Чары зари - Катарина Керр

«Боги, Джил! Я пытался найти тебя при помощи дальновидения и увидел в районе Дна! Тебе не следовало ходить туда одной.»

«Но я пошла туда и ничего со мной не случилось, не так ли? У меня ужасные новости. Впрочем, сомневаюсь, что их следует передавать тебе сейчас.»

«В любом случае пришло время мне тебя „нанять“. Я перебрался в гостиницу „Золотой дракон“.»

«Я иду прямо туда.»

Джил зашагала дальше, думая о том, что у Бриддина, вероятно, было немало денег, если он разделял склонность Саламандра к удобствам и роскоши. Она оказалась права, потому что «Золотой дракон» представлял собой великолепное трехэтажное здание в бардекианском стиле, то есть длинное прямоугольное строение с крышей в форме перевернутого корабля. По краям балок красовались огромные деревянные статуи какого-то бога, воздевшего руки в благословляющем жесте. Прежде чем войти, Джил обошла здание кругом. Роскошный сад, разбитый перед входом, постепенно превращался в грязный двор позади дома, а куча навоза лежала слишком близко к колодцу. Из задней двери вышла молодая девушка в заляпанном переднике и двумя ведрами для воды. Когда Джил приблизилась к ней, девушка сморщила нос.

— Иди своим путем, серебряный кинжал. Я не из тех девушек, которых интересуют мужчины вроде тебя.

— В любом случае, ты не в моем вкусе, — ответила Джил, скрывая улыбку. — Я хочу кое-что узнать об одном из постояльцев. Я хорошо заплачу.

Девушка задумалась, разрываясь между жадностью и страхом. Когда Джил подняла серебряную монету, жадность победила.

— Кто из постояльцев тебя интересует?

— Купец по имени Бриддин.

— А, он! — девушка снова сморщила нос. — Я очень хорошо его помню, чтоб ему пусто было, неприятный тип. Все время жаловался, ничего ему не подходило, ничего не нравилось — ни простыни, ни эль, ни даже ночной горшок. Клянусь! Хвала всем богам, что он съехал! Я бы сошла с ума, если бы и дальше пришлось ему прислуживать.

— Понятно, — Джил вручила обещанную монету. — А ты знаешь, чем он торгует?

— Тканями. Он приехал с большим караваном, и я слышала, как про него говорили конюхи. Радовались, что его тюки были легкими, потому что ублюдок не дает чаевых. И у него в комнате стоял один тюк. Какой-то особой материи. Бриддин сказал, что если я к нему прикоснусь, то он меня побьет. Как будто меня интересуют его мерзкие ткани.

— К нему приходили посетители?

— Никогда никого не видела. Но кто же пойдет навещать такую мерзкую свинью? Уезжая, он сказал, что направляется на север, в дан Дэверри. Такая свинья — и едет в город короля! Ему там не место!

Сбитая с толку, Джил пошла дальше. Странно. Таинственные незнакомцы, которые намерены причинить кому-либо зло, обычно не привлекают к себе такого внимания, чтобы их запомнили все слуги. Как только Джил ступила в главный вход в гостиницу, ей навстречу бросились владелец и крепкий молодой парень. Оба преградили ей путь.

— Никаких серебряных кинжалов! Попробуй «Кабестан», парень.

— Один из ваших постояльцев призвал меня сюда, свиные кишки! Гертсин Саламандр сказал, что хочет меня нанять.

Когда хозяин пробурчал себе под нос что-то непонятное, Джил положила руку на рукоять меча. Он резко отступил.

— Я отправлю кого-нибудь наверх уточнить, серебряный кинжал, — его голос сильно дрожал. — Но тебе лучше говорить правду, иначе я пожалуюсь на тебя городским стражникам.

Джил скрестила руки на груди и гневно таращилась на хозяина, пока не вернулся отправленный им парень. Он сообщил, что Саламандр на самом деле хочет нанять серебряного кинжала телохранителем. Ворча насчет возможного воровства, хозяин сам проводил Джил в комнаты, которые находились на последнем этаже, — туда не долетала вонь с улиц. Саламандр сразу же открыл дверь. Выглядел он великолепно — в бриггах из мягкой синей шерсти, жесткой от вышитых цветов рубашке, перетянутой ремнем из красной тисненой кожи.

— Благодарю! Ты привел мне серебряного кинжала с очень хорошими рекомендациями. Хоть он и молод, но уже прославился отчаянной храбростью и кровавыми делами — например, поеданием печени бандитов и сердец воров.

— Ну вы и скажете, господин! Вы почтите нас сегодня вечером рассказом?

— Может быть, может быть. Заходи, Джилин. Обсудим условия твоего найма.

Выяснилось, что Саламандр снял не одну комнату, а целые покои, обитые панелями из темного дерева и обставленные мягкими креслами, с резным столом и длинным пурпурным бардекианским диваном, а также кроватью в отдельной комнате.

— Ты себя ни в чем не ограничиваешь, не так ли? — спросила Джил.

— А зачем? — Саламандр налил ей кубок бледного меда из стеклянного графина. — Готов поспорить, ты уже догадалась: гвербрет не нашел Родри.

— И не найдет.

Приоткрыв рот, Саламандр поднял на нее глаза. Он все еще держал в руке кубок с медом.

— Родри у Братства Ястребов.

Гертсин долго не шевелился и ничего не говорил. Казалось, он и дышать прекратил, пока не прошептал:

— О, боги, только не это! Ты уверена?

— Тип, который охотился на него, держал в руках столько опиума, что его кожа и волосы стали противно лоснящимися. Когда я мимоходом произнесла слово «ястребы», у человека, с которым я разговаривала, началась истерика. — Джил с такой силой стукнула кулаком по столу, что графин подпрыгнул, и мед расплескался. — Я знаю, что ястребы делают с людьми. Если они пытали Родри, то умрут. По человеку за каждый его шрам. Клянусь. Я буду выслеживать их, как хорек выслеживает крыс. По человеку за шрам.

Затем Джил расхохоталась — диким смехом безумца.

— Джил! Прекрати это! Боги!

Она откинула голову назад и смеялась, смеялась… Саламандр схватил девушку за плечи, потряс, он кричал на нее и наконец с силой ударил ее спиной о стену. Смех прекратился. Джил увидела печаль в его серых, подернутых дымкой глазах и подумала, что сама не может плакать. Она вырвалась из его рук и подошла к окну. Джил выглянула наружу, увидела узкую полоску сада. Казалось болезненно несправедливым, что солнце светит так ярко, когда Родри находится в руках темных сил. Затем. Джил услышала рыдания Саламандра. Он стоял, безвольно опустив руки, и слезы бежали по его щекам. Из-за контраста между его элегантной одеждой и беспомощностью и болью он выглядел, как ребенок в лучшей одежде отца. Не зная, что сказать, Джил подошла к нему и осторожно положила руку ему на плечо.

— Ты забываешь, что он — мой брат.

— Да, забыла. Простишь меня?

Саламандр кивнул и отвернулся. Его плечи тряслись, но он не издавал ни звука. Джил поняла, что ей нечего ему сказать.

— Я отправляюсь в «Кабестан» за своими вещами.

Саламандр кивнул, показывая, что слышит, но ни разу не взглянул на нее. На протяжении долгой прогулки в «Кабестан» Джил чувствовала себя такой изможденной, точно вышла из долгого сражения, и такой опустошенной, словно нашла Родри мертвым. Она вдруг поняла, что на самом деле думает о нем, как о мертвом, но никогда не сможет его оплакать, пока не отомстит. Если ястребы замучают его до смерти, то ее месть отнимет много времени. Она станет медленно, неторопливо охотиться, терпеливо выслеживая дичь, и убьет многих. Значит, ястребы владеют двеомером. Но и она тоже владеет им, и она воспользуется своим умением в полной мере, если потребуется. Джил посмотрела на небо. Оно было ярким и голубым и, казалось, набухало; булыжники под ногами светились изнутри. В ней поднималась сила, которую неосознанно заложил в нее Перрин. И Джил поняла, что может призвать эту силу, когда ей потребуется. Тем не менее, это будет опасно: как и у Перрина, у нее нет специальной подготовки и необходимых знаний; как и он, Джил рискует безумием или даже медленной смертью. Но ее это больше не волновало. Теперь значение имела только месть.