Между двух огней - Марина Эльденберт

— Спасибо, — тихо сказала я.

— Спасибо, что согласилась выслушать.

— Глупости не говори, — улыбнулась. — Если бы не ты, я бы сейчас урчала, запертая в ангаре Скай Стрим.

Возле теплых глаз собрались лучистые морщинки.

— Драконы в неволе не живут.

— Скажи это Рэйнару.

Вэйлар поднялся и неуверенно подошел к кровати. Спинку подняли, чтобы я могла сидеть, а вот вставать мне категорически запретили. Наверное, не надо говорить, что «категорически» исходило не от врачей. Поэтому сейчас я просто чуть приподнялась, и Вэйлар шагнул ближе. Мы обнялись неуверенно и немного скупо, но, возможно, так и должно быть. Я чувствовала легкое напряжение, исходящее от него, и могла сказать, что чувствую то же самое.

— Выздоравливай. — Он так же мягко отстранился.

— Да я уже вроде. — Погладила покрывало. — Ты сразу в Зингсприд?

— Да, собственно… я ждал только, пока ты очнешься, чтобы с тобой поговорить.

— Скучать тебе точно было некогда.

— Это правда.

Пока Рэйнар был без сознания, Вэйлар вызвался оберегать город, и Совет утвердил его на время разрешения чрезвычайной ситуации. Теперь, когда правящий вернулся к своим обязанностям, задерживаться здесь брату не имело смысла. Брату… Это осознание мне еще предстояло распробовать. Я посмотрела в его глаза и вдруг отчетливо поняла, что хочу в самом скором времени увидеться с ним снова.

— Ты приедешь на премьеру?

Вот теперь Вэйлар широко улыбнулся.

— Обязательно. Не думала же ты, что я пропущу такое событие?

В той части палаты, где в море цветов от самых разных людей (у меня даже в лучшие времена в Ландстор-Холле такого не было) постоянно добавлялись новые букеты, были и букеты от помирившихся Лэм и Дрэйка с припиской: «Прости идиотов», от Хейда, от коллег с самыми теплыми пожеланиями. Гроу ограничился карточкой: «Жду в понедельник», а подпись к букету снежно-зеленых лари с лепестками, подернутыми бахромой, гласила: «Моей Люси».

— Ты же не любишь музыку.

— С тобой и Карин ее сложно не любить. До сих пор со стыда сгораю, что ей пришлось уйти с «Артомеллы».

Я приподняла бровь.

— Она очень тонко меня чувствует, и когда я разозлился… — Вот теперь Вэйлар выглядел смущенным. — В общем, она предложила просто погулять по городу, потому что у нее разболелась голова. До меня только потом дошло, что все это было из-за меня.

— Любовь — такая штука, да, — фыркнула я и тут же добавила уже мягче: — Жду вас вместе с Карин.

Мы еще раз обнялись на прощанье, и Вэйлар направился к двери. Уже почти вышел, когда я поспешно спросила:

— Как его звали?

Он остановился. Медленно обернулся ко мне.

— Дархарр.

— Я тоже думаю, что он хотел все исправить.

Мгновение, удивительно долгое, мы смотрели друг на друга, а потом Вэйлар вышел.

Дархарр. Почему-то именно это имя не вязалось с волосами цвета вспышки на солнце, а с каким? Пока я даже представить не могла.

Как-нибудь попозже попрошу у Вэйлара фотограммы.

Когда буду готова. Когда мы оба будем готовы вместе их посмотреть.

Я не хотела рассматривать официальные снимки в сети, хотела увидеть его другим. Таким, каким его знала Шайна… мама.

Таким, каким она его полюбила.

И может быть (мне очень хотелось в это верить), она все-таки сумела его простить. Пусть даже он простить себя так и не смог.

Шеррамел Аррингсхан влюбилась в учителя музыки и подарила миру мою маму. Шайну Анж, «шелковое сопрано», которое ярко, но так недолго звучало над Зингспридом. Иртханессу-полукровку, чувство вины перед которой сжигало моего отца изнутри.

Вины ли?

Я сидела спиной к двери и смотрела на покореженную Лаувайс. После всего, что узнала, точнее, после разговора с Вэйларом я постоянно думала о родителях. Сильный иртхан, истинный, отказывается от женщины, с которой у него было слияние огней. Только потому, что она полукровка? Из-за того, что боится за свою репутацию или семьи?

Нет, что-то здесь не сходится.

«В моей семье таэрран была не принята. Отец считал это дикостью, и я с ним согласен».

Определенно не сходится.

Если бы Дархарр Рингисхарр был ярым приверженцем традиций, таэрран не вызывала бы в нем негодования. Ни у него, ни у Вэйлара. Да и не мог иртхан, оставивший беременную женщину, вырастить такого сына.

Я потерла пальцами виски, пытаясь сосредоточиться. Ответ ведь где-то совсем рядом, на поверхности, просто постоянно ускользает. Мы все слишком сосредоточены на том, что произошло в Мэйстоне, а история, оставшаяся в прошлом… кому она сейчас нужна?

Мне.

Мне нужна. А еще Вэйлару, потому что я чувствовала его растерянность: он тоже не понимал, как его… наш отец мог так поступить.

— Леона, ты готова?

Я настолько задумалась, что прозевала появление Рэйнара. Он подошел и остановился рядом со мной, а я закусила губу.

— Скажи, что может заставить сильного иртхана отказаться от женщины, которую он любит?

— Отсутствие любви? — Рэйнар нашел мою руку и сжал пальцы. — Леона, я понимаю, это принять нелегко, но…

— Подожди. — Я повернулась к нему. — Но если бы он ее не любил, откуда взяться угасанию? Это как-то связано с огнями?

Он нахмурился.

— К чему ты клонишь?

— Я просто хочу понять.

— Нет. С огнями это не связано. — Рэйнар смотрел мне в глаза. — Только с чувствами.

С огнями это не связано, значит…

В голове словно что-то щелкнуло, и пазл сложился окончательно.

— У них не было никакого слияния!

Я вскочила так резко, что голова закружилась. Он попытался меня придержать, но я вскинула руку.

— У них не было слияния, Рэйнар! Просто не могло быть. Шайну отдали моему деду, учителю музыки, с единственным условием: он не подпустит ее к миру иртханов. Так бы и случилось, если бы Дархарр Рингисхарр не любил музыку и не увидел ее в «Артомелле». Понимаешь?

— Не совсем.

— У нее не было пробуждения огня! — Я отстранилась. — Рэйнар, ты же сам мне говорил, что это происходит после освоения ментальной магии, постепенно, а спонтанное пробуждение способно спалить дотла. Как случилось бы со мной, только у меня был ты, а у нее? Кто бы спас Шайну, если бы в ней проснулся огонь?

— Возможно, в эту минуту с ней рядом был твой отец.

— Нет, — сказала я и решительно покачала головой. — Нет.

— Почему ты так уверена?