Нечеловеческий фактор - Василий Головачев

Неуязвимый взревел.

Игла попала ему в глаз – единственное по-настоящему уязвимое место турка.

Руслан выстрелил ещё раз – всё так же вспышечно, мгновенно, пронизанный светом экстрасенсорного восприятия, и этот выстрел – из нейтрализатора молекулярных связей – оказался последним. Невидимый луч особого поля, инициирующего мгновенный распад любого материального тела на молекулы, снёс Неуязвимому часть черепа!

Постояв несколько мгновений неподвижно на фоне слабо светящихся контуров мебели – это, очевидно, был кабинет Ван дер Ваальда, – Тургут с грохотом рухнул на пол лицом вниз. Презирая противника, веря в свою исключительность, идеальность и превосходство, он не зарастил шлем спецкостюма, который только и мог отразить удар.

Ещё какое-то время Руслан целился в лежащее тело из всех стволов, потом расслабился.

– Тебе следовало бы помнить, тварь… кто к нам с мечом придёт, от меча и подохнет!

Сзади послышался шорох.

Он стремительно развернулся.

– Не стреляй, свои, – раздался сдавленный голос.

В дёргающемся свете аварийного пунктира показалась смутно видимая фигура.

– Ваня… – пробормотал Руслан, шалея от счастья. – Живой…

– Живой, живой, – проворчал Грымов, с трудом ковыляя к пролому. – Меня трудно убить. Там стоит какой-то урод, я думал – он.

– Динго-«кот».

– Понятно, тебя хотели отвлечь.

– Меня царицей соблазняли, – вспомнил Руслан классику отечественных фильмов двадцатого века, – не поддался я.

– Хитёр мистер Тургут, хитёр, но как советует китайская стратагема: видя коварство врага, отплачивай тем же. Как тебе это удалось?

– Не знаю, – признался Руслан, чувствуя слабость во всём теле. – Он был так уверен в себе… шарахнул из «клюва»…

– И ты выдержал? – В голосе полковника послышались недоверчивые нотки.

– Как видишь, башка только дымит. – Руслан очнулся окончательно, вспомнил: – Хасим!

– Убит, – вздохнул Грымов. – «Кольчуги» на нём не было. Разряд «клюва» он не вынес.

– Так и не узнаем, почему он присоединился к нам.

– Узнаем. – Грымов поковылял к выходу из помещения, мысленно вызывая подкрепление. – Сердюкова взяли.

Руслан вспомнил о Ярославе.

– Прости, я оставил её… – Он метнулся в соседнее помещение, нырнул в дверь и домчался до лифтовой шахты как ветер.

Ярослава лежала на полу в том же положении, в каком он её оставил. От неё веяло холодом.

Он приложил щеку к губам жены, прислушался.

– Яра, милая…

Женщина не ответила и не пошевелилась. Похоже, она и не дышала.

– Яра!

«Я тебя слышу, – отозвался Грымов, – жди, медики близко».

Он уронил голову на грудь любимой и затих, отдавая ей всю свою внутреннюю энергию…

Воеводин прибыл на базу полигона через полчаса после её захвата. Грымова и Георгия Толоконникова, командора Погранслужбы России, чьи космолёты участвовали в операции, перекрыв пути отступления с поверхности третьего Кеплера в космос возможным беглецам, он нашёл в разгромленном кабинете начальника полигона.

Суета в коридорах базы и на её территории уже улеглась, всюду работали молчаливые эксперты и следователи контрразведки, вынося тела погибших в холл метро и расчищая завалы обрушившихся потолков и стен.

Кроме Грымова и Толоконникова в помещении находились трое парней, изучающих аппаратуру кабинета. Переговаривались они на таком узкоспециальном техническом жаргоне, что понять их не представлялось возможным.

В кабинете работал большой, чуть ли не во всю стену, виом, показывая кратер планеты и чудовищное тело в его центре, похожее на овальный панцирь черепахи трёхкилометровой длины по большой оси.

Воеводин подошёл к беседующим.

Толоконников подал ему руку.

– Приветствую. Мавр сделал своё дело, мавр может уйти?

– Да, спасибо, Жора, – сказал Воеводин. – Мавр. Оставь один борт, остальные отправляй домой.

Толоконников, кряжистый, как и глава «Сокола», седоватый, спокойноглазый, кивнул и вышел.

– Брандер Вируса, – кивнул на виом Грымов, выглядевший чуть бледнее обычного.

– Я уже понял. Как самочувствие?

– Нормальное, медики осмотрели и сказали, что я родился в рубашке.

– В «кольчуге».

Грымов улыбнулся.

– Да уж.

– Где Горюнов?

– Отправили на Землю с женой. Она в коме после пси-допроса, но жива.

– Представляю, что ей пришлось пережить.

– Ничего, наши эскулапы мёртвого поднимут. Руслан заслуживает не просто поощрения, его надо наградить. Надо же – уконтропупить самого Неуязвимого! А ведь этот чёртов супер буквально размазал нас с Хасимом по стене!

– Хасид?

Грымов помрачнел.

– Погиб. Медики взялись за него, но поздно, у него вся грудная клетка в дырах – нанокилы поработали…

– Он один из…

– Я уже понял, агент галактоидов из МККЗ.

– Один из них. Он, Леблан, Вондлярский… подстраховывали нас везде, где могли. Кстати, где Леблан?

– Убыл на Землю, надо полагать. Он добрался до брандера по подземному тоннелю и заблокировал установку связи. Сердюков даже если захотел бы устроить подрыв, не смог бы этого сделать.

– Он мне нужен.

– Сердюков отправлен на Нереиду.

– Леблан.

Грымов развёл руками.

– Попробуем связаться с ним дома… если только он захочет встречаться. А у Сердюкова оказалась заложена программа самоликвида.

– В таком случае он не главный, существует ещё кто-то, кто курирует деятельность всей банды вирусят в Солнечной системе.

Грымов помолчал.

– Будем искать.

– Ты здесь закончил?

– Практически.

– Поехали на базу, будем готовить удар по всем направлениям, как мы и планировали. Пока Знающие не опомнились.

– Все службы готовы.

– Вызывай Шапиро, Терехова… да и Горюнова тоже, он может понадобиться. Как ты думаешь, эта дрянь не взорвётся сама по себе?

– Не думаю.

– Три километра в поперечнике… неужели она способна уничтожить всю Систему?

Грымов промолчал.

Воеводин бросил последний взгляд на «черепаху» в кратере, нагруженную Бомбой Хаоса, и повернулся к выходу.