре заметят и ее, а Келл не хотела умирать. Не здесь и не так.

Она отползла влево, надеясь на то, что рельеф местности и груды тел скроют ее передвижение, и начала осторожно пробираться к берегу реки. Келл не смела оглядываться. Под ней была скользкая земля. Клонящееся к закату солнце поджаривало ее внутри доспеха. Пот смешивался с кровью и покрывал тело. Каждое движение становилось пыткой. Она прикинула, что до берега и укрытия оставалось не больше пятидесяти ярдов. Ей понадобился почти час отчаянно медленных движений, чтобы добраться туда, и каждое мгновение ее преследовал страх, что на плечо ляжет чья-то рука.

Келл ползла по лужам крови, по телам своих товарищей, по трупам коней, павших под секирами степняков. К тому моменту, когда она дотащилась до края берега и с трудом съехала вниз по склону, чтобы лечь в прохладную воду реки, слезы утрат и отчаяния залили ей лицо.

Она перекатилась на спину и дала воде омыть тело, продолжая плакать. Одной рукой Келл цеплялась за камни на берегу и смотрела в небо. Солнце скрылось за прибрежным обрывом, вдоль реки дул прохладный ветер. Тело быстро замерзло, и она выползла на отмель под береговым выступом.

Обрыв нависал над рекой. Здесь Келл пока была в безопасности. Она находилась где-то на уровне того места, где днем шел бой. Первый брод располагался примерно в миле, за поворотом реки. А до Эсторра — две тысячи миль по прямой, и только птица может долететь туда.

Картины минувшего дня вставали перед ней, хоть Келл и пыталась их прогнать. Какими же они были самоуверенными! Как твердо знали, что их ждет победа! И как успешно их перехитрили. Сколько солдат, которые утром пели гимн Конкорда, сейчас лежало под безупречным покрывалом Божьего неба? Друзья, любимые, великие воины. Сколько их погибло! Усталая безнадежность нахлынула на нее, и Дина закрыла глаза. Хорошо хоть слезы иссякли.

Разбудила ее песня. Глаза распахнулись навстречу усыпанному звездами небу. На мгновение ее охватило недоумение, а потом Келл вспомнила, в каком опасном положении оказалась. Это были не эсторийские песни торжества, и пели их не на зеленой поляне у казарм Медвежьих Когтей в Эсторре. Сон ускользнул из ее памяти.

Ночь оказалась теплой и влажной, несмотря на чистое небо. Не пытаясь двигаться, Келл дождалась, чтобы ее глаза привыкли к темноте. А потом ей пришлось напрячь все силы, чтобы не закричать. Пока она спала, грудь и руки одеревенели так, что Дина не могла поднять кисть, чтобы расстегнуть смятую кирасу. Когда волна боли схлынула, она снова пошевелилась, на этот раз медленнее.

Отчаяние, которое она испытывала перед тем, как погрузиться в забытье, прошло, сменившись жаждой узнать истинное положение вещей. Келл понимала, что поражение было полным, но понимала и то, что тысячи солдат Конкорда рассеялись и бегут с поля боя перед армией Царда, пытаясь найти дорогу домой. Некоторые постараются соединиться и организоваться, насколько это возможно. Другие убегут, спрячутся и исчезнут навсегда, став жертвами собственного страха. Ей необходимо добраться до них, помочь им, постараться собрать сведения относительно масштаба катастрофы.

Келл поползла вдоль берега реки, стараясь двигаться как можно тише. Она искала место, где можно легче взобраться наверх. Каждое движение мучительно бередило травмы, так что даже небольшой подъем стал для нее испытанием. Посмотрев на болотистую равнину в той стороне, где находился лагерь, она снова чуть было не оказалась во власти слез, беспросветного отчаяния и горя.

Цардитские победные песни разносились по открытому пространству. Их смех звучал как издевка. Их костры покрывали землю — призрачный ковер пламени, высвечивающего пляшущие силуэты. Но самый сильный пожар пылал в расположении когда-то гордых лагерей Конкорда. Здесь был дом восьмидесяти тысяч воинов. И теперь Келл могла только гадать, для скольких из них он стал погребальным костром.

Дина Келл смотрела на все это, пока ее взгляд не застило пляшущее пламя. Враги были со всех сторон. Они расположились на равнине во всех направлениях, заполнив землю между нею и лагерем и перекрыв движение в сторону бродов. У нее мало шансов на то, чтобы улизнуть от них, попытавшись сейчас пересечь равнину. Особенно если учесть ее раны.

Но когда они двинутся вперед, Келл хотя бы сможет точно знать их расположение и направление движения. А если ей удастся найти коня, она к тому же сможет передвигаться быстрее, чем армия на марше. Она может позволить себе выждать, но так или иначе необходимо добраться до Эсторра. До Атрески или даже до Госланда. Это ее долг перед всеми гражданами Конкорда от лица разбитой армии.

Кто-то должен предупредить их о надвигающейся беде.

* * *